— А если она тебя подставит, ты не подумала? И если эти самые парни, которых знает Ниган, что-то сделают с тобой? Что тогда? — Люсиль с беспокойством следила за подругой, уставившейся в окно и время от времени выдыхающей дым в приоткрытую створку.

Кэрол чудом не сломалась после смерти единственной дочери. Если бы ее бывший мерзавец-муж был жив, Люсиль убила бы его собственными руками. Живя по соседству, она и не догадывалась, что он избивает жену и намеревается переключиться на маленькую дочь, пока Кэрол не позвонила в ее дверь, почти рухнув на пороге и умоляя приютить. Спустя несколько недель, уже начав развод, Эд совершил свою последнюю подлость, попав в аварию вместе с Софией. Тень той женщины, которой когда-то была улыбающаяся и нежная Кэрол, едва не наложила на себя руки, но остановилась в последнюю минуту. И так появилась Слай, которую она тоже любила, но порой совсем не понимала. Как сейчас.

— Не бойся, у меня девять жизней, — хмыкнула Слай, щелчком отбрасывая сигарету.

Она торопливо шла на встречу с неизвестным преступником, не признавшись Люсиль, какие ее на самом деле терзают сомнения. И как странно то, что Гэвин так быстро и охотно согласился помочь. Скотти уверял, что ему верить можно, но Слай не верила никому. Гэвину, как и всем, что-то нужно. Может быть, он в доле с похитителями? Мог бы сказать, она не собиралась обращаться в полицию или ФБР, она не особо верила и органам правопорядка, после того, как они не стали арестовывать ее бывшего мужа за побои, и он спокойно нашел ее новый дом и увез ее Софию… увез навсегда.

Шагнувший ей навстречу молодой человек с хищным взглядом заставил напрячься — слишком жадно он смотрел на нее. Что-то в его глазах показалось ей знакомым, но Слай не придала этому значения.

— Привет, Слай, верно? Я должен спросить — ты коп? Или привела их с собой? — парень ухмыльнулся, показав острые и очень белые зубы.

— Ни первое, ни второе, — покачала она головой, остановившись на безопасном расстоянии, — Гэвин сказал, что ты и твой партнер — порядочные люди и вам нужны только деньги. Родители Генри Пейтона заплатят, не сомневайся. Я позабочусь. Просто верните ребенка.

— Какая прыткая, — одобрительно кивнул парень, — твое гражданское самосознание разве не велело тебе постараться сдать нас и душку Гэвина ФБР? А, Слай?

— Нет, — она сжала губы, — я не лезу в ваши дела. Мне просто нужен мальчик.

Хмыкнув, он кивнул.

— Идет. Три миллион долларов, как ты помнишь. Половина — Гэвин сказал, что эти деньги уже есть и их нетрудно будет принести. Мы с… напарником согласны. Завтра в два часа в парке. Деньги и ты — больше никого, ясно? Будут ФБР или еще кто — пацану не жить, поняла? И заметь, Слай, я согласился только потому, что попросил Гэвин… мы с ним старые друзья. Выкинешь любой фокус — малыш Генри труп. Как и ты. По рукам?

— По рукам, — Слай вздрогнула, когда он и в самом деле пожал ее руку, стиснув своей холодной ладонью, а затем быстро шагнул прочь.

— Как твое имя? — крикнула она вслед.

— Это неважно, — не оборачиваясь, сказал он.

Андреа Харрисон совершенно ей не понравилась, хотя по телефону они обо всем договорились и Слай была уверена, что ей можно верить в этом конкретном вопросе. По крайней мере, именно она сообщила ей о похищении и искренне переживала за мальчика, сразу согласившись не вмешивать полицию и ФБР. Она убедила убитых горем и страхом родителей доверится ей и Слай. Но при встрече эта хрупкая и слишком юная блондинка совершенно не производила такого сильного впечатления, как ее статьи — вдумчивые, ироничные и четкие.

— Я пойду туда одна и заберу мальчика, вы с родителями останетесь дома, иначе сделки не будет, мисс Харрисон. И никакой полиции. Мы договорились? — Слай нервничала, докуривая третью по счету сигарету.

Они сидели в том самом парке, где похитили Генри Пейтона, а вдалеке с визгом носились дети, словно их родители забыли о случившемся. Фургончик с мороженым, попкорн и хотдоги, расстеленные на траве одеяла и веселый смех — все ее раздражало, все казалось слишком идеальным, когда маленький мальчик плакал и звал маму. А может быть, он голоден или хочет пить? Ее София боялась темноты и не могла заснуть без сказки.

— Да, мы все решили. И спасибо вам, спасибо большое. Тереза Пейтон хотела бы отблагодарить вас за помощь, Слай… — начала блондинка. Она выглядела какой-то неуверенной, постоянно смотрела на часы, дергала ногой в легкомысленной туфле.

— Мое участие в этой истории не должно попасть в газеты, — предупредила Слай.

— Никаких имен, так? — Андреа рассмеялась и ее мелодичный голос резанул по и без того натянутым в напряжении нервам.

«Все это — большая ошибка, но давать задний ход поздно», — подумала Слай, покидая парк.

Дождавшись, пока сообщница уйдет, женщина схватила телефон. Поспешно набирая номер, она быстро сказала в трубку:

— Меня зовут Андреа Харрисон и я только что узнала о похищении ребенка.

***

— Как это вышло, я тебя спрашиваю?! Что ты натворила, Андреа, да еще и ни слова не сказав мне?! А ведь я твой босс, я, черт возьми, обязан прикрывать твою спину! И свою задницу, которая теперь, благодаря твоей самодеятельности, светится везде, где только можно! Подумать только, журналистка, лучшая, заметь, лучшая журналистка «The Atlanta Journal-Constitution», узнала о похищении маленького мальчика и не только скрыла это, но и сорвала процесс получения выкупа! Как ты вообще узнала об этом и почему сразу не пришла ко мне? Губернатор вне себя! Роберт Пейтон призывает привлечь тебя и меня к уголовной ответственности, а Генри и след простыл! Даже шериф теперь ненавидит тебя, Андреа, а ведь этот высокомерный ублюдок чуть не с рук твоих ел! И что мы будем с этим делать, а? Что прикажешь теперь делать? — монолог Филиппа Блейка сейчас не слышал только ленивый. Все издательство прилипло ушами к дверям, с жадностью ловя каждое слово босса.

А она застыла, не в силах произнести ни слова, ей претило оправдываться, к тому же, она ничего не делала. Ровным счетом ничего, чтобы события повернулись таким образом, что полиция нагрянула в парк в момент передачи похитителям Генри Пейтона выкупа. Они скрылись вместе с мальчиком, копы перекрыли все дороги из Атланты и обыскали город сверху донизу, но ребенок как сквозь землю провалился. Как и преступники. И Слай, которому она по глупости доверилась. Андреа не сомневалась, что все это его или ее рук дело. Никто больше не знал об их плане.

— Вот что ты молчишь? Что? — продолжал кипятиться Филипп, расхаживая по кабинету и нервно ероша густые каштановые волосы. Непривычно бледный, в мятой голубой рубашке и съехавшем набок галстуке — таким она его никогда еще не видела, а ведь он не терял самообладания в любой, даже самой сложной и неприятной ситуации. Они были друзьями… так она считала. А теперь…

— Мне нечего сказать, Фил. Я не звонила копам, — наконец промолвила Андреа. Голова немилосердно болела, итальянские босоножки на шпильке сдавили ступни, а кожа под свободным светлым сарафаном чесалась так, будто она съела малину, на которую у нее была аллергия.

— С твоего номера как раз в то время, когда тебя не было здесь? Даже я не поверю, Андреа! — выпалил Блейк. — Черт с ней, с репутацией газеты, да даже моя и остатки твоей не имеют значения! Что прикажешь сказать родителям мальчика?

— Не знаю! — выкрикнула Андреа, вскакивая со стула. — Я совершенно не при чем! Да, я узнала о похищении от своего источника и решила, что мне удастся решить все самой и в этом я горько раскаиваюсь. Но сделку сорвала не я!

— А кто? — Блейк саркастически ухмыльнулся. — Кто знал обо всем, кроме тебя?

— Слай, — тихо выдохнула Андреа, — больше некому. Это все Слай.

После этого разговора дорога в издательство была навсегда закрыта. Полиция искала Генри, Слай и похитителей, Блейк с трудом убедил Роберта и Терезу Пейтонов не подавать в суд на Андреа Харрисон и газету, Шейн велел ей побыть дома, а Эми бросила колледж, чтобы быть ближе к сестре.