– Поздравляю, Тёмка!

– С чем? – глухо ответил .

– Со статусом Врага и Предателя человечества! Всё просто, Артём! Тебя обвиняют в Московской катастрофе и краже “целебрити”. Теперь тебе так просто не уйти. Значит, придется остаться и помогать. А первое, в чем мне нужна помощь – энергия для корабля – от тех трех людей осталось всего ничего. До конца дня корабль обесточится и вот это уже будет полная задница…

То есть, Нео распался в матрице, а Сара Конор канула в войне машин и мы сейчас летаем на остатках Александра Баширова – на секунду я забыл о своем статусе в глазах всего мира и почуял, что озоновый воздух корабля запах портвейном за сто пятьдесят рублей.

Безумие. Даже этих троих он взял из моих фото, значит, по какой-то причине Миляха не может искать людей самостоятельно. А значит, он сейчас попросит…

– Хуум требует фотографий, а я не знаю, где их достать! Артём, у тебя все равно остается только этот вариант – помочь мне улететь. Я предлагаю тебе сделку – ты помогаешь мне заправить корабль, а я предоставлю тебе всю планету в полное и безраздельное пользование. Хуум это сможет, поверь. Возможностей будет тьма! Правь ею, создавай и уничтожай государства, собери гарем из женщин всех наций, мучай своих недругов!

Это шутка такая? Скармливать инопланетянину других людей, а потом править планетой?! У меня в голове громко орала сирена человечности – последние слова на её фоне стали жужжанием комарика, я почти поднял руку, чтоб отмахнуться, но…

Надо признать: у каждого есть свой черный список людей. Не просто плохих и не просто мудаков – не тех, кто как-то раз толкнул на улице, окатил из лужи… Нет-нет! Речь о людях, без которых мир реально станет лучше.

Я сейчас не о Гитлере, Сталине, или, прости Господи, президенте Америки. Плевать на политику. Я говорю про людей, благодаря которым я одно время подозревал у себя шизофрению – когда рано утром или прямо перед сном у меня в голове раз за разом, по кругу, крутились одни и те же постыдные сцены, те же лица, те же места, те же слова, – и тот же я, забитый и беспомощный, у которого в голове только одна мысль: “вот бы оказаться далеко-далеко отсюда…?”

Я тот неудачник, который никогда не знает, что ответить на наглость и не умеет бить в ответ. Тот неудачник, который никогда забывает обид. Тот неудачник, у которого мешок с негативом в десять раз больше маленькой котомки со светлыми воспоминаниями и я лелею этот пыльный грязный мешок прямо как канарейка – свои маленькие хрупкие голубые яички.

У меня с пятого класса пополняется в памяти список сволочей, которые заслуживают смерти! На первое время хватит, а там посмотрим, может, и получится достучаться до своих, объяснить эту невозможную ситуацию и вымолить себе прощение – пусть в обмен на предательство инопланетного обрубка! Ей Богу, нет у меня к нему и капли сострадания…

– А как мы отправим Хуум к этим людям?

– Вот новость номер три! – торжественно объявил Миляха – Теперь Хуум вместо Краа следует за тобой. Со смертью пилота корабль становится очень уязвим, поэтому, когда Краа убили, я сразу подключил тебя…

Аж в животе все похолодело.

– У меня сейчас, как и у Краа, подсознание объединено с кораблем?

– Объединено, но, почему-то, осталось вместе с тобой. – успокоил меня студент. – В любом случае,

Я медленно вдохнул и выдохнул.

– А как им управлять?

– Это уже происходит. Корабль твой.

Я посмотрел на пол. Под моим взглядом там появилась капля-стул.

– Хуум ловит волны твоего мозга и подстраивается. Я тебя отключил, потом объединил, иначе корабль остался бы уязвим. А так он станет уязвим или доступ кому-либо только если ты этого захочешь. В этом весь секрет! Останься Краа тогда на корабле, нас могли окружить, расстрелять, закидать гранатами – хоть до посинения. – Миляха вздохнул, потом подъехал ближе, тумбочка, на которой стояли банки с мозгом и членом, открылась, из неё вылез механический манипулятор, он держал пульт с синей кнопкой посередине. – И еще. Возьми переносатор, для твоей же безопасности. Понадобится перенестись куда-то – представь себе место и нажми на кнопку.

– А это не опасно?

– Пока что безопасно. Но он почти разряжен и скоро будет работать только на котов, собак и других тварей без разума. Не считая людей… Шучу! Живое сознание – очень затратно для переноса… Но на один-два прыжка его пока хватит. Когда сядет, то сильно нагреется – скажи мне, я его утилизирую, а тебе дам новый.

Я положил компактный телепорт в карман. Информация механически легла куда-то в память, удивиться не смог. Да и зачем мне сейчас этот телепорт, если я все равно никуда не могу пойти? Меня сто процентов уже ищут… Кину в комнате.

Пора вернуться к делам.

– А сколько тебе нужно людей, чтобы зарядить Хуум?

– Я уже подсчитал. Цифра на табло.

Я обернулся на экран, увидел количество нулей и поперхнулся. Семь миллиардов восемьсот миллионов… Миляха требует не каких-то людей и даже не много людей, он ждет, что я скормлю ему всех… Даже если людей переписать в список и каждого похищать по очереди, на это жизни не хватит.

Плевать. Это не надолго. Начнем, а там придумаю, как смотаться отсюда…

– Ну что же, парочку фото я найду. Давай расскажу тебе про Интернет…

Я – Воин Света. Официально, по паспорту.

Моего отца звали Игорь Воин. Да, такая фамилия! Не Воинов, Воинер, или Воинавич. Просто и четко: Воин.

Фамилия редкая. Как то раз я пробовала составить семейное древо, хотя бы со стороны отца – так все рухнуло уже на втором колене – прабабка вообще оказалась неизвестно кто, а дед приехал откуда-то с Карелии.

По семейному преданию, которое веками передается по мужской линии, известно, что в роду Воинов рождаются только мужчины. Но на мне святая традиция споткнулась… В священную ночь моего зачатия маленький головастик Александр Воин или там Владимир Воин чинно мирно благородно топал к уготованной ему многовековой родовой традицией яйцеклетке – тут то я и вломила ему по яйцам и заняла заветную ячейку жизни, чтобы через девять месяцев мой папа пять раз переспросил врача, потом увидел меня – сморщенный орущий комочек в громадном свертке, сурово насупил брови, сорвал и кинул в мусорку розовый бант.

Маму я не помню, а растил меня он – мой отец. Как бы вам поярче описать метод его воспитания…? На свое первое сентября я стояла на линейке в удобном черном спортивном костюме и с маленькой незаточенной катаной у пояса. Упитанный мальчик подкрался сзади и дернул за косу. Я развернулась, отточенным движением вломила по печени рукоятью меча, ухватила за грудки, уронила через бедро на асфальт! Мгновение спустя катана пела у горла ревущего и перепуганного насмерть первоклассника, а я своими маленькими мозгами думала: добить врага или это уже считается за победу?

Все десять классов я закончила экстерном, за четыре года, на дому, под чутким присмотром отца. Он ухитрялся заниматься со мной всеми предметами разом, еще и тренировать два раза в день, если не был в командировке.

По работе он отлучался редко, чаще ездил на учения – а российская команда спецназа “Альфа”, в которой он состоял, тренировалась ох как часто! Куда чаще, чем ездила “по вызову”.

До сих пор помню случай из раннего детства – мы с папой парились в бане на даче. В тот раз я вдруг увидела, сколько у отца на теле шрамов: они буквально полосовали тело с ног до головы – живот, спину, руки, ноги…

– Папа, а это с работы? – пропищала я, осторожно проведя пальчиком по здоровенному рваному следу на животе.

– Ну что ты, дочь. – улыбнулся отец. – Это с тренировок.

– Зачем же столько? – разинула я глазенки.

Папа плеснул на раскаленные угли еще ковшик, забрался на самую верхнюю скамейку и блаженно вдохнул, сидя посреди облака горячего пара.

– Жил такой древний главнокомандующий, звали его Суворов. – у него всегда наготове были цитаты древних воинов и мудрецов, а особенно он любил японцев: Сунь Цзы, Лао Цзы, Конфуция и других. Но вспоминал и российских. – Он сказал “Тяжело в учении – легко в бою”. Пусть меня порвет на тренировке – но в работе я останусь жив. По-правде, доча, с работы у меня до сих пор ни одного шрама… Бог милует!