— Ну-ну, — хмыкнул крестник.

Дальше я просто вырубился, а когда открыл глаза, то понял, что лежу на койке в больнице, а в меня влили, по ощущениям, около пяти разных зелий. Это явно помогло — голова перестала гудеть, а в мышцы вернулась сила. Судя по тому, что за окном было светло, провалялся я не меньше пяти часов. Откинув одеяло, я обулся и поискал свою мантию. Палочка лежала на столике, я вывел диагностическую схему и, удовлетворённый увиденным, вышел в коридор. И едва не споткнулся — дверь в соседнюю палату была приоткрыта и я услышал голос Гермионы. Жива. Значит, выбралась сама. Или помог кто-то другой. Не я. Я вслушался в её разговор с Финч-Флетчи и испытал неимоверное облегчение, поняв, что с ней всё хорошо.

— Говоришь, сбежала? Но Лаванда… — на этой фразе я решил вмешаться, осознав, что подслушиваю как школьник.

— Придумаем что-нибудь. Джордж добыл кинжал, это лучше, чем ничего. Я займусь.

Джастин вскочил, пробормотав что-то про срочные дела и торопливо вышел, а Гермиона протянула руку в мою сторону, попросив:

— Иди ко мне.

Она была бледной и измученной, но живой. Я не смог справиться с собой, горло перехватило. Пришлось сесть рядом и сгрести её в охапку, стискивая обеими руками, чтобы осознать, что кошмар позади. Она снова со мной.

— Больше так не делай, — хрипло выдавил я наконец, — я не привык боятся за кого-то, а с тобой я уже несколько недель не нахожу себе места. Мне не нравится, что ты рискуешь собой. Я… не готов к такому.

— Не надо, я могу о себе позаботится.

— И зачем тогда тебе я? — я гладил её по спине, чувствуя каждый позвонок и прижавшись щекой к кудрявым волосам.

И тогда она усмехнулась, сказав мне то, что никто никогда не говорил. Сказав, что любит. Что хочет быть со мной. Это было больше, чем я ожидал, больше, чем заслуживал, но я ни за что не откажусь от этого… снова.

— Я тоже тебя люблю, и помоги мне Мерлин, если ты останешься аврором, — произнёс я и тут же поцеловал её, жадно и глубоко, подчёркивая серьёзность сказанных мною слов. Она поняла, обхватив меня за шею и отвечая на поцелуй так же пылко, как и всегда.

— Я подумаю, — с трудом дыша, сказала Гермиона.

Я вопросительно изогнул бровь.

— Про… аврора и остальное. Но не сейчас. Позже. Надо поймать твою бывшую подружку, спасти Лаванду… забрать мои вещи… словом, дел полно.

Её слова наполнили меня радостью. Это не временно, она… она останется со мной, у нас будет настоящая семья. У меня никогда такого не было, и я понятия не имел, как с этим справляться, но я узнаю. Гермиона и Роуз покажут мне это.

— Я рад, что Лонгботтомы не будут больше твоими соседями, — хмыкнул я, чтобы сказать хоть что-то. Гермиона взяла меня за руку и попросила:

— Расскажи мне всё.

Пришлось подчиниться — карие глаза горели знакомым неуёмным любопытством, кроме того, то, что София ещё на свободе — её тела не было под завалами, делала нас всех отличными мишенями. Я мысленно сделал пометку не отпускать Роуз и Гермиону никуда, пока всё действительно не закончится. В магической и маггловской прессе должны были появиться фото и описание преступницы — как и хотел Поттер. И будем надеяться, что Софи отыщется. Жить в напряжении, ожидая чего-то, как возрождения Тёмного Лорда, было невыносимо. Я не хотел снова дёргаться от каждой тени и не позволять себе ни малейшей слабости. Я отвык от ощущения нахождения в клетке, и уж тем более не желал запирать туда мою дочь и мою возлюбленную.

— Роуз испугалась? Что ты ей сказал? — неуверенно спросила Грейнджер.

Кажется, она испытывала вину за то, что мне пришлось лгать. Нужно было отвлечь её, поэтому я проговорил:

— Сначала я сказал, что ты на задании, мы достали рукопись Риты из банковской ячейки, поэтому мне пришлось забрать её к Драко и Астории. Когда я вернулся, они собирались спать. Прости, но наша дочь заявила, что Скорпиус милый, и ей хочется видеть его почаще.

Она ошеломлённо уставилась на меня, закусив губу.

— Ни за что. Только через мой труп! Я не… не хочу никак быть связана с этим сборищем чистокровных снобов! Да Малфоя-старшего инфаркт хватит!

Я от души рассмеялся.

— О, наоборот, тенденция такова, что чистую кровь нужно разбавить, а что может быть почётнее, чем породниться с героиней войны? Боюсь, что Люц приползёт к нам с контрактом о помолвке скорее, чем Рози пойдёт в Хогвартс.

— Ты тоже герой войны. Мерлин, Северус, да наша дочь будет нарасхват!

Об этом я не подумал. Я не хочу, чтобы на девочку косились или не давали ей прохода, или втягивали в какие-то политические игры. Уж лучше Малфои — их я хотя бы знаю и могу контролировать.

— Вот именно. Может, она останется Уизли? Их много, не разберёшь, где чей родственник… — попытался пошутить я, получив в ответ оскорблённый взгляд и ощутимый шлепок ладонью по руке.

— Очень смешно, Северус.

Нас обоих отпустили из Мунго на следующий день, но домой мы не смогли попасть — Поппи прислала патронуса, сообщив, что толпа болванов с прытко пишущими перьями и колдокамерами заполонили Фолкленд. Пришлось сбежать в мой лондонский лофт. Роуз, которую мы забрали от Драко и Астории в тот же день, бродила по помещению, открыв ротик — она никогда не была в маггловских жилищах. И ей всё казалось странным. Едва увидев что-то, что она не могла идентифицировать, девочка засыпала меня вопросами. Не сумев объяснить ей, почему еда в микроволновке становится горячей, я решил, что идея крестника о маггловской школе для ребёнка-волшебника не так уж и плоха — основы физики и математика так точно не будут лишними. Мы начали заниматься окклюменцией. Памятуя о Поттере и нашей неудаче, я старался быть бережным, но Рози оказалась таким чудесным учеником, схватывая всё на лету, что я не мог нарадоваться. Гермиона смеялась, обвиняя меня в пристрастности, но я не мог иначе. Этот ребёнок был лучшим, что когда-либо со мной случалось в жизни.

— Не устаю поражаться тому, как ты с ней терпелив. Её бесконечные «почему» могут свести с ума кого угодно, — шепнула Гермиона, перебирая волосы спящей Рози. Девочка спала со мной, упрямая мисс Грейнджер же устраивалась на диване, набросив на него такой купол из заклинаний, что я порой забывал, что она там, пока Гермиона, зевая, не снимала чары. Вид её тела в пижамных шортах и майке не очень способствовал продуктивному началу дня. Мне хотелось сорвать с неё эти тряпки немедленно. Останавливало только присутствие дочери и то, что Гермиона, кажется, не стремилась к близости. Я не хотел казаться бесчувственным чурбаном, поэтому довольствовался поцелуями. Но каждый вечер они укладывались рядом, пока девочка не засыпала.

— Я в её возрасте всё бы отдал за то, чтобы со мной разговаривали, — парировал я тихо, — у меня вопросов было ещё больше. Но отвечать до Хогвартса было некому.

— Я боюсь представить, что будет, когда она и Скорпиус туда пойдут. Вчера эта банда едва не спалила занавески в гостиной. Драко пришлось вытащить их в сад.

— Ничего, они научатся контролировать выбросы. Есть ещё год до того, как Скорпиус пойдёт в маггловскую школу, — небрежно сказал я.

Гермиона длинно выдохнула.

— Кажется, за моей спиной зреет заговор…

— Ну что ты, — я улыбнулся, — детям это пойдёт на пользу. Ты сама училась, знаешь, каково это. Я не хочу, чтобы Роуз была в чём-то не уверена. Жить только в магмире скучно, так что нужно расширять кругозор.

— В школе я думала, что ты такой же, как Малфой и остальные чистокровные снобы, — неожиданно призналась Гермиона, вставая с явной неохотой и поправляя на дочери одеяло, — а ты, как оказалось, притворялся.

— Ну… не совсем, но я тех пор я изменился, — признался я, — во многом благодаря тебе. И тому, что моя жизнь, как оказалось, не была бессмысленной. Поттер жив и здоров, Лорд мёртв. И думать только о себе самом, как выяснилось, очень приятно.

Она обошла кровать и нагнулась ко мне, нежно накрывая мои губы своими.

— Спасибо.

— За что? — удивился я, целуя её в ответ.