Потом раскинулась на постели, переживая последние затухающие спазмы, — невероятно приятные и тягучие. Коленки бессильно распались в разные стороны. Леша привстал и потянулся за презервативом. Пламя камина освещало его по-мальчишески стройное тело — широкие плечи, тонко прорисованные мышцы пресса, худощавые бёдра. Он натянул презерватив и наклонился над Настей.

— Я сделаю это быстро, хорошо? Так будет меньше боли.

Она кивнула. Она была такой расслабленной, такой мокрой и скользкой. Лёша приставил член ко входу во влагалище и сделал первый неглубокий толчок. Настя не сдержала вскрик, но тут же схватила Лёшу за ягодицы и прижала к себе. Испугалась, что он пожалеет её и отложит задуманное. Лёша всё понял. Он подхватил её под коленки, максимально раскрывая, и одним длинным движением вошёл в её тело. Настя всхлипнула и закусила губу. Она чувствовала жжение и непривычную наполненность — и распирающий жар, и сладкую обморочность, и томительное предчувствие нового оргазма, и восторг при мысли, что отдала свою невинность любимому человеку. Что подарила ему такое же наслаждение, какое он подарил ей.

Он кончил с громким стоном, уткнувшись лицом ей в шею. Нащупал губами ухо и зашептал:

Печа пропал ещё в ноябре, но ни его родители, ни дружки в розыск не подавали, потому что Печа мог слинять из города по тысяче причин. И девятьсот девяносто девять из них были криминальными. А в январе в лесу неподалёку от Красного села лыжники обнаружили сгоревшую машину с трупом внутри — тоже сильно обгоревшим. Личность установили быстро. А рядом с личностью валялась пуля, выпущенная из наградного пистолета полковника в отставке Веснина Петра Петровича. Там же нашлась и гильза.

Следователи пришли к Веснину, и после краткого расследования выяснилось, что пистолетом мог воспользоваться только один человек, — его сын Алексей, студент первого курса, ныне уехавший на каникулы в соседнюю Финляндию. Начали искать мотивы, опросили дружков погибшего и быстро докопались до правды: в октябре Печа «завафлил пидора за гаражами» (цитата из допроса). Пидор достал где-то пушку и угрожал Николаю Печерникову расправой: «Убью и закопаю на мусорном полигоне!». А за Красным селом как раз и располагалась городская свалка, так что, можно считать, пидор свою угрозу привёл в исполнение.

Несмотря на нанятого адвоката, Лёше дали семь лет. Учли, что Печа издевался над ним ещё в школе, и немного скостили срок. Зато прибавили за хранение марихуаны в пенале с ручками и карандашами. То на то и вышло. Настя отрицала, что Лёша угрожал Пече убийством, но это ни на что не повлияло. Суд вынес приговор, и Лёша отправился на зону в Архангельскую область.

Настя раздобыла адрес колонии и писала Лёше письма, обливаясь слезами. Она ни на секунду не поверила, что Лёша убил Печу, — она твёрдо знала, что он не способен на убийство или насилие. Она обещала, что дождётся его, что никогда не разлюбит, что примет любого. Но её письма оставались без ответа. Однажды весенней ночью раздался звонок. Голос, похожий на голос Лёши (только простуженный, безжизненный и бесконечно усталый) сказал:

— Не пиши мне больше, Настя.

— Лёшка? Это ты?! Я люблю тебя, Лёшенька! — закричала Настя.

— Забудь меня. Всё кончено.

— Ты с ума сошёл? Как я могу забыть тебя?

— Забудь меня, — чётко повторил он, повысив голос. — Я тебя не люблю. Ты мне не нужна. Живи своей жизнью, считай, что я умер.

И повесил трубку. Настя даже не успела сказать, что ждёт ребёнка.

Они предохранялись все семь дней отдыха, но, видимо, не так тщательно, как им казалось. Секса было много, очень много, слишком много. У камина на полу, в постели, в сауне, на кухонном столе, на обеденном, в кресле у телевизора, в душе — везде, где их застигала голодная молодая страсть. На третий день они перестали одеваться. Полярная ночь накрыла их домик покрывалом из звёзд и северного сияния, спрятав наготу влюблённых от чужих взглядов.

Настя рыдала, а мать гнала её на аборт. Ещё можно было успеть — пошла десятая неделя. А если не на аборт — то замуж за Юру Крошина. В этом случае мать обещала успокоиться и даже помогать с малышом. А Юра впал в унылую нерешительность: ему хотелось жениться на Насте, но ребёнок от студента-убийцы его не вдохновлял. Он мечтал, чтобы Настя прервала беременность, а потом вышла за него замуж, но смутно подозревал, что его дерзким фантазиям не суждено осуществиться. Настя же плакала с утра до вечера, думая только о том, почему Лёша её бросил. Как любовь, которая обещала быть вечной и нерушимой, могла так быстро закончиться? Что значит «забудь меня»? Что значит «живи своей жизнью»? Как будто для неё существовала жизнь без Лёши!

Она никогда его не забудет! И никогда не разлюбит.

Мужчина с серыми глазами

Из института к метро Настя пошла проходными дворами, чтобы лишний раз не пересекаться с Лизой Воропаевой, не упускавшей шанса поглумиться над бывшей соперницей. «Что, твоего любовничка отправили на лесоповал? Туда ему и дорога! Слишком гордый был да наглый! Возомнил себя финансовым гением, а сам человека убил!». Настю трясло от злорадной рожи Воропаевой, но в перепалки она не вступала. Брезговала. По учёбе сразу же скатилась и боялась, что не сдаст летнюю сессию. Будущее, казавшееся счастливым и безоблачным рядом с Лёшей, потускнело и не сулило ничего хорошего. Вопрос с абортом всё ещё не был решён. Настя откладывала и откладывала тяжёлое решение, как будто надеялась, что ребёнок по волшебству рассосётся или случится какое-нибудь чудо.

Трудно избавиться от ребёнка, зачатого в любви. Очень трудно!

В одном из дворов Настя обратила внимание на красивую молодую пару: высокий широкоплечий мужчина и хрупкая девушка с раскосыми глазами — то ли японка, то ли китаянка, то ли какая-то северная народность. Они смеялись и держались за руки. Он подвёл её к блестящему джипу, любезно открыл пассажирскую дверь, а сам сел за руль. От этой парочки веяло благополучием и любовью.

Такими были и они с Лёшей всего несколько месяцев назад. А теперь он в колонии, а она неизвестно где, между небом и землёй, без помощи, без надежды, без любви. Настя сделала несколько шагов в сторону, давая большой машине пространство для разворота: во дворе-колодце было тесновато.

Мужчина завёл двигатель и тронулся. Настя привалилась плечом к глухой стене. И тут раздался взрыв — такой мощный, что из окон посыпались стёкла. Настя рухнула на колени, прикрывая голову руками и ощущая, как по ним чиркают осколки. И тут же пыхнуло жаром: машина загорелась.

Пошатываясь, Настя встала. Она не могла отвести взгляд от ужасающей картины. Мужчина и девушка, ещё пятнадцать секунд назад весёлые и полные жизни, горели во взорванной машине.

— Помогите! — заорала Настя и бросилась к ним на помощь.

Остановилась в паре метров, почувствовав обжигающее дыхание огня.

— Помогите! Кто-нибудь! Вызовите пожарных и скорую!

Но никого не было. Немногочисленные окна, выходившие во двор, зияли пустыми проёмами, ни один пешеход не заглянул под арку.

Вдруг дверь со стороны водителя распахнулась и оттуда вывалился мужчина — спиной вперёд. Настя накинула капюшон, натянула на поцарапанные кисти рукава куртки и подбежала к пострадавшему. Схватила за воротник и потащила подальше от ревущего огня.

Парень был тяжёлым и неповоротливым, как куль с песком. Его ноги безжизненно волочились по земле, а пальто спереди было заляпано кровью. Настя отчаянно дёргала его и остановилась только тогда, когда они добрались до лужи. Сорвала с шеи шёлковый шарфик с нарисованными барашками, намочила в талой воде и приложила к обожжённому лицу парня.

— Посмотри на меня! Эй, ты живой? Ты меня слышишь? Очнись!

— Что случилось? — раздался голос.

Позади Насти стояла встревоженная пожилая женщина.