– Прекрасно!

– Жанна – жертвенная!

– Ах! – театрально закатывает глаза та.

– Вот это комплимент, учитесь! Действительно, настоящая христианская добродетель, – говорит Игорь серьезным голосом, но глаза у него хохочут.

Дальше я худо-бедно, с подсказками, но прохожу весь круг, награждая новых знакомых комплиментами (иногда очень странными, если не сказать больше). Проблема возникает только с девушкой по имени Юля: у меня на языке вертится только слово «юродивая». Это, конечно, еще один «настоящий православный комплимент», но, боюсь, меня не поймут. В итоге я извлекаю из лексикона кривоватое слово «юморная» и с боем выпутываюсь из сложной ситуации.

Кстати, получается, что Игорь прав и игра реально полезная – к концу круга я прекрасно помню, как кого зовут.

– Отлично, – говорит Игорь и кладет на стол стопку одинаковых книг. – Теперь, когда мы познакомились, приступаем…

Я тоже получаю книгу, на ее обложке написано «Евангелие и Псалтирь».

– Сегодня у нас три зачала…

Три чего-чего?

– Вообще-то мы все столько раз читали и слышали Нагорную проповедь…

Ну, конечно, все-все. Особенно я, как же, как же. Главное – не спалиться.

– … так что даже воспринимаем эти слова как что-то наскучившее, заезженное. Поэтому давайте попробуем сегодня посмотреть свежим взглядом. Может быть, кто-то из нас сегодня разглядит то, мимо чего мы всегда проходили. Здесь… двадцать два стиха, поэтому читаем по два стиха каждый. Как всегда, по кругу. Я двенадцатый, поэтому не читаю.

– Какой хитрый! – улыбается кто-то из девчонок.

– Я пользуюсь служебным положением, – подмигивает Игорь. – Итак, Евангелие от Матфея, пятая глава, с двадцатого стиха.

Не хватало еще облажаться! Надо срочно найти, где они читают, потому что очередь скоро дойдет до меня.

– Жанна, давай начнем с тебя, по часовой стрелке.

– Нет-нет, я сегодня не в форме! – закатывает глаза та. – Давай, я где-нибудь в конце, а?

Скашиваю глаза вбок (совсем как в школе на контрольной), заглядываю в книгу к моей соседке, и вижу, что нужное место в самом начале. Ага, вот Евангелие от Матфея – с него книга и начинается. С пятой главой тоже проблем нет! А стихи-то здесь откуда?! Все сплошняком прозой написано…

– Хорошо, тогда с Катюши. Матушка, начинаем.

– «Ибо, говорю вам, – ровным голосом читает Катя, – если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное. Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду…»

– «А Я говорю вам, что всякий, – подхватывает мрачным басом Слава, – гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной…»

Я лихорадочно соображаю, долго торможу, но потом – эврика! – врубаюсь, что цифры между словами – это и есть номера стихов. Ну все, теперь прорвемся!

И вовремя – уже читает любительница пакетиков, которая сидит рядом со мной:

– «… ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным».

Где же она это нашла-то? Еще дальше, что ли?

– «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого».

Вот, вот это место! Я без паузы принимаю эстафету:

– «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую!»

– Ой, уже я, да? – всплескивает руками Жанна.

Ей подсказывают нужное место, и она томным голосом завершает.

– «… и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два».

– Все, здесь останавливаемся, – командует Игорь. Я поднимаю голову и вижу, что он читает не с книги, а с экрана ноута. – Теперь, как обычно, комментируем «свои» стихи.

Час от часу не легче… Читать меня родная школа худо-бедно научила, но сейчас ведь придется что-то мозгом выдумывать…

– В том отрывке, который достался мне, – уверенно начинает Катя, – говорится о том, что Христос дает своим ученикам новые заповеди, более строгие по сравнению с теми, которые давались в Ветхом Завете. Он требует от учеников, чтобы они были более праведными, чем фарисеи.

– А почему? – спрашивает Игорь.

– Наверное, потому, что до Христа не было вести про Царствие Небесное? А чтобы войти в него, недостаточно того, что требовалось в Ветхом Завете. Так?

– В общем, ты права, – кивает Игорь. – Что обещалось в Ветхом Завете тем, кто исполняет все его заповеди?

На секунду «секта» зависает.

– Ну, тогда я подскажу. Помните, в заповеди про почитание родителей…

– А, я сообразила, – реагирует Катя, – «… чтобы продлились дни твои на земле».

– Правильно! То есть долголетие. А еще?

– Еще, – медленно подбирает слова Слава, – когда Моисей общается с Богом в пустыне, он получает обещание, что его народ вселится в землю, где текут молоко и мед.

– Отлично! Еще можем вспомнить, например, Книгу Иова, где в награду даются стада овец и волов. Или, например, Бог благословляет праведников большим потомством. Но это все земные блага. А что обещает Христос?

– Царствие Небесное, – вразнобой отвечают сразу несколько голосов.

– Духа Святаго? – неуверенно спрашивает кто-то.

– И это тоже. Но это не значит, что Ветхий Завет плохой. Понимаете, его можно сравнить с рисунком, который был набросан как бы в общих чертах, контурами. А теперь рисунок становится более определенным, четким. Давайте дальше. Вот в тех стихах, которые чуть дальше, уже конкретнее сказано про то, что же изменяется в заповедях.

– В общем, смысл примерно такой, – говорит Слава. – Христос не просто не велит убивать, а говорит, что даже напрасный гнев на другого человека тоже грех.

– А гнев бывает не напрасный? – влезает Жанна.

– Бывает, – уверенно отвечает Слава. – Например, когда апостолы на кого-нибудь гневались… помните, на волхва в «Деяниях»?

Все кивают, и я энергичнее всех – разумеется, прямо-таки с сопливого детства помню, на какого там волхва гневались эти самые апостолы…

– Тут есть еще нюанс, – подхватывает Игорь. – Христос же не просто так сначала говорит про убийство, а потом про гнев. Это связанные вещи. Вот, слушайте, что сказано у Иоанна Златоуста…

Он читает с ноута:

– «Кто не предается гневу, тот, без сомнения, не решится на убийство; кто обуздывает гнев свой, тот, конечно, не даст воли рукам своим. Корень убийства есть гнев. Поэтому, кто исторгает корень, тот, без сомнения, будет отсекать и ветви, или – лучше – он не даст им и возникнуть».

– Круто! – выдыхает кто-то из девчонок.

– Это Святые Отцы, – улыбается Игорь, – круче некуда.

Я напрягаюсь, пытаясь повторить про себя то, что только что прочитано. Вроде все понятно, а общий смысл как-то ускользает.

Мысли уносятся в другую степь, и я живо представляю картину: например, на репе Стэн начинает психовать. Скажем, орет Роммелю, что когда-нибудь грохнет его, если тот не перестанет всех подряд учить жизни (в частности, играть на басу). А я сажусь на гитарный усилок, кладу ногу на ногу и так небрежно говорю: «Не истери, чувак. Знаешь, вот Иоанн Златоуст говорил, что тот, кто обуздывает гнев, не даст воли рукам своим. Потому что гнев есть корень убийства. Сечешь?»

И Стэн дико вымораживается, потому что крыть ему просто нечем.

– «А Я говорю вам, что всякий, – слышу я сквозь свои грезы, – кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».

– Эта заповедь многим кажется одной из самых трудновыполнимых в Евангелии, – говорит Игорь.

Я нахожу в книге то место, которое сейчас прозвучало. Что такое «прелюбодействовать», я догадываюсь (хотя само слово какое-то стремное), что такое «вожделение» – тем более.

Еще раз перечитываю.

Трудновыполнимых? Да это еще мягко сказано!