– Такого не может быть! – скорчил недовольную гримасу доктор. – Мой яд очень эффективный! Он просто не может не действовать!

– Вы забываете, с кем мы имеем дело! – заявляет Пуришкевич. – Это чудовище! Распутин – монстр! На него не действует яд! На него не действует оружие! Кажется, что этот шарлатан будет жить вечно!

– Он будет жить до 2019 года, – прерывает тираду коллеги князь Юсупов. – Он мне сам это говорил.

– Что, простите? – Пуришкевич перестает ходить, останавливается возле князя, замирает и пристально смотрит на него.

– Распутин заявил мне, что проживет больше ста лет, – Юсупов выглядит потерянным. – Он будет существовать еще в 2019 году.

– Возможно, князь, старец имел в виду переселение душ? – успокаивает Юсупова Дмитрий Павлович. – Тело его погибнет, а душа поселится в другом теле. Подобные байки широко распространены среди мистиков востока. Они считают, будто после гибели тела продолжат жизнь в новой оболочке. Будто тело это всего лишь костюм, который можно сменить. Однако, там есть нюансы. Новое тело – это новая память. Весь опыт старой памяти – он сохраняет лишь в подсознании, на уровне инстинктов, скрытых способностей, генетической памяти и так далее. Но, мы – истинно православные люди, думаем, что все это чушь. Мы должны, дорогой князь, убить Распутина. И пусть он потом вселяется куда хочет.

– Хотите, я покончу с Гришкой? – поручик Сухотин достает пистолет из кобуры, обращаясь к князьям.

– Я сам все сделаю, – еле слышно произносит Юсупов, нащупывая рукой пистолет. – Извольте ждать меня здесь, господа.

– Вам случайно не требуется медицинская помощь, князь? – вопрошает Доктор-Смерть. – Вы слишком бледны, Феликс Феликсович. У меня имеются очень хорошие лекарства…

– Я же сказал, что обойдусь без посторонней помощи! – довольно громко произнес Юсупов. – Ждите меня здесь.

Феликс Феликсович развернулся и, слегка пошатываясь, стал спускаться вниз. Вскоре его фигура исчезла в лестничной тьме.

– Ну, дела, – принялся чесать голову поручик Сухотин. – Яд на него не действует.

– Вот увидите, господа, – оправдывается доктор. – Не успеет князь спуститься вниз, как закричит от радости. Гарантирую вам, что наш бессмертный чародей уже катается по полу, корчась от боли…

***

– Феликс Феликсович, давайте уже скорее пойдем к вашей супруге! – восклицает Григорий Ефимович, едва завидев князя. – Спасибо за угощение. Думаю, пора переходить к лечению.

– Подожди минуту, Григорий Ефимович, – нервничает Юсупов. – Сейчас кое-что обсудим и идем к ней.

– А потом к цыганам! – Распутин откидывается на спинку стула с блаженной улыбкой, закидывает руки за голову и закрывает глаза. – Поедем, князь, к цыганам. Водочки возьмем. Там весело! Они песни поют хорошие! Не то, что у вас там, на вечеринке играет. Какая-то дрянь американская. А у них там медведи дрессированные…

Пока Распутин погружался в мечты о предстоящей поездке к цыганам, князь Юсупов не стоял без дела. Вся жизнь пролетела у него перед глазами за эти несколько минут. Феликс Феликсович то тянет руку к пистолету, то отдергивает ее. Пальцы его трясутся, зубы чуть слышно постукивают друг о друга. Наконец, князь решается. Он хватает пистолет и щелкает затвором. Распутин открывает глаза и, вдруг, замечает наведенный на него пистолет. Глаза старца округляются, он встает со стула, пытается открыть рот, но не успевает ничего произнести. Поздно. Юсупов стреляет.

Пуля попадает Григорию Ефимовичу в грудь. Он хрипит, покачивается, едва слышно произносит «Иуда!» и падает лицом вниз на шкуру медведя, разложенную на полу. Еще с полминуты тело Распутина подергивается, издает хрипы и стоны, но, затем, окончательно замолкает. Феликс Феликсович снимает висящий на стене кистень и два раза бьет им по голове условно умершее тело Распутина.

Юсупов бросает на пол кистень и, постоянно оглядываясь, выходит из комнаты, поднимается по лестнице к своим товарищам злоумышленникам. Через несколько секунд там наверху раздаются радостные возгласы и замолкает американская музыка…

– Распутин мертв! – запыхавшийся Юсупов появляется в комнате, где его ждут заговорщики.

Князь продолжает беспрестанно оглядываться в сторону лестницы. Феликс Феликсович проходит к столу и кладет на него пистолет. Доктор Лазоверт и поручик Сухотин издают радостные выкрики. Дмитрий Павлович подходит к патефону и выключает пластинку. Наконец, доставшая всех песня «Янки дудль» замолкает.

– Надо связаться с Освальдом Райнером и сообщить ему, что дело сделано, – говорит Дмитрий Павлович. – С немецким шпионом покончено.

– Что-то я не понимаю вас, Дмитрий Павлович, – Владимир Митрофанович подходит к Великому князю и встает напротив него. – Вы хотите связаться с английским шпионом, чтобы сообщить ему, что немецкий шпион мертв? Я все правильно понимаю.

– Не надо так буквально это воспринимать, дорогой Владимир Митрофанович, – успокаивает Пуришкевича Великий князь. – Райнер всего лишь журналист. Он доложит в посольство, нашим союзникам. И все будет хорошо. Вы ведь помните, Пуришкевич, что англичане наши друзья, союзники?

– У России лишь два союзника: армия и флот! – заводится Пуришкевич. – Не забывайте это, Дмитрий Павлович! Темные силы вокруг трона снова сгущаются! Избавились от немецкого шпиона и вот вам – англичане! Я категорически против такого! Я не хочу принимать участие в заговоре, спланированном иностранными шпионами! Вы же меня уверяли, Феликс Феликсович, что это чисто наше внутреннее дело. Что мы – русские националисты, избавим государя от этого проходимца. Покончим с войной…

– Так покончим же, Владимир Митрофанович, – отвечает Юсупов. – Сейчас избавимся от трупа этого мертвого чародея, и все наладится. Вот увидите, Пуришкевич. Вы еще председателем государственной думы станете…

– Да идите вы к черту, господа, вместе со своим английским шпионом и вместе с трупом Распутина, – Пуришкевич быстрым шагом покидает комнату и выходит на улицу.

– Посмотреть, что он там делать будет? – тревожно спрашивает Сухотин Юсупова.

– Да ничего он делать не будет, – уверенно отвечает Феликс Феликсович. – Сейчас освежится на улице, выкурит несколько папирос и успокоится. Это я вам точно говорю, господа. Ну а пока Пуришкевич там побеждает свои комплексы, страхи и неуверенность, думаю, нам стоит пойти вниз и вытащить оттуда труп. Дмитрий Павлович, полагаю, что вам стоит позвонить Райнеру, чтобы подъезжал. А мы с доктором и поручиком, тем временем все подготовим. Обернем мертвого Распутина в рогожу, выволочем его на улицу и подтащим к калитке.

– Согласен, – кивает головой Великий князь. – Приступаем к делу, господа.

Дмитрий Павлович проходит через зеркальную комнату во дворец. Юсупов, Лазоверт и Сухотин спускаются в подвал.

– Вот, господа, – Юсупов показывает гостям на труп Распутина. – Как видите, все у нас получилось. Давайте, доктор, убедитесь, что этот дьявол мертв. А вы поручик, возьмите в том углу специально подготовленную рогожу. Отправим Распутина в последнее путешествие. Мы бросим этого негодяя в реку. Знаете, господа, что есть некоторые силы, готовые Гришку канонизировать. Даже не сомневайтесь в том, что они обязательно попытаются причислить этого дьявола к мученикам, как невинно убиенного. Или же к лику святых. Возможно, у них что-то и вышло бы. Однако, мы тоже тут не идиоты. У нас на Руси не принято утопленников канонизировать. Не праведная это смерть. А потому нужно бросить Гришку в воду. Тогда его сторонники не будут иметь ни одного шанса.

– Сдох! – доктор Лазоверт пинает ногой голову Распутина. – Но если вам так будет угодно, князь, то, пожалуй, я могу еще и пульс его прощупать. Чтобы уж гарантированно признать мертвеца мертвецом.

В этот момент труп начинает стонать. Затем Распутин поднимает голову. Глаза его безумны и мутны. Распутин смотрит в глаза князю Юсупову. Поручик Сухотин прижимается спиной в угол комнаты, медленно сползает вниз и накрывает себя рогожей. Доктор Лазоверт отскакивает от трупа к столу, хватает птифур и бросает его в Распутина.