- Ты думаешь, я могу оживить? - спрашивала она. - Нет, дорогой, я только убиваю.
После этого котенок спокойно съедал жертву и благодарно терся о ноги хозяйки. Аглая уже подумывала, не начать ли давать зверьков крупнее, например, зайцев. Но мысль, что одного зайца кошке будет достаточно, и сама Аглая не насладится азартным зрелищем охоты, заставляла ее отказаться от этой идеи.
День начался, надо было работать. Воскресную службу она всегда проводила сама. Сначала она прочтет проповедь верной пастве в своей домашней молельне. Молельщиков собиралось иногда больше сотни. Потом ее проповедь понесут в домовые молельни ее служки, потом их слуги понесут эту же проповедь дальше, в деревни. Аглая никогда не забывала об отдаленных уголках Потерянного мира. Вместе со словами молитв и проповедями туда передавались сборы трав для здоровья и силы, хлеб. С некоторых пор Аглая владела тремя хлебопекарнями, чьи владельцы странным образом исчезли вместе с семьями, завещав свое имущество именно ей, Аглае.
Вспомнив об этом, Аглая плотоядно ухмыльнулась. Шрам, обезобразивший ее лицо сорок лет назад, превратил некогда задорную улыбку в злобную кривую ухмылку. Аглае было двенадцать, когда она свалилась в пропасть с обрыва. Хотела подсмотреть, чем занимается пара влюбленных, сбежавших в горы. Это было любимое занятие - подсмотреть, подслушать и распустить сплетни. Так хотела, что кралась за ними по самому краю, поскользнулась. Шевин совсем мальчонкой был, увидел, как она свалилась и позвал на помощь.
Достал Аглаю старый чабан. Он привязал веревку к столетнему дереву, спустился по ней и вынес на плечах девочку. Аглая помнила, как весь город переживал за нее. Но глаз спасти так и не удалось. Очень быстро радужку затянула белая пелена бельма, лицо перекосило, и Аглая стала прятаться от людей. Потом она ушла в монастырь. Там-то и встретился ей отец Таира. Тому было уже за двадцать. Аглая решилась открыть свои чувства. Но парень спокойно отказал:
- Прости, меня ждет невеста. Я ее люблю.
Аглая не поверила, думала, что врет, только бы не обидеть уродину. Жалеет! Вот этого не смогла простить людям Аглая - их жалости. Жалости, которая лишала ее надежды. Прожив в монастыре около трех лет, научившись читать и писать, она сбежала. Сначала блуждала в горах. Вышла даже к запретной границе. В пещерах встретила Вито. С ним вернулась в город. Они организовали собственную церковь. Слетали на остров, который некогда отец подарил Аглае. Там едва не погибли в когтях дикой кошки.
Аглая попыталась стряхнуть с себя воспоминания. Взяла записную книжицу, которую каждый новый год ей подносила паства. Книжица была инкрустирована золотом и серебром. В уголке серебрилась луна, а в центре готовилась к прыжку золотая кошка. Это был ее ежедневник. Память с возрастом стала слабеть, а создательница собственной религии не должна забывать ничего! Пролистав книжицу, поморщилась: самое неприятное из дел назначено ближе к обеду. Ей предстояло отправиться на маяк. Надо осадить Шевина. Забылся совсем! Напал на ее посланника. А еще самой осмотреться. Не видно ли следов чужестранки и сестры Таира. Дана очень волновала Аглаю. Нельзя было допустить, чтобы она осталась в живых. Но допустили. Да эта жена Таира! Подумать только, справилась с четырьмя взрослыми мужчинами! В Аглае снова поднялась волна жгучего гнева, с которым все труднее становилось совладать. Она хлопнула в ладоши, и тут же, беззвучно, маленькой серой мышкой, появилась служанка.
- Вина! - коротко приказала Аглая.
***
Из молельни доносился гул голосов. Здание, приспособленное под домашнюю церковь, досталось Аглае, как и многое другое, по наследству. Она это называла - дар вечности. Хорошо, что здесь была общая стенка с ее домом. Дверь прорубили между комнатами на первом и втором этажах. На первом - из кухни, на втором из большой залы, которую Аглая считала совершенно не нужной. Многое пришлось перестроить. Убрали почти все перекрытия между первым и вторым этажами в присоединенном доме, оставив небольшую часть и оформив ее полукругом. Получился высокий подиум. Внизу выстроили стену, создав дополнительный склад с выходом из кухни. Стены окрасили белой краской и разрисовали маками и орнаментом из виноградных листьев, окна обоих этажей соединили. Получились длинные вертикальные стеклянные полосы, которые тоже разрисовали, изобразив виноградные кусты с тянущимися вверх лозами, огромными листьями и непомерно большими кистями темного винограда.
Аглая стояла перед дверью в молельню и прислушивалась. Нет, раньше тоже иногда народ шумел до ее прихода, но не так - тише, спокойней. Она представила взволнованную толпу. Все, конечно, уже знали и о смерти кошки, и о странной бескрылой девушке, и о побеге с острова сестры Таира. Кто-то, значит, тоже увидел и запомнил чужестранку. Она не думала, что это Рамон или Дина, они болтать не станут. Не в их интересах. Нико тоже не мог: Дана сестра друга, и Нико постарается скрыть все от Таира, да и от остальных тоже. Значит, отвары действуют не на всех. Это открытие взволновало Аглаю даже больше, чем смерть кошки. Кто-то из черни. Из тех, кто не должен помнить.
Она еще не решила, что и как скажет во время проповеди. Надеялась на вдохновение, которое часто ее посещало в сложные минуты жизни. Сделала шаг, распахнулись белые, с золотым орнаментом, двери.
С вуалью на лице, в белом балахоне, украшенном вышитыми ярко-красными маками, босая, она вышла к толпе, ожидавшей в молельне. Народ собрался разный: и молодые мамочки с младенцами, и зрелые женщины с подростками, и старухи, поддерживаемые взрослыми детьми или внуками. Аглая обратила внимание на непривычный гул. Обычно с ее выходом в молельне воцарялась тишина. Сегодня зал тихо гудел. Присмотревшись, Аглая заметила, что перешептываются все. Даже старухи, сразу падавшие на колени при ее появлении, сейчас отвлекались на разговоры. Аглая подняла вверх руки и сразу грянула дробь тамбуринов. Зал неохотно притих.
- Друзья! - громко произнесла шаманка. - Сегодня я расскажу притчу о сбежавших овцах, - по залу прокатился шепоток. - В одном селе пастух пас большое стадо овец. Он выводил их на тучные поля, покрытые сочным клевером, маками, роскошным разнотравьем. Он водил их к удобному спуску на водопой к горной реке с кристально чистой водой. Он оберегал их от волков, медведей и барсов. Иногда даже рисковал собой, чтобы спасти от хищников свою паству, - в зале стало очень тихо, казалось, бабочка пролетит и будет слышен шум ее крыльев. - Пастуху служили верные сторожевые псы. В драках с хищниками некоторые из них пострадали. Кто-то был изувечен, - Аглая выпростала руку в сторону северной стены, все устремили туда взгляды и увидели Меченого. - Кто-то, - продолжила Аглая, переводя руку в сторону распахнутой двери, за которой виднелось несколько могильных холмиков внутри двора, - погиб, защищая безответных овец. Некоторые пропали, не оставив даже могил.
