- А ты не смейся, братец! Это ты незнакомым людям можешь внушать, какой ты мудрый глава семьи, как хорошо все устроил и всех построил. Я порчу тебе картину. Проповедует тут, Савонарола хренов! У такого уважаемого человека сестра никак замуж не выйдет! Тебе дай волю, ты меня за соседа выдашь, который три года в коме лежит -- зато все будет, как у всех! Но я не из тех, кто идет под венец, как агнец на заклание, а потом всю оставшуюся жизнь мечется между кухней и детской! Мне вашего счастья не надо!
- Я что-то не поняла, какого "вашего" счастья тебе не надо? А какое оно вообще бывает, ты хоть знаешь?!! -- заголосила Надежда. -- Забиться в волчий угол и грезить о вечной любви -- это, по-твоему, счастье?!! Посвятить жизнь мужу и детям -- это рутина, ты у нас вечно в поисках идеала пребываешь! Долго, однако, ищешь, а конца не видно!!!
- Конец-то как раз виден, -- заметил Пучков, -- сегодня мне сорок лет, ёптм, завтра у вас праздничек будет...Еще и совиным рылом обозвали... -- Димон заметил Антошку (Милка уже спала), который все это время пребывал за столом и, разинув рот, слушал перепалку родителей с тетей Ритой. -- Кушай барашка, сынок! Кушай, не смотри по сторонам.
- "Посвятить жизнь мужу и детям!" Послушайте этого ангела! Превратить мужа в подкаблучника! Он по лезвию бритвы ходил, а с тобой стал детишек нянчить! Кофе в постель подавать! Кто кому жизнь посвятил?!
- А не надо так завидовать! Чтобы тебе кофе в постель подавали, надо сто двадцать раз самой его подать! И мой муж, между прочим, своих детишек нянчит! Не чужих же! Нянчить чужих или шипеть по этому поводу -- это для тех, кто своими не обзавелся!
- Подкаблучник -- это я, что ли?..- обгладывая ребрышко, только и успел сказать Пучков.
- Это ты, милый! Все мы здесь серость, и только Рита -- свободолюбивая жар-птица. Может, с тобой просто жить невозможно, а вовсе не в свободолюбии дело?!
- Дорогая, но она в чем-то права, и вообще...
- Замолчи! -- прикрикнула Надежда, неожиданно показав свой нрав. -- Ты мечтал приехать сюда, заняться хозяйством, научить своего сына плавать, но все это время только пьешь и бузишь. Это мое дурное влияние?!! Ты не заметил, что твой сын сам научился!!! Зато слушаешь сестру, которая вряд ли может верно судить о семейных делах, потому что нет у нее ни семьи, ни детей! Она не имеет права судить, с ее-то своеобразным опытом!..
- Еще недавно пьяным считался человек, лежащий в канаве и неспособный отогнать от себя бродячую собаку, которая лижет ему лицо. А теперь все вдруг стали пропагандировать трезвость!.. -- Пучок хотел развить тему, но дамы его не слушали.
- Плодить детей -- не надо много ума, -- зло и коротко возразила Рита.
- Что-что? -- переспросил Антошка.
- Сынок, иди, поиграй, ты и так за один ужин очень много узнал о жизни. Найди дядю Виталика, что-то он, как нарочно, сегодня ужин пропустил, -- Пучок поспешно проводил ребенка, опасливо поглядывая на баб, которые шипели уже как дикие кошки. -- Бедный мальчик: пьющий отец, сварливая мать, злая тётка ... Да еще и погода испортилась!
Говорить с Надей о том, что было у Риты на сердце, невозможно, а говорить о чем-то другом, малозначащем -- невыносимо. Цикада проводит 17 лет под землей личинкой и только на пять недель выбирается на свет Божий, летает, наслаждается солнышком и умирает. Жизнь может быть долгой, но счастье составляет лишь малую часть жизни, ничтожно малую.
Очень хотелось, чтобы кто-то растолковал сон. Ей постоянно снилась комната во втором этаже, где прошел год их короткого брака с Белозёровым. Ей непременно нужно было туда вернуться, чтобы что-то исправить. Она не помнила, что именно, но на пути возвращения появлялись какие-то препятствия, что-то мешало. Рита плутала по городу, который знала, как свои пять пальцев, и все не могла найти нужный поворот и просыпалась, зная, что завтра продолжит поиски. И хотя пророческим даром не обладала, но всегда была уверена, что случится что-нибудь эдакое, что позволит им с Василием быть вместе. Была уверена с той самой минуты, как увидела его здесь, на пирсе, седого, с хвостиком. Она видела его во сне каждую ночь, жила и дышала надеждой на встречу, хоть он и уехал очень странно, поспешно и без объяснения причин. С легкой руки Виталика она с головой погрузилась в мифологию. Для каждого есть свой миф, все сюжеты описаны задолго до нашего рождения во всех подробностях, и она находила свой. И поскольку там, в мифе, все заканчивалось хорошо, значит, и у них с Васей всё сложится.
И вот спустя полтора месяца он снова здесь, теперь уже окончательно, и первое, что хотелось ему сказать: "Да пошёл ты!", -- но не сказала. Да, конечно, своим скоропостижным отъездом он обидел ее, но она воспринимала это как справедливое воздаяние за ту обиду, что она нанесла ему семнадцать лет назад.
- Ты меня любишь? -- спросил седовласый жених едва слышно.
- Заметно, правда? -- ответила вопросом на вопрос Рита, отправляя Антошку и Милку в дом, к матери, чтобы не мешались под ногами в такой ответственный момент. Кроме женщин и детей, на вилле оставались только охранники -- лето подходило к концу.
- Ты знаешь, что я немолод, и, возможно, у нас не слишком много времени...
- Умереть не страшно. Страшно не жить и смотреть, как жизнь проходит мимо.
- Ты выйдешь за меня?
- Конечно, -- поскольку Антошка далеко не ушел, а подсматривал из-за парапета, Рита озадачила его: -- Молодой человек! Попросите Вашу матушку быть в церкви минут через пятнадцать. Я ведь была у нее свидетельницей на свадьбе, теперь ее очередь.
- Пучков в Москве, ты не хочешь его пригласить? -- осторожно спросил Вася, еще не отряхнувший дорожную пыль.
- Пока мы будем его ждать, еще что-нибудь случится, и ты опять драпанешь. Лучше он поздравит нас после.
- Вообще-то, я не драпанул. Мне ваш кикладский батюшка велел сначала долги отдать, а потом уж венчаться.
- Но ты ведь презираешь ложные принципы!
