Солнце еще не взошло. Немного рассеялась ночная тьма, вдали появился силуэт горной гряды. Зара заварила свой напиток, смешала с чаем и разлила в две бутыли. Одну отдала Таиру, вторую хотела поместить в свой мешок, но Шевин забрал:

   - Давай все тяжелое мне.

   Максимыч, Зара и Шевин вышли раньше всех. Остальные собирались лететь. Кира немного побаивалась, у нее не такой большой опыт полетов, но спорить не стала. Шевин сможет защитить двоих, но оберегать троих сложно. Сергей хотел отправиться с Максимычем, и тут Таир воспротивился:

   - Поймите, там надо драться. Чем больше у нас настоящих бойцов, тем вероятнее победа.

   Роя не было дома. Но пока собрались, объявился и он. Вместе с братом, его женой и детьми они пригнали с пастбища отару и оставили овец в загоне. Мальчишкам было по пятнадцать лет, они прекрасно владели луками и приемами рукопашного боя. На них оставили хутор. Брат Роя тоже отправился в монастырь. Полетели на восток, огибая горы, чтобы выйти к монастырю с северо-востока.

   Длительный перелет утомил даже привычных аборигенов. Приземлились на вершину горы над монастырем. У Киры болели крылья так, что казалось, отвалятся. Сергей не показывал усталости, но несколько раз судорожно раскрыл и сложил крылья. Монастырь был под ногами. Зеленые крыши зданий и ограды сливались с зеленью деревьев.

   Спускались вниз гуськом по крутому откосу горы. В монастыре их уже ждали. Отряд собрался около сотни человек вместе с монахами. Пришли из соседних хуторов и из более дальних сел. Первые лучи солнца заиграли в зелени леса. Дружные птичьи распевки заставляли поверить в лучшее. На заре так по-весеннему вкусно пахло хвоей.

   Настоятель встречал прибывающих защитников посреди двора. Еще не совсем рассвело, но народ подтягивался дружно. Утренняя свежесть и легкий ветер холодили разгоряченные лица. Все были вооружены луками, у всех хороший запас стрел.

   Спускались сверху. Даже те, кто жил на западе или юге, огибали гору и заходили с северо-востока. Когда спустились Таир, Нико и Рой, настоятель особенно обрадовался: проверенные бойцы, преданные монастырю. Увидев в их компании Киру и Дану, спросил:

   - Женился кто?

   Монах, летавший за помощью, объяснил:

   - Одна - чужестранка, вторая - сестра Таира. Ее Аглая в жертву принести хотела.

   - Та самая девочка пятнадцати лет? Говорили - без крыльев? - вдруг, поняв сказанное, встрепенулся и добавил, - Как в жертву?

   - Они расскажут сами.

   Настоятель позвал Таира, велел:

   - Принимай командование. А я с девушками пройду к себе.

   Поднявшись в свои покои, настоятель приказал принести чай и поесть девушкам, усадил их за большой круглый стол, накрытый бордовой, в цвет шторам, скатертью, спросил:

   - Это правда? Жертвоприношение на острове? И то, что ты из прошлого?

   - Правда, - Кира говорила тихо, она очень устала.

   - Даже не знаю, с кого начать расспросы? То ли с жертвы, то ли с прошлого?

   - Все расскажет Кира. Я не помню ничего, что происходило на острове, - ответила Дана.

   Беседа была долгой. Настоятель переспрашивал Киру по несколько раз. Он вскакивал, нервно ходил по келье, потом садился и теребил рукав подрясника. Рассказ чужестранки так его поразил, что несколько минут он не мог говорить. Предложил девушкам:

   - Пойдете на кухню? Народу в помощь прибывает много, готовить надо.

   Дана возразила:

   - Я отлично стреляю. Киру мы тоже научили. Мы лучше на стену.

   - Воля ваша, идите.

   Отпустив девушек, настоятель надолго задумался. Достал тонкую почтовую бумагу и начал мелким почерком строчить письмо. Обычно он поручал писать письма подчиненным. Но сейчас занялся этим сам. Скрутив послание в трубочку, он отправился в голубятню.

   ***

   Васька со связанными за спиной, над крыльями, руками, поднимался по лестнице. После летнего яркого солнца на улице здесь было темно, словно дома в погребе. Сзади подталкивал мужчина в черном костюме. Васька обратил внимание на то, что крылья у него были в пятнышко, как конопушки на носу.

   Чем выше они поднимались, тем светлей становилось, но стены, крашенные серой краской, радости не вызывали. Запахло кухней. Аромат хорошо прожаренного мяса, лука и резаной зелени вызвал у Васьки легкое головокружение. Они поднялись на верхнюю ступеньку лестницы, повернули налево, и в конце небольшого коридорчика засиял солнцем выход. Сделав два шага, Васька оказался на балконе, оплетенном винным виноградом. Крупные темно-синие грозди, просвечиваемые солнцем, свешивались вниз. Казалось, что сразу за перилами простирается море.

   Справа в тени за небольшим столом сидела компания из трех человек. Один был очень бледен, истощен, второй - мужчина средних лет, пышущий здоровьем, и старуха с обезображенным шрамом лицом и бельмом на левом глазу. Васька хотел подойти к парапету и выглянуть вниз, но шедший сзади остановил его и развернул лицом к столу. Сидящие с интересом разглядывали мальчишку.

   - Так откуда ты? - спросила старуха слегка надтреснутым голосом.

   - Из Первомайского.

   - Не знаю такого, - вставил мужчина средних лет, сквозь непрожеванную пищу.

   - Это понятно, что из Первомайского, - сказала Аглая, - только нет у нас такого. Нашла я Первомайское, оно было разрушено в катастрофу, пятьсот лет назад.

   Старуха откинулась на спинку кресла-качалки, поднесла к губам бокал с вином ядовито-красного цвета. Васька смотрел на сидящую у нее на коленях крупную черную кошку. Та лежала, свернувшись, но закругленные, будто плюшевые, уши стояли торчком, и одним глазом она следила за мальчиком.