Я сама не заметила, как провалилась в тревожный сон, в котором мы с профессором снова целовались, его руки были в моих волосах, а бедра терлись о мои с совершенно недвусмысленными намерениями. В тот момент, когда длинные пальцы Снейпа скользнули ко мне в трусики, я резко проснулась. Серебристая лань, вырвавшая меня из забытья, голосом Гарри произнесла:

— Гермиона, мы ждём тебя через час. Не забудь забрать у Ханны пирог.

— Мерлинова срань! — выругалась я, отбрасывая одеяло.

Стащив мятую одежду, я ступила в прохладный душ, желая унять возбуждение, жаркой волной прокатившееся по венам. Игнорируя мысль быстро довести себя до оргазма, я яростно тёрла кожу мочалкой и долго прополаскивала волосы специальным бальзамом с ароматом ванили — конечно же, компании «Эйфория». Он был призван превращать непокорные лохмы в гладкие блестящие завитки. Втирая скользкий состав в пряди, я не могла не думать, что его, вероятно, разработал Снейп. Талант, как говорится, не пропьешь.

Спустя полчаса я критически разглядывала себя в зеркале. Немного пудры и румян оживили лицо, а подкрашенные тушью ресницы смотрелись очень даже неплохо. Тяжелая масса кудрей падала на плечи, но красивыми и ровными пружинками, а не так, как будто вороны начали вить гнездо и бросили на полпути. Я выбрала закрытое бежевое платье без рукавов до колена с узором из красных и зелёных квадратов, а сверху набросила кардиган. Сунув ноги в светлые туфли на небольших каблуках, я схватила сумочку и побежала к соседям. Во-первых, забрать пирог. Во-вторых, воспользоваться камином — в моем крохотном домике его не было, а вот Невилл, перестраивая свой, позаботился об удобном транспорте для жены — она владела пабом «Дырявый котёл» после ухода на покой своего дяди Тома и перемещалась прямо на работу.

Я постучала в оранжевую дверь Лонгботтомов, восхищенно разглядывая утопающее в цветах крыльцо. Руки Невилла творили чудеса, всё живое, к чему они прикасались, буйно расцветало и дарило радость. Теплицы Хогвартса впечатляли размахом сейчас, когда профессор Стебль ушла на покой. Самые лучшие растения Великобритании, грибы, коренья и ягоды теперь были в распоряжении школы.

Мне открыла Ханна — летящее васильковое платье, розовые щеки, тщательно заплетенные пшеничные волосы. Одним словом, идеал. Не то, что я.

— О, ты как раз вовремя, Гермиона! Я упаковала твой пирог, а Нев открыл камин до площади Гриммо, — улыбнулась подруга, — выглядишь отлично. Косметические чары?

— Нет, — буркнула я, — обычная косметика.

Посторонившись, чтобы дать мне пройти, жена Невилла вполголоса заметила:

— Видно, что ты стараешься, Гермиона. Не нужно так переживать.

Я любила Лонгботтомов, правда. От всей души. Но вот в такие моменты мне хотелось их придушить. Обычно они выступали единым фронтом, но сегодня, видимо, сжалившись, Невилл решил не добивать меня искренним сочувствием и заботой. Я много раз говорила, что не заслуживаю того, чтобы матерью настолько идеального ребенка. И что мои ошибки нельзя искупить так быстро. Но все вокруг словно сговорились ни в чём меня не винить. Даже Кингсли сегодня сделал вид, будто я всё еще прежняя. Дал задание, ляпнул про контакт со Снейпом. Более чем уверена, что профессор не станет со мной обсуждать свои веселые пожирательские будни и Игоря Каркарова. Он же не совсем идиот. Вряд ли он даже на порог меня пустит.

— Спасибо, Ханна. Джинни будет в восторге, — поблагодарила я, одним взмахом палочки уменьшая коробку с горячим пирогом и засовывая её в сумочку. Чары незримого расширения пространства плюс заклинание облечения веса — это моё всё. Со времен путешествий по лесам за крестражами я сменила пять сумок. Эта была шестой. Я втайне ею гордилась — крохотный мешочек из бежевого бархата был изящным и красивым, а внутри… О, чего там только не было. И весила она меньше самого тощего домового эльфа.

— Передавай ей привет, — сказала Ханна, — и поцелуй от меня Розу и Мари-Виктуар. Тео у Августы, иначе точно напросился бы с вами.

— В следующий раз, — небрежно ответила я, — не забудь закрыть за мной камин.

Шагнув в приятное зелёное пламя, я зажмурилась, а открыла глаза, когда ловкая рука Джинни втащила меня в уютный кабинет Гарри. Стряхнув с волос порох, я прокашлялась и встретилась с пылающим взглядом подруги.

— Гермиона Джин Грейнджер! — завопила она, дав мне буквально минуту, чтобы успокоить дыхание. — Ты совсем стыд потеряла! Как ты могла так со мной поступить!

Глядя на круглую очаровательную миссис Поттер в комбинезоне для беременных и полосатой рубашке, я приняла самый виноватый вид на который была способна.

— Я очень сильно сожалею, милая. А в чём дело?

— В чём дело?! Она ещё спрашивает! — голос Джинни взлетел на целую октаву. — Ты видела Снейпа! Ты встретила Лаванду! Ты ночью поперлась в Сохо! Одна!

— Там были Джордж и Джастин, и вообще-то меня вызвали…

— Неважно! У моего братца, видимо, отказали последние мозги, — набрав воздуха в грудь миссис Поттер разразилась гневной тирадой, не дав мне вставить и слова, — ты же больше не аврор, могли вызвать любого из твоей команды, или перенести допросы на утро! Какого Мерлина ты так рискуешь? Давно Пожирателей смерти не видела? Соскучилась по Снейпу, снимающему баллы и трясущему над тобой сальными патлами?!

Я передернула плечами.

— Да что ты так завелась то, Джин. Тебе нельзя волноваться, особенно по таким пустякам…

— А кому можно? Розе можно волноваться? Или моей маме, а, Гермиона? Тебе мало было прошлого раза? — гораздо тише произнесла подруга, и я отшатнулась, чуть не задев бедром стоящее у камина кресло и роняя сумочку. Ну вот, опять… как будто я не испытывала каждый день тошнотворное чувство вины, еще немного — и захлебнусь. Невыносимо.

— Ты же знаешь, что я… стараюсь, — жалким умоляющим голосом проговорила я, стискивая пальцы так, что ногти впились в ладони, — я хочу, чтобы всё стало, как прежде, Джинни. Очень. Но я не знаю, как…

========== 4. Видение ==========

Я всё же решил прокатиться до Мэйфэра на машине, благо, она была припаркована чуть дальше клуба — в ресторане, завсегдатаями которого были я и София, нам предоставили места на охраняемом паркинге для гостей. Владелец — громкий и обожающий дорогие сигары шотландец благоволил к моей подруге после того, как она не дала местным девелоперам снести принадлежавший ему старинный паб в угоду новой застройке. Накинув пиджак, я ещё раз прошёлся по «Эйфории», пристально разглядывая каждый уголок, но не обнаружил ничего подозрительного. Персонал давно разошёлся, а гости покинули клуб ещё до ухода Грейнджер и компании. По хорошему, чтобы узнать хоть что-то полезное, я должен был воспользоваться палочкой, но она и правда валялась где-то в моей квартире. Хотя… Я сосредоточился и щелкнул пальцами, вспоминая былые навыки. Никаких следов постороннего присутствия, по крайней мере, сейчас. Раздраженно вздохнув, я понял, что беспалочковая магия в таком случае бессильна, да и чтобы засечь чужака, надо было заранее наложить чары, чего я, разумеется, не сделал. Выудив из кармана ключи, я запер двери и включил сигнализацию, а затем прошёл до места, где стоял мой «Вольво». В отличие от Драко, я не гнался за престижем и красотой, а взял то, что устроило меня по цене и характеристикам. Но водить мне нравилось, за рулём я чувствовал себя так же, как в полёте без метлы. Свободным. И в этом не было ни капли магии.

Магия, струящаяся по моим венам, была моей сутью. Я с ней родился, дышал и она не раз и не два спасала мне жизнь. Защищала рассудок. Дарила ощущение собственной значимости, власти, исключительности. Я не понял, в какой момент она стала тяготить меня. Сначала я перестал использовать палочку в работе, затем в быту и… постепенно отвык, заглушив её призывы в своей голове. Примерно тогда же я отказался от окклюментного щита — ведь рядом не было никого, кто сумел бы меня прочитать. Малфои и Гринграссы не были легилиментами, остальной мой круг общения составляли магглы. С Софией не было нужны притворяться — мы не открывали друг другу душу, не говорили о прошлом. У нас всё было просто — секс, когда нам обоим этого хотелось, театр, кино или выставка — если показывали что-то интересное, ужины в любимых ресторанах пару раз в неделю, если она была в Лондоне и не была слишком занята. Мы не хранили друг другу верность и никогда не спали в одной постели после секса. Я подумывал о большем, но быстро осознал, что она не влюблена в меня — и это не принесло боли или разочарования, как было с Лили. Софи была красива, умна и богата. И свободна. Я пару раз представлял, каково бы было, будь у нас дети и мне нравилась мысль о ком-то, настолько близком мне. Связанном кровными узами. Вопреки расхожему мнению, я не ненавидел их всех скопом — только надоедливых гриффиндорцев.