Генерал с блаженной улыбкой смотрит куда-то вверх. Липкин догадывается, о ком говорит начальник, и начинает смотреть примерно в том же направлении.

– Наш бессмертный президент! – восторженно произносит генерал. – Про него тот самый Соколов даже стихи написал «Наш президент – он наш герой. И верный друг для нас с тобой!» Какие стихи замечательные! Непонятно, как человек такое написавший, смог совершить подобное преступление? Телку расчленить не каждый сможет!

– Так это не он, товарищ генерал! – говорит Липкин. – Это же патлатый расчленил. Гражданин Новых Григорий Ефимович.

– Твоя правда, Липкин! – соглашается генерал. – Но дело совсем не в этом. Тут другое. Ты пойми, что на самом деле, твой Новых вполне может начать строить из себя настоящего Гришку Распутина. Даст интервью какой-нибудь газетенке, мол, мусора надавили, пытали меня, заставили себя оговорить. А это влечет за собой множество проблем. Для начала – его фамилия. Это просто форменное безобразие. Путин у нас уже есть, а он может быть только один. Никакие Рас, Два и Три Путины невозможны чисто физически. Ты это сам не хуже меня знаешь. Идем дальше. Странное появление и без того мистического персонажа – Распутина, в наше нелегкое время, может быть неправильно истолковано. И так все напряжены, приходится аккуратно лишать население свобод и доходов, сокращать уровень жизни. Люди глупы, но, вдруг, кто-то начнет почитать Распутина за святого. Глядишь, станет этот патлатый религиозным и политическим лидером. Тогда наш президент может утратить часть народной поддержки. Распутин может совратить пусть и небольшую, но, все же, часть электората. Понимаешь, Липкин?

– Так точно, товарищ генерал, теперь понимаю! – отвечает подполковник.

– Это угроза национальной безопасности! Угроза нашему государству! – эмоционально говорит генерал. – Страшно сказать, угроза самому президенту! А мы, как представители специальной силовой службы, непосредственно в это вовлечены. Вообще, все, что спец службы не могут контролировать, они должны уничтожить. Все эти чудеса и необычные явления не должны попадать на глаза простому народу. Вдруг, воспользуются? Тогда нам всем пиздец настанет! Никаких святых, богов, чудес, чего-то необычного! Ничего такого мы не должны допустить! Только унылая серая хуйня! Понимаешь?

– Так точно, товарищ генерал, понимаю! – отвечает Липкин.

– А если понимаешь, значит должен сообразить, что черт этот патлатый нам здесь, как кость в горле! Он нам живой не нужен! – говорит Ваткин. – Самое время гражданину Новых завершить свою бессмысленную жизнь. Лучший вариант для Григория Ефимовича – это покончить жизнь самоубийством. Ты же его не изуродовал, подполковник?

– Да как такого изуродуешь? – улыбается подполковник и протягивает начальнику свой телефон с фотографией на экране. – Он с рождения урод! Вот, товарищ генерал, смотрите. Этот персонаж немного поистрепался от тяжелой жизни. Но, в целом, выглядит довольно неплохо.

– Неплохо, говоришь? – лицо Ваткина мрачнеет, когда он вглядывается в фотографию избитого человека на экране. – Заруби себе на своем длинном носу, Липкин, если ты доводишь клиента до такого состояния, то его надо утилизировать, а не нести чушь про то, кто тут хорошо выглядит. Понятно тебе?

– Так точно, товарищ генерал, все понятно! – отвечает Липкин. – Всех утилизируем, кто выглядит не слишком здоровым.

– И еще, Липкин, – наставническим тоном говорит Ваткин. – В таком виде нельзя имитировать самоубийство, понимаешь? У нас есть отработанные годами примеры, как должен выглядеть убивший себя в тюрьме человек. Это тебе не на свободе! Тут разнообразия не получится. В застенках у самоубийц ограниченное число способов свести счеты с жизнью. Есть же у нас случаи, когда прокуратура признала самоубийством что-то совсем адовое. И отказала в возбуждении уголовного дела. Помнишь?

– Да, товарищ генерал, помню, – отвечает подполковник. – Дело было в Перми. Там мужику иглы под ногти засовывали, потом эти ногти вообще вырвали. Все внутренности ему отбили. Еще уколы делали. Потом удавили и горло перерезали. Прокуратура сказала, что это в чистом виде самоубийство и ничего подозрительного нет.

– Да, да! – улыбается генерал. – Наши товарищи из Перми хороший перформанс устроили. Так вот Липкин, давай работать по их шаблону. Если самоубийство должно так выглядеть, то пусть это будет эталоном! Позвоню сегодня коллегам в другие регионы, чтобы тоже начинали работать по этому сценарию. Чтобы уже никто не сомневался, что это самоубийство. Вот, у твоего патлатого, например, ногти еще есть?

– Виноват, товарищ генерал, – краснеет подполковник. – Мы ему только два ногтя рванули на ноге. Исправлюсь! Все будет сделано по шаблону! Оторвем ему все, что только можно! Даже не сомневайтесь, товарищ генерал! Сегодня ночью гражданин Новых покончит с собой! Все будет в лучшем виде, товарищ генерал!

– Вот и славно, Липкин, вот и славно, – произносит генерал. – А теперь ступай, подполковник, разберись с этим загадочным явлением Распутина народу.

– Так точно, товарищ генерал, – Липкин кланяется и уходит, уже проигрывая в своей голове, сценки из предстоящих пыток Григория Ефимовича и представляя, как он с наслаждением будет стягивать на шее несчастного узника смертельную удавку…

…Мемориальная квартира Великого Сира профессора Олега Валерьевича Соколова является единственной в мире мемориальной квартирой человека, который проживал в ней в другое время и в другой жизни, или, как он сам любил выражаться, в другой реальности. Эта квартира была воссоздана по воспоминаниям самого Олега Валерьевича, который, находясь в другое время и в другом месте, являлся собственником данного помещения. Но в наше время этот выдающийся человек не жил в ней ни одного дня.

Когда профессор Соколов чудесным образом явился в наш мир, представ здесь вместо врага России, немецкого шпиона и черного мага – Григория Распутина, сразу стало ясно, что сам Бог вмешался в этого дело и послал нам Нового Мессию! В итоге оказалось, что профессор Соколов спас не только Россию, но и весь мир. Его мудрое правление предотвратило несколько мировых войн, объединило Европу, а также дало толчок экономическому, промышленному и научному развитию русского государства.

Заканчивая нашу виртуальную экскурсию по квартире профессора Соколова, мы минуем парадную, через которую по несколько раз в день проходил Олег Валерьевич в другой жизни, а также двор, в котором он парковал свой автомобиль в том, неизвестном нам измерении. Через арку мы выходим на набережную Мойки, где сразу же упираемся в причудливый храм.

Перед нами надводная церковь Святой Жозефины, в которой хранится важнейшая реликвия – мощи Святой Жозефины, обеспечившие Олегу Валерьевичу чудесную телепортацию в нашу реальность. Эти святыни – две руки Жозефины, канонизированной чуть менее ста лет назад, являются теперь символом нашего города. После смерти профессора Соколова, руки эти решено было разместить на гербе Санкт-Петербурга – столицы России и всего Европейского Союза.

Храм этот небольшой, но архитектура его очень выразительная и ее ни с чем невозможно спутать. Церковь возвышается над рекой Мойкой напротив дома профессора Соколова на четырех винтовых лестницах, которые, по совместительству, являются также опорами, поддерживающими это здание. По одному входу и одному выходу с каждого берега реки. Церковь возвышается всего на три метра от набережной, но, кажется, будто она парит в воздухе над рекой.

Внутри храма Святой Жозефины, помимо чудесных мощей, мы можем увидеть всевозможные красивые иконы, а также портреты Олега Валерьевича Соколова и какой-то молодой неизвестной девушки, в которую профессор когда-то был влюблен. Также в церкви имеются некоторые личные вещи Олега Валерьевича – шариковая ручка, которой он писал свои научные работы, бокалы для вина и некоторые другие святыни.