И тут же поняла, что сказала это в полный голос. На нас обернулся весь класс. Воздух звенел от напряжения, даже учительница не решалась что-то сказать. В этой тишине я встала, впервые в жизни чувствуя, что ноги почему-то дрожат, забрала сумку, меч и вышла, чтобы больше никогда не вернуться.
Вторые в своей жизни выпускные школьные экзамены я сдала досрочно и заочно, договорившись с учителями. Отец вроде расстроился, но ничего не спрашивал.
Я поступила в университет спецназа и на следующие три года вся моя жизнь стала состоять из строевых, спецподготовок в таких задницах мира, что мне порой не верилось, что я там была и сумела выбраться.
А потом случилась Московская Трагедия – на столицу упала летающая тарелка, обратив каждого москвича в зомби.
Военный сбор по тревоге. План операции. Наша группа должна была прикрывать основной отряд, а Альфа – с моим отцом – должна штурмовать столицу, подрывать тарелку.
Какой был план! Боевые отряды на сапсане подъезжают на Ленинградский вокзал, с боем прорываются к Красной площади и шмаляют по тарелке из ракетниц! Потом шинкуют зомби в капусту и захватывают столицу.
Я умоляю отца взять меня с собой, он наотрез отказывается, но я все же проникаю в поезд и еду со всеми.
Полный провал. Мы не знали, что этих чертовых москвичей будет настолько много. У нас банально начали кончаться патроны, а зомби просто перли со всех сторон, тупыми толпами.
Из Москвы вернулась только я и Николаич, остальных смяла волна мертвецов. Мы с Николаичем сумели убежать, прорваться на Сапсан, еще и уехать, подорвав за собой железнодорожные пути, чтобы больше никто не попал в московское царство мертвых.
…
– Я одного не понимаю, Свет, а ты че с катаной? Почему не калашом, или на худой конец “макарычем”?
Я машинально погладила шершавую рукоять верного меча.
– Витек, ты пойми, ближний бой развивает чутье, которое позже сильно помогает в перестрелках. К тому же, чисто практически, патроны имеют свойство кончаться. И пробивная способность у них ограничена… Еще и попасть нужно, соперник прячется, убегает.
– Так от пули то не убежишь!
Мы стояли на Невском, возле ларька с шавермой – я только что сунула пожилому узбеку две сотни и теперь ждала мою прелесть с двойным мясом, сыром и летним салатом. Нож узбека резво отсекал куски курятины, бросая их на лаваш, а я лениво щурилась на тусклый солнечный диск, который привычно прятался за тучами.
За час-полтора до тренировки обязательно нужно поесть от пуза, иначе не хватит сил. Витек ходил ко мне в додзе, поэтому, когда мы случайно пересеклись у метро, то дальше пошли вместе. Я не люблю своих бывших одноклассников, но Витек ходил ко мне на тренировки. Не запрещать же ему?
– Не убежишь. – согласилась я. – Но ей еще попасть нужно. Если нас с тобой поставить в городе в километре друг от друга, меня с катаной, а тебя – с пистолетом и тремя обоймами, я тебя зарежу.
– Да прям там? Что, будешь пули отбивать?
– Я или заставлю тебя выпустить по мне все патроны издалека, либо подкрадусь достаточно близко, чтобы убить одним ударом.
– Да ну тя… Я тя сниму издалека одним выстрелом!
Эх, Витек… Вот как тебе объяснить? Да и надо ли, если лучшее, что ты умеешь в жизни – это стрелять, а оружие ты впервые взял в руки месяц назад, а до этого с самой школы ты протирал штаны в охране супермаркета и успешно деградировал.
А ведь я в параллельном училась и хорошо помню, как ты пускал на меня слюни.
Я одинаково хорошо общаюсь как с умными и добрыми людьми, так и с примитивными бревнами, вроде Витька. Секрет прост – я не питаю больших надежд ни к одному человеку и смотрю только, насколько нам в данный момент по пути.
Можем быть друг другу полезны? Отлично. Можешь при этом не тупить? Супер. При этом ты еще и берешь на себя часть наших общих проблем и избавляешь меня от какой-то, пусть самой мелкой, головной боли? Возьми меня замуж! Шутка, ненавижу замужи…
– Тяжелые времена настали, Свет. – погрустнел вдруг Витек. – Гребаные инопланетяшки… только все стало налаживаться, меня жена уломала, я на повышение квалификации хотел пойти…
– Так ты если шел, сейчас иди.
– Так курсы в Москве были, она накрылась ссаными вениками. Все из-за этого гондона непонятный, который за них…
У меня сжалось все внизу живота и по спине пробежал холодок.
Мне показывали кадры нашей неудачной операции – раньше, чем по телеку. Я то сразу опознала того самого “Предателя” в инопланетном корабле. Личность его до сих пор выясняется, но я то узнаю Тёмку с любого ракурса…
Одного не пойму – как его туда занесло? В упор не верю, что он взял и “предал человечество”, как уже неделю орут во всех СМИ. Здесь дело в какой-то идиотской случайности, которые он так любил собирать своей бедовой головой…
Вечно он оказывался не там и не в то время. В лифтах застревал, его в столовой обсчитывали, в автобусе вытягивали кошельки. Половина школа получила для выходного похода лыжи, а треснутые дали именно ему. Фальшивые купюры, просроченные йогурты, а однажды мы с ним пошли в зоопарк и на него вдруг прыгнула и залезла за шиворот бешеная белка, которая сбежала из клетки! Эти его бесконечные аллергии, от пыльцы и до ржавчины… Я как-то даже перестала душится, когда узнала, что от моего парфюма у него чешется лоб.
В школе его щемили больше остальных – тот же Витек отжимал у него деньги. Я вечно все разруливала, для Тёмки мне было абсолютно не в напряг!
И сейчас я Тёмку не сдала, но и что делать, в упор не понимала. Поэтому ушла в работу, в тренировки, ждала, куда все пойдет дальше. Ждала подходящего случая.
В конце концов, вдруг я ошибаюсь? Могу же и я спутать человека.
С другой стороны – если это он, значит, он жив, возможно, единственный во всей москве…
– Спокойно, Витёк, прорвемся как-нибудь – хлопнула я его по плечу. – И не в такие передряги попадали.
Меня похлопала по плечу жилистая волосатая рука из ларька.
– Вазмите пажалуста! – пожилой узбек протянул мне горячий сверток с шавермой.
И вдруг началась фантастика.
Я своим собственным клинком рубила московских зомби, стояла за сотню метров от дьявольского инопланетного шара, но в моем мозгу сама тарелка и событие, с ней связанное, было настолько прочно связано с потерянной Столицей, что я и подумать не могла, что она может появиться где-то еще. Например, прямо на Невском.
Стоило мне откусить шаверму, как вдруг над головой раздался тихий гул. Я подняла голову и обомлела: над нами завис тот самый шар, с Красной площади – размером с камаз, словно покрытый гладкой фольгой.
Вокруг послышались крики. Узбек затараторил что-то на своем, выбежал из ларька и бросился наутек.
“Ну все, капец. Теперь и Питер. Не успею даже харакири себе сделать, чтобы хотя бы умереть достойно самураю” – пронеслась в голове идиотская мысль. – “И какого хрена мы не позаботились о том, чтобы защититься? Хотя что мы могли то, собственно…”
Но вместо того, чтобы обдать весь город излучением или чем там оно шарахнуло по Москве – от тарелки ударил в асфальт прозрачный синий луч – прямо на Витька! Витек охнул, нелепо махнул руками, а затем оторвался от асфальта и полетел по лучу наверх!
– Э-э-э! Че за хре-е-ень! Света-а-а!
“У, суки…” – у меня аж зубы скрипнули. Сперва отец, а теперь еще и Витек? Хрена вам лысого!
И я обнажила катану и прыгнула в луч. Земное притяжение тут же исчезло, в животе ухнула пустота – словно я прыгнула с вертолета и летела вниз с парашютом – только при этом медленно поднималась наверх. Крепко обеими руками сдавив рукоять, я смотрела вверх – где в паре метров от меня, дрыгая руками и ногами, поднимался Витек, а прямо над ним – в днище зеркального шара – зияла черная дыра. Я смотрела на эту дыру и морально настраивалась рубить головы зеленых глазастых чудиков, наводить хаосу и устраивать погром! Рубить все, до чего дотянусь!
– Витек!
– А-а-а! Свет, ты что, тоже..? – в голосе Витька слышался страх.
