Тишиной. Тишиной первого дня творения, когда прошлое еще не тянет своими поступками и ошибками назад, и впереди лежит нетронутая вечность с бездной возможностей. Только у меня имелись и ошибки и поступки, а бесконечность впереди сузилась до тропочки, с которой не свернуть - иной дороги нет. Потому утро вышло совсем не чудесным, а озабоченным и тоскливым.
Я проснулся и долго смотрел, как колышется паутинка у мутноватого, пыльного окна. А заодно размышлял.
Мир опрокинулся и самое страшное в опрокинутом мире было то, что в прежнее состояние его уже не вернуть. Еще два дня назад я ехал окрыленным, уверенным в себе, намереваясь обаять и улестить, и выходные казались легким необременительным визитом к приятным людям. А сейчас в меня будто загнали пакет гвоздей - сомнения, тревоги, неуверенности и чувства неполноценности. Наверное, так чувствовал себя Тесей в середине Лабиринта. Где-то слышится сопение, пару раз мелькнула тень, причем тень непомерно огромная, после которой все прежние бахвальства 'Да я его одной левой!' схлынули враз, захотелось на солнце, захотелось брони покрепче, а меча подлиннее и потверже. И назад не вернуться - не позволяет что-то личное и требовательное, под названием стыд ли, гордость ли или просто упрямство.
А больше всего страшило, что я больше не увижу Залину. Отчего-то колола такая беспричинная мысль - колола временами остро и больно. С красочными подробностями о том, что Залина увлекла меня только с одной единственной целью - привезти в это место.
Я гнал гаденькое рассуждение, но все оно лезло то с одной, то с другой стороны.
Ну и еще думалось про Волка. Что, мне предложат место проводника, помощника и консультанта для Иванов Царевичей? Или же как всегда имелось ввиду нечто другое? Особенно в сочетании со словами 'трансформация'?!
Я поежился. Трансформироваться не хотелось ну совершенно. Ни в какие ипостаси.
И почему бы не сказать еще вечером в пятницу, что мол, раз уж заявился к нам, то забудь обо всем, чему тебя учили и к чему привык. Мир как бы не совсем таков, каким кажется тебе и твоему опыту. И человечество не однородная единая масса, рвущаяся к светлому будущему и процветанию. И если пройдешь все проверки, включая детектор правды-кривды, скрип пенопластом по стеклу души и степень преломления чуда на твоей радужной оболочке, получишь вот такую работу.
Хотя, почему они должны говорить именно так, как кажется наиболее простым и логичным мне, представителю человечества? За эти три дня я уже убедился, что существует совершенно другая логика, другие мотивы и другое понимание, как общаться с разумным существом. Другого вида.
Когда часы показали восемь, я решительно разорвал нити сна, державшие меня на диване, и поспешил в день.
В общей зале пили чай Аглая Сигизмундовна и мама Залины.
Сигизмундовна как обычно была в чем-то бабье-ягьем, бесформенном и хозяйственном, а вот одежда Залининой мамы как и в прошлый раз приковывала взгляд: темный бордовый бархат до пола, расшитый, похоже, натуральным жемчугом.
На мое доброе утро мама строго кивнула - как соседу, который вчера до одиннадцати вечера долбил стену перфоратором. Впрочем, нет, до десяти, потому что в ее взгляде проступали оттенки дружелюбия и интереса. А вот Сигизмундовна оживилась.
- Доброе утро, доброе утро. Чего не весел, молодец? О чем закручинился?
- О чем закручинился? - задумался на мгновение я. - О проблеме наемного труда в контексте отношений отцов и детей.
- Вона как... - удивилась Аглая Сигизмундовна, двигая мне стул.
- Да, - я сел за стол и налил себе чаю. - Кстати, а почему о матерях ни слова, ведь их не меньше первых и нешуточные страсти, раздирающие отцов и детей, касаются и их?! И это тоже меня тревожит.
- Нормальным человеческим языком сказать не пробовал? - поинтересовалась Аглая.
- А что, можно было?
Я нашел на столе мед, набрал чайную ложку и размешал в чашке.
- Мне кажется, меня вы прекрасно поймете, говори я на любом языке. Кстати, хотелось бы увидеть за завтраком Залину.
- Залина наказана, - спокойно произнесла ее мать, глядя мимо меня.
- Вы знаете, я тоже сторонник нравственного воспитания детей, без сюсюканий и развращающего потакания их капризам. Хороший угол по силе воздействия будет посильнее любых увещеваний. Когда я женюсь, то первым делом мы устроим в доме образово-показательный воспитательный угол для развития ребенка: с горохом и всем остальным...
- Вчера чего не ужинал? - спросила Аглая. - Был где?
- Так, прогулялся по окрестностям. Присматривал место для будущей железной дороги.
Аглая посмотрела на мать Залины и та кивнула, улыбнувшись.
- И нашел? - поинтересовалась Аглая.
- Нашел, - согласился я. - Самому удивительно. После чего я в корне пересмотрел свое мнение о железных дорогах.
Аглая пристально смотрела мне в глаза.
Я улыбнулся ей и перевел взгляд на маму Залины.
- Прекрасное у вас платье. И вообще, честно говоря, я не предполагал, что у Залины окажется такая мама - красивая и царственная.
- Ну, красота Василисы подстать ее...- начала было Аглая, но Залинина мама оборвала ее на полуслове.
- Аглая Сигизмундовна, а что, варенье из яблок закончились? Я не вижу его на столе.
Сигизмундовна промолчала, глядя на Василису, как мне показалось, очень и очень вопросительно.
- Тогда похлопочите, чтобы принесли яблоки для варенья. Кстати, как удачно, что шофер не уехал, вот пусть он и сходит к соседям.
