Если он окажется ее врагом, в веселую же ситуацию она попала, влюбившись с первого взгляда. От этого наваждения трудно было избавиться, практически невозможно. Ее тянуло к нему с невыносимой силой, тянуло коснуться его, прижаться всем телом, ощутить его губы на своих… Разгадать его непонятные взгляды и случайные слова, понять, что ему нужно… Нужна ли ему — она. Или только Слай. От этой мысли было больно, но она вполне допускала, что все дело было в ее прошлом, прошлом, которое тянулось за ней, словно шлейф невыносимого тяжелого аромата одеколона Эда. Улыбок Софии. Смеха Люсиль. И крови, так быстро пропитавшей ее белую футболку. И еле слышного шепота Нигана «ты знаешь, что делать». О, она знала. Всегда знала.

— Я выясню у Рика, что это за тип, — тут же сказал Шейн.

Ему внезапно стало так легко и просто. Так понятно. И мучительное чувство вины отступило, пусть на миг, но оставило его. Он поговорит с Риком, Андреа выяснит все у Блейка, будь проклята его мерзкая красивая рожа. Может вся эта история — его лап дело? Он бы нисколько не удивился. Бывший босс Андреа был скользким типом, и пусть его неприязнь в основном объяснялась ревностью, Шейн был бы рад, окажись он виновным во всем, что случилось. Вот только доказательств нет… пока нет.

— Выясни, — легко согласилась Кэрол, решив не сообщать, что Из уже все узнал, что мог, кроме того, что Дэрилу нужно в Кадуэлле и где его неуловимый старший брат. И вообще, она решила умолчать о роли Иезекииля во всей этой истории. Пусть она и доверяла Уолшу и его жене, несмотря на обстоятельства, они никак не связаны с тем, как на нее вышел Из и что они сделали вместе.

Андреа встала и, повинуясь неожиданному порыву, протянула руки к Кэрол. Та сначала посмотрела на нее в недоумении, но затем на лице отразилась целая гамма чувств, и она без колебаний шагнула в ее объятия. Крепко обняв свою неожиданную подругу, Андреа прошептала:

— Прости меня, Кэрол.

— И ты прости… не меня, но Слай, — ответила она.

Отступив на шаг и прикусив губу, чтобы не расплакаться, Кэрол преувеличенно бодро улыбнулась и принялась наводить порядок в кафе. Пусть драка и обошлась без особых происшествий, кроме разбитого кувшинчика для сливок и кружки, что стояла близко к краю стола, все же стоило все убрать.

— Мы, пожалуй, пойдем, да? — спросил Шейн. — Спасибо за честность. Когда я узнаю все, что смогу, то сразу расскажу тебе, идет?

— Идет, — кивнула Кэрол, — покажись врачу. Если у тебя сотрясение…

— Знаю, — фыркнул Шейн, — не переживай за меня. Голубоглазому досталось сильнее.

Когда Уолши ушли, тихо прикрыв за собой дверь, она вымела осколки и, покрутив в руках кружку, в которой обычно подавала кофе Дэрилу, решительно схватила сумочку и заперла двери кафе. Нужно поговорить с ним, сил молчать больше не было. Что бы не сказал Рик, она знала, что Дэрил не навредит ей сознательно. Она просто это чувствовала и отмести просто так не могла. Иногда много думать вредно, логика теряет свою силу, когда дело касается чувств. А то, что они есть не только у нее, Кэрол была уверена.

Почти бегом дойдя до их с Изом дома, она остановилась как вкопанная, увидев Доун Лернер, выходящую из недавно выставленного на продажу дорогого соседнего особняка Тома Миллера, уехавшего из Кадуэлла пару лет назад. Оливия почти отчаялась сдать его за нужную цену, а на меньшую Том не соглашался. Неужели это значит, что они остаются в Кадуэлле… навсегда? Это определенно понравилось бы Иезекиилю.

— Кэрол? — девушка, заметив ее, тоже остановилась.

— Привет, Доун. Переезжаешь? — Кэрол подошла ближе, внимательно рассматривая девушку. Из определенно сошел бы с ума, увидев эти черные лакированные туфли на шпильках и строгую узкую юбку. И угораздило же его уехать именно сейчас!

— Устала от мотелей. Да и Карл должен иметь дом, а лучше ходить в школу, как и все нормальные дети его возраста, — ответила Доун, — вот, решила снять дом. Не знала, что ты живешь здесь.

— Мы сразу въехали в этот дом… — начала было Кэрол, но тут осеклась. Доун судорожно вздохнула, мгновенно помрачнев, поняв, про кого идет речь.

— Милое… место, — сухо произнесла она, — жаль, что Дэрил не хочет перебираться из мотеля. Его право, конечно же. Тем более теперь, когда он еще и подрался, в таком виде вряд ли захочет показываться. Лицо к вечеру стало вообще неузнаваемо.

— Ты его видела? — переспросила Кэрол, проклиная свой язык. То, что они с Иезекиилем были только добрыми друзьями и соседями, не знал никто, да они особо и не распространялись на эту тему. Отчасти, чтобы не привлекать лишнего внимания к ним обоим. Теперь же, кажется, придется что-то придумать.

— Видела и даже обработала его губу, — Доун немного помолчала, — сомневаюсь, что он захочет тебя видеть, но можешь попробовать.

Молча глядя вслед уходящей девушке, Кэрол вздохнула. Она могла бы все объяснить, но вряд ли Доун захочет ее сейчас слушать. Скорее бы вернулся Из.

========== Глава 22. Правда нужна всем ==========

Собираясь на ужин, он долго изучал содержимое шкафа. Да, теперь у него была комната, в которой был шкаф с раздвижными дверцами, кровать с резным изголовьем и книжный шкаф, а пол покрывал толстый ковер бирюзового оттенка. На окне висели тяжелые золотистые шторы, а в огромной ванной комнате, кроме душевой кабины, была роскошная медная ванна. Заботливая Доун развесила его чистые вещи в шкаф, но не потрудилась погладить. Рик поморщился, качая головой. Она, в конце концов, не прислуга, и не обязана была с ними возится. Он понятия не имел, где ее семья, почему она поехала с ними, не требуя ничего взамен. Нужно будет поговорить с ней, узнать, может быть ей что-то нужно — деньги, рекомендации. После смерти Лори все заботы легли на плечи Доун, а он ни разу не поинтересовался, нравится ли ей это и не хотела ли она чего-то другого. Сколько ей лет — двадцать три — двадцать четыре? Совсем еще девочка.

Он достал бледно-розовую рубашку и надел, заправив ее в джинсы и посчитав, что так тоже неплохо. Он сходил в душ и даже побрился, так что выглядел вполне себе презентабельно. В конце концов, Шейн и Андреа — его близкие друзья, а женщина, у которой они живут, переживет отсутствие галстука. он, конечно, ничего не знал об этой Мишонн, но ее скорее всего не будет дома. Тем лучше. Он отвык от общества приличных людей, Доун и Дэрил не кривились, видя его взлохмаченным и с похмелья, в замызганной футболке и штанах, а других людей он не подпускал к себе давно. Он перестал быть тем, кого раньше видел каждое утро в зеркале — сенатором, мужем и отцом, но кем он стал теперь, Рик Граймс все еще не знал.

— Папа, а мне надеть футболку или рубашку? — Карл вихрем влетел в его комнату, держа охапку разноцветных футболок и две клетчатых рубашки.

Вот кому Кадуэлл явно пошел на пользу. Мальчик перестал грустить, плохо спать и оставлять половину еды на тарелке и за каких-то три недели превратился в счастливого и озорного ребенка. Рон и Дуайт, да и Джесси тоже, немало способствовали тому, чтобы его сын вылез из раковины, в которую забился, когда Лори забеременела. Он чувствовал себя нужным и любимым, даже Дэрил пробурчал что-то про пользу свежего воздуха и игр.

— Как хочешь, — Рик улыбнулся сыну, — я думаю, что Шейну хватит меня при параде.

— Ура! Тогда футболку с человеком-пауком! Я почти готов, нам нужно зайти за цветами или чем-то подобным? — спросил Карл.

— Не знаю, а как думаешь? — Рик даже не подумал о таком.

— Идем к Кэрол, у нее сегодня безе и тарталетки со сливочным кремом, уверен, она приберегла коробку, — уверенно сказал сын.

— Кто такая Кэрол? — Рик удивился, поняв, насколько его сын освоился в этом, совершенно чужом ему самому, городе, как будто Карл всю жизнь прожил здесь, а не в Атланте.

— У нее самые вкусные в мире сладости. Ты проходишь мимо ее кафе каждое утро, пап, — слегка упрекнул его мальчик.

— Это то, с туфлями в витрине? — Рик, кажется, понял, про какую Кэрол говорит сын — невысокая и хрупкая женщина с серебристыми вьющимися волосами и приветливой улыбкой. — Называется «У Софи?»