Поэзией не интересовался, а в обсуждении споров между двумя студентками так первый. Как любопытно. Ева обняла скрипку обеими руками, наблюдая за тем, как Максим зажигает сигарету.

– Чтобы она спрыгнула, я должна выполнить три задания, потому что это серьезно. Это было последнее. Час расплаты близко, – Ева сделала грозный вид и понизила голос.

– Как скучно я живу, – Максим затянулся, рассматривая лицо Евы с высоты своего роста. Ее розоватая кожа отражала поздний закат, а глаза под последними лучами заходящей звезды казались выразительнее.

– Я ведь должна, – Ева быстро вынула из кармана ту самую купюру и вложила ее в руку Максима. – Вернуть тебе.

– Ты их не потратила? – удивился он.

– Нет. Я же сказала, что верну при следующей встрече…

Ева хотела добавить что-то еще, но к ним с криками подбежала Катя. Она явно была взволнована произошедшим.

– Боже, милая, я думала, что тот громила тебя съест! Ты живая? – быстро тараторила она, протягивая футляр подруге.

– Я живая, и я выиграла, так что завтра мы едем на аэродром. Отказы не принимаются.

– …Давай не надо? – промямлила Катя.

– Надо, Федя, надо, – победно улыбнулась Ева, складывая скрипку и украдкой глядя на Максима. Ой, как она не любила курящих, на дух их не переносила, но сейчас… В сигаретном дыму, окрашенные закатом, его глаза излучали какую-то нечеловеческую энергию. Была в этом какая-то своя эстетика.

Максим усмехнулся, глядя на подруг, докурил сигарету и не спеша вернулся в бар. Ева посмотрела вслед удаляющемуся Максиму и тихо вздохнула. Между ними словно осталось некое чувство недосказанности. Острое желание остаться сейчас здесь, поговорить, узнать друг друга, поселилось в сердцах обоих, но никто не осмелился вернуться или остановить другого.

– Это тот, к которому ты вчера подходила? – догадалась подруга и расплылась в довольной улыбке. – Ничего такой.

Ева перекинула футляр через плечо и улыбнулась в себя. Она как всегда весела и легка на разговоры.

– Ничего такой, – голосом старушки передразнила ее Ева.

– Ты только не залипай на него, прошу тебя, а то я уеду и пропущу развитие вашей любовной ветки, – засмеялась Катя и обняла подругу за плечи.

– Не залипну, – уверенно отчеканила подруга и еще раз посмотрела вслед Максиму. Вдруг обернется…

– Точно? – Катя обеспокоенно заглянула ее в глаза. – Точно-точно?

– И не напоминай мне о своем уезде, без того грустно! – ловко перевела тему Ева. – Бросаешь меня тут одну. Что мне без тебя делать?!

– Готовиться к конкурсу, например, да к жизни в мое президентство.

Несмотря на грозовые тучи, собиравшиеся над городом, тихий вечер выходного дня не предвещал ничего плохого. Ева возвращалась домой с репетиции и искренне радовалась пасмурной погоде. Вокруг бегали дети, стайками летали голуби, и высокие фонтаны игриво брызгались в прохожих. Девушка сжимала в руках скрипку и никуда не спешила. Это был один из тех дней, когда домой она шла пешком и просто наслаждалась прогулкой. Желтые листья срывались с деревьев и редким слоем покрывали улицы – это осень спешила завоевать сердца людей ленивой хандрой, но в воздухе по-прежнему пахло летом, мечтами и крепким кофе. Школьники провожали последние дни длинных каникул, и в это время суток детей здесь было больше, чем обычно. Несколько беспризорников подбегали к Еве со стаканчиками, и она отсыпала им немного мелочи.

Совсем недавно они c Катей сидели на бортиках этого фонтана, придумывая план мести бывшему парню Катерины. Малая садовая в такую погоду особенно навевала воспоминания.

– Знаешь что? Стоит оставить этому уроду под дверью ароматную кучку! – возмущенно предложила Ева, шагая взад-вперед. Она словно придумывала план по захвату мира.

– Не надо, – мягко и с грустной улыбкой остановила ее Катя. Та разделяла энтузиазм подруги, но не была готова действовать так кардинально.

– Или нет! Разукрасим его машину моими красками! Их он точно не отмоет.

Ева уселась рядом с Катей и выжидающе заглянула в ее глаза, но та лишь отрицательно покачала головой. В глазах стояли слезы, и из-за трогательного беспокойства подруги Катя окончательно расклеилась. Ева обняла ее за плечи и тяжело вздохнула. Казалось, она злилась больше Кати.

– Нужно что-то попроще, – всхлипывая, прошептала Катерина.

– Но чтобы не как в прошлый раз?

– Угу.

– Закидаем помидоринами?

– Закидаем помидорами, – утерев слезу, отозвалась Катя, и девушки рассмеялись.

Ева услышала этот смех сквозь время и сердце снова зачесалось. Все меняется. Она снова обернулась на фонтан и сильно сжала губы. Плакать на людях она была не готова.

Теперь Катя уехала учиться в Москву, теперь не с кем было поболтать о всяком девчачьем, посмеяться. Изнывая от желания заполнить эту ноющую пустоту в груди, Ева не спешила домой. Она собиралась до поздней ночи бродить по городу, наблюдать за людьми и играть в переходе на скрипке. Ева тосковала, а когда люди тоскуют, то всю внутреннюю горечь решают излить в дело. Иными словами, забыться.

А Максим мчался в театр. Работа (как, впрочем, и всегда) не оставляла до последней минуты, только чудо могло спасти его от опоздания. Они со Светой в кои-то веки выбрались из четырех стен, и Максим точно не должен испортить предстоящий вечер. И, о боги, как же Свету бесит непунктуальность! Быстро глянув на часы, Максим прибавил газу, но зазвонивший телефон сообщил ему, что он уже опаздывает.

– Да? – Максим вверх тормашками приложил телефон к уху и, чуть не выронив его, сглотнул.

– Ты где? – с холодным укором спросила Света. Она в вызывающем длинном платье стояла на ступеньках главного входа и хмурилась погоде. Погода хмурилась Свете в ответ.

– Я уже рядом. Скоро буду.

Устало вздохнув, Максим бросил телефон на соседнее сиденье, но через мгновение тот зашумел снова. Звонили с работы. «Наверняка же что-то важное, черт!» – застонал Максим. Телефон упорно прятался от пальцев, и мужчина как мог отклонился, чтобы ухватить его с сиденья. Резкий удар о корпус машины заставил его отпрянуть от телефона и выпрямиться. Максим резко зажал педаль тормоза и чуть не ударился носом о руль. Лучше бы ударился…

На асфальте перед автомобилем кто-то лежал. В голову ударила кровь, в глазах потемнело, будто это Максима сбила машина. Оцепенев, он повернулся к людям, стоящим на тротуаре. Какая-то старушка причитала и крестилась, маленькая девочка расплакалась, и мама поспешила увести ее. Вмиг все движение остановилось, но стоящая сзади машина, не переставая, сигналила прямо в уши.

Максим быстро выбежал из автомобиля и, не закрыв дверь, подбежал к пострадавшему.

«Только бы не умер, только бы не умер, только бы не…»

Ноги дрожали и вот-вот грозились уронить хозяина на дорогу, но Максим присел на корточки перед лежащим и забыл, о чем он там думал прежде. Перед ним на пыльном асфальте лежала та самая скрипачка, так любившая шоколад. Она скрючилась, зашипела и зло посмотрела на него, нахмурив брови и крепко держась за футляр скрипки.

– Опять ты? – из последних сил прошептала Ева, и по ее щекам пробежали две крупные слезинки. – Насколько большим должен быть город, чтобы не встретить тебя?

Ева попыталась сесть, но тут же вскрикнула от острой боли, которая разносилась по всему ее телу. Ева негодовала. Негодовала на свою невнимательность и на чертовски привлекательного незнакомца. К ним подбежал невысокий парень, на ходу набирая короткий номер.

– Я вызову скорую! – сообщил он, озадачено глядя на Максима.

– Нет. Не нужно! Больница рядом, я справлюсь быстрее! – грубо выкрикнул Максим и перевел испуганный взгляд на Еву. – Где болит? Голова не кружится?

– Нога… – хрипло протянула Ева и с досадой осмотрела рану. Болело несильно, если не шевелиться, но голова кружилась. Ева то и дело пошатывалась из стороны в сторону, стараясь сохранить равновесие. Тело горело от застывшего страха, перед глазами крутились спирали.