Большего ей и не надо было.
— Привет, Кэрол! — приветливо сказала Анна, дежурившая сегодня в больнице. — Пришла к жениху? Правильно, компания ему не помешает. Он уже порывался было уйти, но мы его убедили провести здесь еще одну ночь, чтобы дать покой ране. Зная Эда, не удивлюсь, если он тут же примется за работу и совсем не будет следить за собой. Ты уж будь добра, поухаживай за ним!
— Конечно, — кивнула Кэрол, думая о том, что Мэри с радостью это сделает вместо нее. Только бы Эд прислушался к ней! Хотя бы раз!
Девушка тихо вошла в палату. Эд лежал на двух подушках и со скучающим выражением лица наблюдал за происходящим снаружи через открытое по случаю теплой погоды окно.
— Здравствуй, Эд, — осторожно произнесла Кэрол, остановившись на почтительном расстоянии от жениха.
Эд вскинул на нее глаза и долго молчал, изучая ее лицо, наконец он спокойно проговорил:
— Здравствуй, Кэрол. Я рад, что ты зашла. Нам нужно поговорить.
— Я… хотела извиниться, — нерешительно сказала она, недоумевая, почему он так спокоен, она ожидала всего, но только не этого.
— Разумеется, ты хотела. Я принимаю твои извинения, — мягко ответил Эд, — это больше не повториться, не так ли, Кэрол? После свадьбы я хочу быть уверен, что ты не зарежешь меня во сне. Или мне придется убрать из дома все острое?
Девушка вспыхнула и помотала головой.
— Я не… я как раз это и хотела обсудить. Свадьбу.
— Говори, — Эд приподнялся на подушках и сел, все так же изучающе глядя на нее.
— Я не могу выйти за тебя замуж, Эд! — выпалила Кэрол. — Мне очень жаль, но я не могу. Ты можешь всем сказать, что сам меня бросил, я пойму, правда. И ты можешь жениться на другой, я даже знаю, на ком!
— В самом деле? Ты, наверное, о Мэри, не так ли? — Эд рассмеялся, чуть морщась, рана все еще причиняла ему боль, это было видно.
— Так ты знаешь, что Мэри влюблена в тебя? — спросила Кэрол с надеждой.
— Знаю. И мне, дорогая моя, глубоко плевать на Мэри, да и на всех прочих тоже. Я женюсь на тебе через неделю и ни днем позже. Твое платье уже готово, а больше нам ничего и не нужно, — сказал Эд таким тоном, что она поняла, что спорить бесполезно. Если она сейчас скажет то, что собиралась… неизвестно, что будет.
— Но я и правда не могу за тебя выйти, я больше не… — произнесла Кэрол, наплевав на тревогу, душившую ее изнутри.
— Что ты не? — Эд широко улыбнулся. — Дорогая, ты меня пугаешь. Я буду очень недоволен, если это то, о чем я подумал. Ты же не умудрилась, имея жениха, сделать что-то неподобающее?
Кэрол почувствовала, как слова замерли у нее на губах, а в кажущейся ласковой улыбке Эда отчетливо проступила угроза. В легких куда-то испарился весь воздух и с губ сорвался невнятный писк.
— Не слышу ответа, Кэрол, — повторил Эд, вставая с кровати и делая шаг по направлению к ней.
Девушка сделала пару шагов к двери, прерывисто дыша и не зная, что ей теперь делать. Кажется, она сама того не желая, оказалась в ловушке.
========== Глава 21. Андреа ==========
Комментарий к Глава 21. Андреа
For Ola.la🤗💕
Все шло совершенно не так, как должно было. Она чувствовала, как контроль ускользает у нее между пальцев, словно песок. Кэрол и ее отчаянные поступки, ледяные взгляды Грейс и странное поведение Эда Пелетье давили так, будто она надела кандалы. А слова Мэрла до сих пор звенели у нее в голове, причиняя боль, которую она совершенно не ожидала почувствовать. Да кто он такой, чтобы судить ее! Сын наркоманки, бывший зэк, толком без образования и цели в жизни! Она же достигла всего того, к чему стремилась, обретя покой и уверенность, принося пользу и добро, работая на благо общины и Пророка.
Как он только смел сказать, что она послушная кукла, как будто Пророк делает что-то неправильное, как и она сама. Эдвин Дженнер был самым важным, самым замечательным человеком из всех, кого она когда-либо знала, учителем и вдохновителем, давшим надежду и светлое будущее и не таким, как Мэрл Диксон говорить о том, чего он не понимает и никогда не поймет.
«Проклятие!» — выругалась Андреа про себя, не сумев попасть дрожащими пальцами в замочную скважину и тупо глядя на прочную деревянную дверь своего дома, так любимого ею, служившего ей убежищем от всех невзгод.
Закусив губу, девушка присела на невысокое крыльцо, понимая, что еще немного и она расплачется и сама не понимая, что же с ней происходит. Почему слова какого-то негодяя и придурка ранили так сильно, что она потеряла самообладание, убежала, как та, прежняя она, взбалмошная истеричка, не умеющая держать себя в руках, вопящая по любому поводу и считающая, что весь мир вокруг ей обязан?
Мэрл Диксон. Самый заботливый брат на свете, брат, которого не было у нее и о котором она отчаянно мечтала когда-то. Мужчина, к которому ее тянуло против воли, который был серьезным и забавным, саркастичным, иногда грубым, но никак не равнодушным к своей семье. Тот, на которого она смогла бы опереться. Тот, что помог бы ей осознать, что она делает не так. Тот, который, возможно, сумел бы удержать ее от необдуманных поступков — тех, что привели ее на больничную койку и разбили сердце ее отцу и матери. Андреа до сих пор стыдилась того, что она творила, как причиняла окружающим страдания, не испытывая ни малейшего сожаления. Она не сможет простить себе произошедшее, никогда. И он напомнил ей обо всем этом, напомнил все то, от чего она бежала сюда, в Райскую поляну, вызвал в ней чувства, о которых она старалась забыть навсегда.
— Эй, блондиночка, я… короче, извини, ладно? — раздался совсем рядом хриплый голос предмета ее размышлений, и Андреа осознала, что сидит на крыльце, а вокруг уже сгустились сумерки.
— Не стоит, Мэрл, — она тряхнула головой, сбрасывая наваждение и пытаясь подняться на ноги, что удалось далеко не с первой попытки.
— Чего ты так резко! — Диксон поддержал ее и предательское тепло снова разлилось внутри, снося все сомнения и плохие воспоминания. Как и каждый раз, когда она его видела, она чувствовала Мэрла всей кожей и больше не могла обманывать себя. Андреа необычайно остро осознавала, как близко он сейчас дышит, как от него исходит слабый аромат лосьона после бритья, пота и, кажется, сигарет.
— Спасибо, — она попробовала убрать его руки со своего плеча и талии, но Мэрл не отпускал, смотря на нее странно потемневшим взглядом голубых глаз и о чем-то напряженно размышляя.
— Мне и правда жаль, куколка, — проговорил он, — не мое дело то, как ты живешь и что делаешь. Мне вообще стоит держаться от тебя подальше. Ты такая вся… ну, ты знаешь. А я как был сыном реднека и алкаша, так и им и помру. Так что извини и не бери в свою хорошенькую голову, да?
— Ты сказал, что думал, в этом нет ничего плохого, я не должна была так реагировать, — она неосознанно придвинулась ближе, почти вплотную, положив руки ему на плечи и впитывая его тепло, и боясь, что он сейчас уйдет, оставив ее с сумбуром мыслей в голове и желанием, бороться с которым уже почти не осталось сил. Но что ей делать? Сказать ему и получить в ответ насмешку, может быть?
«Ты чертова ледяная, мать твою, статуя, Харрисон! Лучше б я покойницу трахал, ей Богу, чем тебя! Ну чего ты молчишь, а? Ну скажи хоть слово, дура убогая! Сделай хоть что-то!»
Джейсон был прав, как и многие другие. Она пыталась, честно пыталась, но никогда не испытывала ничего похожего на то, что происходило внутри нее сейчас, когда она стояла в паре сантиметров от полузнакомого парня. Никакого жара. Никакого непонятного томления, сосредоточившегося внизу живота и в глубине груди. Ничего похожего на ту дрожь, что заставила ее ахнуть и крепко схватиться за Мэрла обеими руками, она никогда не испытывала ни с одним мужчиной, а их было немало.
— Ты понимаешь, что ты делаешь, куколка? — прошептал Мэрл, проводя обжигающе горячей ладонью по ее спине вверх и вниз, а второй рукой обхватывая ее затылок, притягивая к себе все ближе. — Пока я еще могу остановиться, попроси меня это сделать… Скажи, чтобы я ушел, и я это сделаю.
