Мне не нравится такая постановка вопроса, потому что есть подозрение: голос знает, что говорит. А через секунду я уже понимаю – он точно не врет.

– А как выбирать? Что сделать-то нужно?

– Просто наведи взгляд на человека и скажи «да». Сам увидишь, что все сработало, не ошибешься.

«Стоп, а "человек, с которым пройдешь жизнь" – это жена, что ли?» – хочу уточнить у Сального голоса, но чувствую, что он уже куда-то слился и не услышит. Тут переход начинает двигаться под ногами, и я догоняю, что ступил на эскалатор.

Синий-синий эскалатор.

Тот самый, о котором говорилось.

Я еду вверх, а слева от меня встречным потоком вниз едут люди, на которых мне нужно смотреть. Так какого лешего я теряю время?! Эх, вот если бы это был «Парк Победы» – там эскалатор минуты две тащится…

Сначала навстречу спускается в основном пожилой народ: мужики с портфелями, тетка в кретинской шляпе, пара пенсионного возраста… Нет, меня они не интересуют. Пусть какая-нибудь девушка проедет, желательно симпатичная… Быстрее, быстрее, эскалатор закончится!

Наконец, девушка появляется, но не одна, а с молодым человеком: она едет спиной ко мне, нежно держа его за руки. Нет, я чужих девчонок не отбиваю! Дальше, дальше!

Вот девочка в зеленой маечке (правда, с этим синим фильтром за цвета трудно ручаться), но она какая-то мутная, с дебильной прической. Наверняка дальше будет какая-нибудь поинтереснее…

Но, видимо, вверху, на «Площади Ильича», давно не приезжал поезд, потому что эскалатор едет почти порожняком. А время-то тикает! Я помню, что эскалатор на этой пересадке совсем короткий, но сейчас он отчего-то тянется и тянется намного дольше положенного…

Ага, неужто там кто-то подходящий? Я изо всех сил вглядываюсь, но когда хрупкая фигурка выезжает из синего марева, понимаю, что просчитался: это совсем молоденькая девчонка, лет четырнадцати. Я вам не педофил, дальше, кто там дальше?!

Похоже, поезд на желтой ветке все-таки подошел! Теперь люди тянутся навстречу сплошным потоком, но наверху уже фатально проглядывает конец эскалатора. У меня на все про все секунд двадцать!!! Едут самые разные типы, но, хоть убей, никого подходящего! Во дятел, надо было не выкобениваться, а соглашаться на девочку в маечке…

Дальше – пенсионер, за ним – чувак офисного вида с планшетом в руках, хабалка лет сорока, какие-то гастарбайтеры, пара школьников. Неужели все?! Ручеек людей иссякает, до конца эскалатора остается ступенек десять, и я понимаю, что и последний свой шанс упустил.

И в этот момент, когда я уже смирился с поражением (и с тем, что я навеки лузер), на полотно эскалатора ступает светловолосая мадемуазель в серой ветровке. Она смотрит в пол, и разглядеть ее лицо не получается, но выбирать уже некогда.

Я «навожу на нее взгляд», как говорил Сальный голос, и громко кричу:

– Да!!!

И сразу понимаю, что «все сработало»: синяя завеса как будто прорывается вокруг нее, синьорита тревожно вскидывает на меня глаза, и в этот момент, как триумфальный туш для победителя, звучит мощный гитарный рифф. Мрамор метро расплывается у меня перед глазами, превращаясь в одеяло, и я луплю рукой по орущему мобильному, пытаясь заткнуть голосящего Курта Кобейна:

– Heee’s the one! Who likes all the pretty songs!..

Эта песня у меня с древних-предревних времен стоит как мелодия будильника.

Я сижу на кровати с телефоном в руках и сквозь похмело (несильное, балла четыре по двенадцатибалльной шкале) догоняю, что все это мне просто приснилось. В том числе и мадемуазель, которая так вовремя снизошла на эскалатор.

Но я на сто процентов уверен, что узнаю ее, даже если доживу до пенсии и впаду в бездонный маразм.

К восьми мне все-таки удается отодрать себя от дивана, а к девяти – дотащиться до работы. Ничего, сегодня пятница, осталось чуть-чуть потерпеть – и уик-энд.

Если я вам еще не рассказывал, что у меня за работа, сейчас самое время. Вам наверняка случалось звонить с какими-нибудь вопросами в банки – как взять кредит, разблокировать карточку, два раза списали сумму покупки, задолбал банковский спам на электронку, и так далее. Поводов для звонков – немыслимое количество. Разумеется, на все эти звонки отвечают колл-центры – те самые мальчики и девочки, которых вы материте после ваших звонков (а иногда и во время разговора с ними).

Впрочем, мальчики и девочки вовсе не такие тупые, как вы их себе представляете, – как правило, даже умнее вас. И если вы думаете, что вашего собеседника на том конце провода понабрали по объявлению в трамвайном парке, ничему не обучив, и никакого контроля за ним нет, я бы на вашем месте прикупил себе мозгов. Все звонки записываются, многие из них прослушиваются, и любой оператор об этом знает. Так вот, это и есть моя работа – прослушка входящих и исходящих вызовов в колл-центре «Бухенвальд-банка».

Чтобы попасть в прослушку, надо какое-то время самому поработать оператором и нормально себя зарекомендовать. У меня это было вообще первое серьезное место работы – и сразу в немецком банке, что здорово льстило. Правда, платили (да и сейчас платят) копейки, но мне работа понравилась: трепать языком – самое милое дело, да и как-то сразу подфартило оказаться на хорошем счету. Называлось наше подразделение RCU – Retail Customer Unit — счета, депозиты, дорожные чеки, сейфовые ячейки, тарифы и все такое прочее.

Когда я поработал год с небольшим, Мирра, моя начальница, вызвала меня в переговорку. Там сидела темненькая девушка, которую я видел впервые.

– Костя, знакомься – Альфия Низамутдинова, начальник отдела контроля качества, этот отдел сейчас только создается. Альфия активно набирает свою команду, и ей нужен человек, который полностью владел бы спецификой RCU.

Я был на триста процентов уверен, что меня туда не возьмут, поэтому, когда мы остались в переговорке наедине, и она спросила, какие у меня пожелания по профессиональному развитию, я развалился в кресле и небрежно ответил:

– Чтобы в жизни было много рок-н-ролла!

– Каких только уродов мне не подсовывают, – вслух вздохнула Альфия. – А работать-то ты будешь или только выпендриваться?

Я заверил, что работать я буду хорошо, и с тех пор мы – идеал начальника и подчиненного. Альфия мне сразу понравилась: она как-то ухитряется сочетать рабовладельческую требовательность с космическим раздолбайством.

Итак, без двух минут девять я поднимаюсь на второй этаж, прохожу мимо CCU (Credit Cards Unit — подразделение колл-центра, которое занимается всем, что связано с кредитками) и сталкиваюсь с Лерой.

– Костик, здравствуй! – атакует меня фирменное роковое контральто. – Ты сегодня выглядишь очень брутально!

Это она про мой похмельный вид?

– Привет, Лерчик! Я на твои комплименты давно уже не ведусь!

У Леры есть особенность, которая сильно осложняет ей жизнь, – ее вожделеют все сто процентов мужского населения колл-центра. Даже если среди моих коллег скрываются представители нетрадиционной ориентации, для Леры они наверняка делают исключение.

– Кошмар! Когда ты, наконец, позовешь меня на ваше ш-ш-шоу?

Для справки: Лерка этот вопрос задает регулярно, поэтому приглашалась на каждый из наших концертов. Разумеется, ни на одном «не смогла присутствовать».

– О, тут я тебя порадую! Восемнадцатого числа играем в шикарном клубе, только вчера договорились. Приглашаю! Надеюсь, в этот раз ты не отвертишься!

– Что значит «отвертишься»? Я ваша преданная поклонница!

– Договорились! – киваю я и прыгаю за дверь нашего кабинета.

На месте никого, даже Альфия еще не пришла. Не успеваю я залогиниться на компе, как дверь нерешительно приоткрывается.

– Привет…

Я немного напрягаюсь. Это Кристина, с ней мы раньше работали в RCU. Пацанчики с работы давно намекают, что она ко мне неровно дышит. Не знаю, куда мне девать такое счастье, но общаться с ней и вправду как-то неловко.