Я вышла из кабинета, окрылённая. Я настолько глубоко задумалась о Северусе и о том, как скоро я его увижу, что забыла об элементарной осторожности. И застыла на месте, увидев бывшую подругу Снейпа. София сидела на одном из кресел, а в её пальцах отчетливо блестела волшебная палочка из отполированного чёрного дерева.
Проклятие.
Я потянулась к карману мантии, в котором лежало моё собственное древко, но она предвосхитила моё движение, велев тихо, но отчётливо:
— Руки перед собой, чтобы я их видела, обе. Ты же не хочешь, чтобы милый мистер Уилсон пострадал? Я могу сделать ему очень больно. Ты знаешь это заклинание, я уверена. Такое… бодрящее. Особенно для маггла. Пожилого… маггла.
— Дрянь, — выругалась я вполголоса.
— Ещё и сквернословишь, Гермиона? — София встала, изящно поправив платье. — И что Север в тебе нашёл, убожество? Пошла вперед. И чтобы без глупостей, иначе авадой в спину ты не обойдёшься. Палочку отдать мне! Сумку тоже.
Я покорно протянула древко. Всё таки она ведьма. Стоило догадаться. Она и есть Ариадна? Как же мне не пришло это в голову раньше! Дура! Слепая, ревнивая дура! Я видела только потрясающую грудь и длинные ноги, совершенно не подумав, что она не просто так крутится рядом с Северусом. И в клуб она вхожа. И Лаванда её знала, не заподозрила бы дурного, встретив её где-то. И вот теперь я не представляю, что мне делать.
София вывела меня на улицу, крепко схватив за локоть, со стороны казалось, что мы просто подруги, которые идут по вечерней улице к припаркованной машине. Она грубо втолкнула меня в машину и захлопнула дверь. Заблокировав двери, она нежно провела палочкой по моей щеке.
— Итак, скажу тебе как всё будет: ты не дёргаешься, не пытаешься сопротивляться, делаешь всё, что я скажу и тогда тебя ждёт простая быстрая авада в конце. Поверь, это лучше, чем империус. Я же могу заставить тебя отрезать от самой себя по кусочку… медленно…
Я судорожно сглотнула, вспомнив о дочери.
— Я не буду сопротивляться. Что тебе нужно?
— Как что? — удивилась Софи. — Рукопись Риты Скитер, конечно же. И Северус. Мой Северус, которого ты присвоила. Представь моё удивление, когда я обнаружила, что он спит с девчонкой, своей бывшей студенткой! Что ты ему подлила, амортенцию? Если да, то её действие скоро выветрится, ну, а если нет… я помогу ему справиться с горем, когда найдут твоё тело.
— Кто ты такая? — хрипло спросила я.
София расхохоталась, заводя машину.
— И ты до сих пор не догадалась? Надо же, а ещё говорят, что самая умная ведьма за последние пятьдесят лет! Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера, героиня войны… Не стоило тебе во всё это лезть. Стёрла бы всем память, включая глупышку Браун и тогда, возможно, ничего бы этого не было.
— Ты Лестрейндж или всё-таки Долохова? — я была почти уверена в ответе.
София посмотрела мне прямо в глаза, красивые губы кривились:
— Разумеется, Долохова. Глупая Ариадна не смогла бы всё провернуть, она так страдала, что является ублюдком, что Родольфус её презирает… Смешная малышка. Отец всегда говорил мне, что не стоит рассчитывать ни на кого, кроме себя. И оказался прав.
Значит, дочь Антонина Долохова, психа, едва не убившего меня в Отделе тайн. Потрясающе.
— Почему Каркаров и Скитер? Почему сейчас?
— Рита начала копаться в грязном белье всех, до кого могла дотянуться, — медленно проговорила София, сворачивая в проулок, — знаешь, что сказал Каркаров? Я процитирую, как он сдавал всех своих друзей, кроме Северуса: Антонин Долохов. Я… я сам видел, как он пытал многих ни в чем не повинных маглов. И тех, кто… кто был против Темного Лорда. Мерзкий трусливый червяк! — выругалась она. — Его руки были по локоть в крови, как и у всех! Он знал обо мне, я же училась в Дурмстранге. Под другим именем, но всё же… Моего отца поцеловал дементор, но он успел предупредить меня. Я уничтожила всё, что могло бы позволить найти меня, вышла замуж за это ничтожество, Арлингтона, чтобы стать богатой и иметь доступ к информации. И надо же было так случиться, что Игорь явился в Англию и принялся меня шантажировать! Меня!
Мы остановились у серого неприметного здания, больше похожего на склад. София больно ткнула меня палочкой под рёбра.
— Вылезай. И веди себя тихо. Впрочем, даже если будешь орать, тут некому тебя услышать.
Она привела меня в небольшую комнату, всю обстановку которой составляли стул и письменный стол с покосившимися ящиками. На столе стоял графин с водой, в углу стояло ведро. София издевательски кивнула на него:
— Если вдруг нужда замучает. Итак, где бумаги?
— В надёжном месте, — я отошла к стене, — если убьёшь меня, то никогда их не найдешь. Меня хватятся, так что лучше подумай о том, как убраться из страны. И побыстрее.
— А, будем играть в игры? — София вскинула палочку. — Круцио!
Всё тело взорвалось болью и я упала, больно ударившись боком и содрав ладони. В мозгу словно вспыхнул фейерверк, кости трещали, а кожа болезненно натянулась. Кажется, я кричала — горло саднило.
— Хватит? Или ещё раз? — голос мучительницы звучал словно сквозь вату.
— Хватит, — простонала я, чувствуя во рту кровь. Прикусила язык.
— Где рукопись?
— Я не знаю, — прохныкала я, — у меня только шкатулка из дома Риты, она была анимагом, жуком. Я пыталась её открыть, но не смогла, наверное, защита кровью или что-то такое.
— Она у тебя? — София резко схватила меня за руку, присев передо мной на корточки. — Ну!
— Она в доме, у меня… я спрятала её там. О, пожалуйста, больше не мучай меня, — рыдала я вполне натурально, мне было чертовски больно. Конечности свело судорогой, и я знала, что если не выпить мышечный релаксант, я промучаюсь несколько часов.
— Если ты мне солгала, то я вернусь и не буду такой терпеливой, — София помахала перед мои лицом тем самым кинжалом, — узнаёшь красавчика? Он познакомится с тобой поближе, если я не найду шкатулку!
— Пожалуйста, София… — прохныкала я. — Шкатулка в спальне, стоит в шкафу. Я не знаю, что внутри, может, там пусто! Рита была параноиком, она могла спрятать бумаги где угодно! Может, она их уничтожила!
— Нет, — София встала, я наблюдала за ней сквозь пелену слёз, — Каркаров сказал, что они предадут всё огласке, если я не дам Рите интервью, не расскажу об отце и его прошлом. Я согласилась, позвала их в клуб. Наложила заранее империус на Лаванду, чтобы именно она обнаружила их обоих. Я знала, что прибудет аврорат и стиратели, я думала, что обливиэйт наложат на всех! Я уничтожила сумку Риты и её блокнот вместе с пером! Я надеялась, что больше у неё ничего нет. И тогда эта история бы закончилась. Но тупой шлюшке потребовалось искать рукопись. Она якобы была уверена, что Скитер не стала бы тащить с собой всё, что она точно спрятала свои секреты. Она хотела помочь. О, ты бы знала, как она любит Северуса — как собачонка. Преданность, конечно, похвальное качество. Всё ты! Если бы стёрла память Лаванде, она бы была жива. А так — её муки на твоей совести, Гермиона.
«Заткнись уже и иди за шкатулкой», — подумала я, надеясь, что меня уже ищут. И что наблюдение с дома не снято. Я очень рассчитывала на Гарри, ведь иначе я зря плююсь тут кровью. И… надеюсь, что кто-то придёт за мной. Если нет, и эта психопатка исполнит свою угрозу, у Рози останется отец. Отец, который её любит.
— Я вернусь через пару часов. Дверь склада запирается на замок, так что не пытайся сбежать, — велела София, — молись, если умеешь. Как молился мой отец, прежде, чем его поцеловал дементор. Молился за свою Сонечку. Я любила его, хоть и не разделяла взглядов. Но не мне судить. Ты же любишь Севера, даже несмотря на то, что у него метка, так?
— Какое тебе дело? — пробормотала я.
— Просто интересно. Ты и он… это как вода и масло — никогда не соединитесь. Девочка, посвятившая своё детство борьбе с тираном и убийцей и мужчина, предавшись свою возлюбленную, — с каким-то садистским удовольствием продолжала болтать София, — ты же понимаешь, что ты — не Лили? Хоть и грязнокровка с Гриффиндора. Храбрая, отчаянная. Не пара ему, оттого так притягательна. Он ищет искупления грехов… давно забытых грехов, пустивших в его душе корни. — Он сентиментален. Вот его проблема. Отец считал одержимость Севера грязнокровкой Лили почти трогательной. Тебе не будет ни счастья, ни покоя с ним, Гермиона. Его любовь уже умерла, он пуст. Но мне не нужна его любовь — нет-нет. Мне будет достаточно того, что осталось.
