Нахожу фотку, цепляю к тому же письму.

А вот про пресс-релиз – не ожидал. Вообще в первый раз встречаю такие понты. В голову приходит, что если бы та самая группа бритоголовых в униформе и с нашивками действительно захотела бы выступать в «Идее Fix», то на этом этапе она бы и споткнулась.

Но, по-моему, задачка минут на десять. На втором или третьем курсе мы делали пресс-релизы, и хотя ровным счетом ничего с того семинара я не вынес, точно помню, что дело нехитрое. Секунду борюсь с искушением почитать в Инете, как все-таки эти пресс-релизы пишутся по-грамотному, но побеждает здравая мысль, что структура, стиль и прочее никому не сдались. Потому что гипотетические бритоголовые, которых надо отсеять, пресс-релизы писать не способны в принципе, и любой клубный арт-директор это знает с малых лет.

Итак, бодро стучу пальцами по клаве. Преувеличение – это ведь не вранье, верно?

Мм… Вообще-то, чтобы оно громко зазвучало, надо, чтобы хоть кто-то его выговаривал с первого раза. Хотя вот Троцкому после полутора лет игры в группе это уже удается. Иногда.

Само название придумал, разумеется, Стэн.

– Звучит! А это вообще из какой оперы? – спросил я его тогда. Мы только что по частям выволокли диван из его съемной квартиры на мусорку и сидели на пуфике, выбрасывать который было жалко до невозможности.

– Это такой заброшенный город. Город-призрак. Я нарыл в Сети: раньше там жили всякие шахтеры, а в девяностые из него всех взяли и выселили. И с тех пор туда ездят всякие чуваки, которые по урбан-туризму прикалываются, довольно много их отчетов в Инете есть. Да, и еще самое прикольное: короче, кто-то из наших высших сил не так давно летал на «Тушке» и с нее шмальнул ракетой по заброшенному дому в этом самом Хальмере-Ю. Попал – не попал, не помню, но веселье было – это точняк.

Похихикали – мы, конечно, не оппозиция, но почему бы не поржать, если смешно?

В общем, я понял, что мне таких крутых идей не родить, и согласился.

О том, как мы с Роммелем сидели и сочиняли нетленки, вы уже вроде бы знаете. А когда мы с ним записали первые демо у Котенко, я первым делом принес их послушать Стэну.

– Офигенно, – сказал Стэн, но потом спохватился и добавил: – Нет, дерьмо, конечно, полное – звук, аранжировки ваши и вообще… А на басу сложно научиться играть?

Оказалось, что сложно, но мы с Роммелем уже загорелись идеей собрать настоящую группу – такую, как «Диатрима» или хотя бы «Времена боли», – и басист был очень-очень нужен. Поэтому была изобретена потрясающая методика игры, не имеющая аналогов в мире бас-гитарного искусства. На гриф над каждым ладом клеился кусок лейкопластыря, ручкой на нем писалась нота – F, G, A и так далее.

– В струнах ты путаешься, – авторитетно заявил Роммель. – Значит, надо научиться играть только на одной струне. Типа как Паганини.

Главной заботой перед концертами теперь было, чтобы никто не спалил это ноу-хау (не потому, что украли бы идею, а потому, что зашквар был бы неслыханный). Поэтому из чехла бас вынимался только перед настройкой, а на самом концерте Стэн предусмотрительно загораживал гриф от публики.

Первый концерт мы сыграли втроем под драм-машинку. Звук от нее был больше похож не на грохот барабанов, а на горестное тиканье бабушкиных часов, лишившихся кукушки. Зато на втором!.. На втором над установкой уже нависал Троцкий, благо «Времена боли» после единственного концерта приказали долго жить.

Впрочем, тогда он еще был не Троцкий, а Вадя. Но Стэн решительно это исправил.

– Надо, чтобы мы все были по прозвищам, – заявил он в тот день, когда мы пытались снять первый самопальный клип. – Запоминаемость, господа, – это ключ к успеху!

Вот так и явилась миру группа, состоящая из пламенного наркома, персонажа мультика «Саус Парк», гитлеровского генерала (о чем Рома вряд ли подозревает) и вашего покорного слуги.

Если честно, концертов было всего четыре. «Напряг», «Блиндаж», «Икс-клуб» и снова «Напряг». Аллегро, анданте, скерцо и снова аллегро.

Если вы можете пройти мимо джентльмена, который на лекции по политической истории вскакивает посреди аудитории и, натягивая воображаемый лук, орет: «Я эээльф!», то у вас напрочь отсутствует талант искать будущих суперзвезд. Профессор-историк таким даром явно не обладал, поэтому и отправил Роммеля за дверь, даже не уточнив, кто он – Феанор, Элронд или, скажем, Келеборн. А заодно под горячую руку почему-то попал и я. Так мы познакомились. А когда выяснилось, что он еще и петь умеет, на горизонте замаячил «Хальмер-Ю».

Один из первых текстов, который я принес Роммелю, украшали примерно такие шедевральные строки:

– Гениально! – заявил Роммель.

Потом перечитал текст и уточнил:

– Ну… в меру гениально.

К счастью, в тот вечер мы пили привезенную кем-то настойку, и наш Музыкальный Мозг очень быстро стал маловменяем. Поэтому песни из этого бреда не получилось.

Со Стэном я знаком еще с Верхнего Околея: мы там учились в параллельных классах, и однажды, когда мне было лет восемь, в школьном коридоре ко мне подошел незнакомый пацанчик. Я его, конечно, видел и раньше. Его отличительной чертой было то, что на рукаве школьной формы, там, где эмблема в виде солнышка и раскрытой книжки, на обложке этой самой книжки ручкой было написано: Mein Kampf (позже Стэн раскололся, что это работа его старшего брательника).

– Мы Бандиты, а вы Алкоголики! – уверенно предъявил он.

Я сразу догнал: это он намекает, что я учусь во втором «А», а он – во втором «Б». В драки я тогда лезть боялся, поэтому сделал вид, что шутка мне понравилась, и мы подружились.

Хотя в то время в Верхнем Околее люди пили так, что большая часть города должна была учиться именно в классе «А».

Потом, когда школа закончилась, мы оба перебрались в Москву, поступили в разные универы, вместе снимали первую хату. Потом Стэна в моей жизни стало как-то слишком много, и при первой возможности я с ним разъехался. Впрочем, лучшими друзьями мы, конечно, остались.

Откуда в первый раз взялся Троцкий, он же Вадя, рассказывать долго. Лучше напомните мне как-нибудь, когда будет время. Скажу одно: в начале нашей дружбы у него случались явные проблемы с тем, чтобы формулировать мысли.

После какой-то пьянки все уже разошлись, а мы с ним зависли вдвоем на «Сфере» (это место, где мы традиционно бухали, – до, после или вместо лекций).

– Слушай, Константин Константинович… – игривым голосом заговорил Вадя. – А как ты смотришь… так сказать… насчет пидарасов?