−Поздравляю, - повторил Липатов.
- С чем, Рома?
- С новым назначением. Если оно состоится...
- Зря ты так, Ромыч, - сказал Тишин. -я ненадолго...
- Как? - вскинулся Липатов. -В нашей жизни временное это самое долгое.
Роман тут же захохотал. Он хохотал так, как никогда в жизни не смеялся. Возможно, он так снимал стресс. И на глазах у него от смеха были слезы.
Тишин не понимал и обижался, ворча:
- Липа, ты точно съехал с резьбы. Лечись на голову... Во, придурок счастливый... - позавидовал он откровенно. - Делает что хочет, гад такой...
- И ты делай, - посоветовал Роман.
- Нельзя, - вздохнул Тишин. - Жена, дети, карьера...
- Быть тебе генералом, Тиша, - пообещал Липатов. - доживешь, не переживай.
- А тебе в гробу, - огрызнулся старый приятель Романа. - В цинковом...
- Почему?
- Все к этому идет, - сказал Тишин. - Между прочим, ботают, что майора Юдина кто-то сделал. Зуб выбили в аэропорту.
- Ну? - удивился Роман. -Наверное в туалете поскользнулся.
- Интересная деталь: сто тысяч баксов не реквизировали...
- Да? Дела, - покачал Роман головой. - Должно быть, били по идейным соображениям.
- Точно, - радостно согласился Тишин. - По самым идейным... Молодец!..
- Кто?
- Ты!
- Я?
- Ладно, кореш, не валяй ваньку. В одной Конторе работаем.
- Не знаю, не знаю, - ответил Роман. - Я бы сто тысяч взял... И сдал бы в Министерство финансов... Или в Центробанк...
- Или в "МММ", - огорченно отмахнулся Тишин.
Потом они попрощались. Тишин уехал служить Родине − разрабатывать спецоперации. Роман отправился гулять по городу. Он долго гулял по любимому городу. Наверное, он с ним прощался.
Ощущение могущества и эйфории, к сожалению, пропало, как только он забрал со стоянки свою машину и подъехал к своему дому. Неожиданно, словно что-то почувствовав, он остановился не у самого дома, а метрах в трехстах от него. Да, он грустил -Михаил Павлович и его знакомая погибли, - но грусть не помешала ему никоим образом почувствовать опасность.
И он ее почувствовал. За годы войны его организм научился чувствовать опасность. Сам научился, совершенно без участия Романа, потому как знал: не почувствует - умрет. Дело обыкновенное. А умирать не хотелось, и именно поэтому он научился чувствовать опасность. Все просто. Нет, еще проще...
Липатов огляделся по сторонам. Тут, за несколько сот метров от своего дома, пока ничего не вызывало у него вопросов и сомнений. Он вышел из машины, захлопнув дверцу мягко, не создавая шума. Пошел легко в сторону, какую надо, звук от звука ясно и четко отделяя - школа ветерана боевых действий.
У своего подъезда он увидел бежевую "Тойоту" с грушными номерами. Ребята не скрывались. На лоха рассчитывали. Да они правы вообще-то - в подавляющем большинстве люди невнимательны. А если что-то и замечают они, то не умеют делать из увиденного выводов. Но вот подполковник Липатов, в отличие от них, умеет. Роман довольно долго выполнял работу, при которой невнимательность и неумение делать выводы из увиденного, как правило, оборачивалось смертью для того, кто был невнимателен и не умел из увиденного делать выводы. И ему сейчас стало даже обидно, что грушные ребята не проявили к подполковнику должного уважения и подставились со своей машиной так, будто не знали, кто такой Роман Липатов, и не имели представления, какую оперативную квалификацию он имеет. Видимо, те ребята, что к нему приехали, и относились именно к тем людям, которые, как правило, невнимательны и которые если и видят все же что-то, то не умеют делать из увиденного правильные выводы.
Генрих уселся на скамейку в скверике напротив и стал наблюдать,за тем, что происходило вокруг. Пьяницы ушли от рюмочной, бранясь и качаясь, худой собачник вытащил пачку сигарет покурить, на шестом этаже соседнего дома открылось окно квартиры, и обнаженная пышная женщина помахала кому-то рукой, а другая женщина, помоложе вошла в скверик, слушая музыку в плеере и веселыми губами улыбчато напевала неизвестную мелодию.
Из подъезда вышел (кто бы мог подумать!) Петр. Махнул светловолосой головой, налево - направо, головой крутя, оглядываясь, озираясь, ища Романа, а заодно и своих собирая. Один из "своих" от трансформаторной будки к нему подошел, другой через несколько секунд из того же подъезда вышел. По сторонам вышедшие мужчины поглядели внимательно. Не обнаружив Романа, разговор начали, серьезный, вдумчивый, умный, голова к голове склонясь, напряженные, насупленные. Договорились о чем-то. Петр с тем, что из подъезда вышел, сели в "Тойоту" и покатили, куда колеса катят, а тот, что у трансформаторной будки стоял, остался и опять к ней же, серокирпичной, занудливо гудящей, двинулся, зашел за нее, от ветра прячась, и скрылся из поля зрения.
Но тем не менее, каковы бы ни были причины проявившегося к Роману любопытства со стороны контрразведки, факт приезда Петра и его хозяев был для Липатова сейчас крайне несвоевремен. Он могли помешать ему сделать то, что он должен был сделать - раскрутить дело о головорезах из подразделения МЧС "Победа".
Жаль дядю Мишу, но погиб он на своем боевом посту, пусть простит за красивые слова, размышлял Роман. Жаль его старую подругу... В том, что ее ликвидировали, сомнений нет... Следовательно, как сказал бы покойный шеф, мы на верном пути. Вернее, он, Роман. Он остался один. У него теперь хранятся ультрасекретные документы.
