Через пару дней московский сыск неожиданно вышел на одном из рынков на травника, который покупал у прибывшего крестьянина мешочки с болиголовом и цикутой. Разбирающийся в травах сотрудник выкрал мешочки, чтобы убедится в своём предположении и проследил, куда возвращается с рынка травник. Установив названия ядовитых растений с помощью профессора университета, сыщики нагрянули в домик травника, что ютился на дальней окраине Марьиной Рощи. Обыск, который проводили Глеб со сведущим в травах полицейским, показал, что дом подозрительного мужичка буквально завален всевозможными ядовитыми травами. Хозяин-травник и не скрывал этого, куражился и хвалился:

– Да вот, и болиглав имею, всё что хошь есть у старого Мины Панкратыча! Вот вам и зелье ведьмино, возьмите, да отведайте: тирлич-трава да жабья косточка смиряют гнев властей, оставите, может, старика в покое. Золототысячник ещё называется, аль бешена-трава.

– Вы бы, отец, помолчали немного, – раздражённо заметил сыскарь.

– Вот вам и разрыв-трава, она же и ключ- и спрыг-трава, брось её в кузницу, кузнец и работАть-то не сможет. На которой траве в Иванову ночь коса переломится, та и есть разрыв-трава, – не унимался старик, – Разрывает она запоры тюрем, сажайте мя, не сажайте, всё равно убегу. Сатанинскую силу она превозмогает, клады находит. И поляницу и водяницу41 отваживает. Ты попробуй разок. И одолень-трава – цветок рудожёлтый русалочий есть. Едешь ты в дальний путь, положи её в ладанку – сбережёт в дальней дороге. И нечуй-ветер есть и плакун-трава. А приворожить кого надо – любжу-траву ищи. Можно и изурочить42.

– Ты, старик нас зельями приворотными своими не стращай, надоел. Скажи лучше, а сонное зелье имеешь? – нахмурился знаток ботаники.

– Это мужской корень, что-ль? А то как же! Как же без адамовой головы быть. Царь всех трав, поди! Но нету яго у мя. Не растёт он тут.

– Ты нам честно все свои сонные зелья покажи, при суде поможет и разрыв-трава не понадобиться на засовы тюремные – сбережёшь травку-то.

– Так, зелье сонное то – особый корень43, а просто травы для сна крепкого покажу. Много их у мя. Сон-траву просто так не нарвёшь – и не пытайся. Наговор знать надо, тогда она и поможет. Потом её в холодную воду надо и так – до полнолуния. Согнувшись трава слегка шевелится и тут-то её надобно под подушку и увидишь вещий сон тогда.

– А кто покупал в последнее время у Вас болиглав и сонные травы? – задал вопрос, до сих пор молчавший Глеб.

– Да мало ли кто. За день столько подойдёт народу.

Тут Глеб приступил к осмотру небольшой библиотеки травника и обнаружил, бегло пробежавшись по корешкам, учебник ботаники для гимназий рядом со Святым писанием. Он немедля извлёк книгу и перелистал. Страницы с рисунками плодовых деревьев в нём недоставало.

– Вот это удача! – невольно воскликнул Глеб, – А теперь так, сударь, Вы подозреваетесь в содействии убийству викария Московской епархии. Эта книга служит неопровержимой уликой тому!

– И кочедыжник есть у мя, огнецвет перунов. Так-то… – продолжал хвалиться старик, словно и не испугался нисколько, – А левкой не сажай – душу вытянет всю. Травы тоже дышат, как и мы – уважать надо – только вот ночью, говорят, дышат, в темноте. Так-то, – не унимался старик.

– Я не шучу, милейший, убит человек. Ближе к делу: не думаю, что Вы непосредственный убийца, но Вы можете помочь нам выйти на него. Кто выдернул из учебника страницу номер 27 ? Я Вас спрашиваю. Вам каторга грозит, поймите же!

– Не выдирал я ничего оттуда. Свои книжки берегу, – неподдельно удивился старик.

– Кто рылся у Вас тут в книгах, или кому Вы давали почитать этот учебник?

– Не так давно погостил один человек Божий, он кое-что покупал, многое спрашивал, немного в книги мои заглядывал. Любопытный такой.

– А как он выглядел?

– Да неприметный такой, светленький, молодой ещё.

– А точнее?

– Лет сорок будет. Не помню его лица толком.

– Какие-нибудь ещё приметы у него были?

– Нет, любопытство одно и речи странные.

– А в чём их странность была?

– Спросил старика, какой травой мир можно одолеть, от какой держава распадётся…

– Действительно странно. Но в наше время, увы, многие бездельники такими вопросами задаются. А ещё что, вспоминайте!

– А больше ничего и не говорил. А что он страничку ту вырвал, оно и не исключено. Не читал я эту книжку давно.

– А что купил?

– Один раз болиглава, а второй раз ещё приходил, на днях, так сон-травы посильней просил.

– А зачем же Вы, отец, яды сильные собираете, продаёте? Ведь грех за этим стоит, людей ими губят!

– А любопытна растительная жисть мне, вот и собираю, сушу… А что, тот человек отравил кого? Грех…

– А ежели Вас под суд, да на каторгу, тогда что?

– Да не боюсь я уж ничего, стар стал, – устало уже отвечал травник, потягивая свой холодный чай из носика маленького медного чайника, – А что, много людей Божьих тот человек потравил?

– Да не мало. Вы бы лучше ещё чего вспомнили, когда именно он приходил, что поточнее сказал, что купил и сколько? Щедро ли платил, али жался?

– Человек он денежный, платил не задумывался, – маленький сухой старик как-то весь сжался в комок на стуле.

– Вам плохо? Что Вы так живот поджали? Отвечайте же! – спохватились оба сыщика, выхватив из цепких рук старика чайник.

Травник злобно усмехнулся:

– Да хоть на дыбу поднимай, – при этих словах, чело его покрылось крупными каплями пота, а на губах начала выступать мутная белая пена, – немного опоздал ты.

Глеб понял, что очередная надежда хоть немного приблизится к разгадке утрачена, лишь когда они второй раз попытались промыть желудок странного человека. Уж слишком стар и слаб оказался, чтобы выжить после такого. «Как бездарно глупо всё вышло. Остаётся попробовать оставить засаду в этом домишке, да только шанс, что тот заявится сюда ничтожен. Уж слишком хитёр. Но почему старик внезапно прибег к такому крайнему средству? По умственному расстройству ли, или был столь запуган убийцей?».

5. Дальний Восток стал русским Диким Западом

«Только неразумное резонерство спрашивало: к чему эта дорога? А все вдумчивые люди видели в ней великое и чисто русское дело… путь к океану – Тихому и Великому, к равновесию центробежной нашей силы с центростремительной, к будущей истории, которая неизбежно станет совершаться на берегах и водах Великого океана»

Д. Менделеев

Перед поездкой Глеб имел встречу с почитаемым им опытнейшим человеком, чья скромность не дала ему до сих пор взобраться выше околоточного. В московскую полицию Василий Степанович Стефанов поступил письмоводителем первого участка Мясницкой части уж более десяти лет назад. Через четыре года его перевели на должность околоточного надзирателя, а последние лет пять Стефанов уже околоточный надзиратель в третьем участке Лефортовской части, где случалось невиданное количество краж. Там удалось ему раскрыть несколько притонов по скупке краденого и незаконной торговле казённым вином. Весь воровской мирок как свои пять пальцев знал. Обсудили с Глебом очередной раз всё запутанное неразгаданное «дело о персиковых косточках», а в качестве напутствия в дорогу, Василий сказал:

– Будешь там в далёких краях, держи связь с нами, телеграф поди уже есть. Не забывай, что дел раскрытых у нас всё меньше и всё больше намешанных уголовно-политических. Помяни моё слово, скоро и мы будем работать как Особое отделение44, или вместе с ним. Что-то внутри меня подсказывает, что «персиковое дело» замешано в политике. Уж больно запутанное. Ничего, – добавил он, – Найдём злоумышленника. Кто чесночку поел – сам скажется.