Я знаю слова огня...
Я знаю слова воздуха...
Газетный лист - его пригнал к костру ветер, обычный ветер, который забавляется с сором и остатками чужой жизни.
Красные с оранжевым языки огня - как глаза Бога пустыни, злые, ненавидящие, забирают из бумаги жизнь - та морщится и чернеет вместе с буквами. Черные буквы на черном же фоне, их уже не различить. Их смысл достался жадному огню, и он плюется искрами. В игре с ветром победу получило пламя - грязный клок газеты затих и рассыпался черным пеплом. Так рассыпается после неисчислимых лет тонкая льняная ткань, царский виссон, пропитанный благовониями. Как поцелуй вечности - неверный, как дыхание, неуловимый пепел, растворяющийся в ветре.
Ни букв, ни смысла.
Запомнил ли кто черные буквы? Ветер? Или те, кто может их складывать и разбирать?
Помнят ли себя буквы, не запечатленные в камне, не проговоренные словом, а вот такие, размазанные на непрочной основе, радости огня? Или они немы?
Возможно, прихоть случая соединила их в такой орнамент. Или другой. Орнамент, который, познав иные линии, завитки текучего огня, слился с ним.
Теперь об этом поет огонь.
"... и это поистине сенсация, сравнимая с открытием Картером гробницы Тутанхамона. До последнего времени ученые, ведущие раскопки в KV84, сомневались, что гробница не разграблена. Однако, едва мощные лампы осветили узкий пролом, как нашим глазам, почти взахлеб рассказывает д-р Бартоломео Ванвельд, открылись стены, испрещенные рядами иероглифов, и пол, сплошь уставленный погребальной утварью! Не было и намека на беспорядок или спешку. Все складывалось последовательно, так чтобы в любой момент можно было воспользоваться тем или иным предметом. И совершенно великолепен венок из бутонов лотоса, перевитый золотыми нитями и положенный последним, перед тем, как гробница была запечатана. За две с половиной тысячи лет от цветков остались лишь хрупкие оболочки, но и в таком виде они впечатляют своей трогательной красотой и памятью о чувствах тех, кто их собирал.
Это можно считать чудом - первой открытие в этом веке совершенно нетронутого захоронения!
Какие выводы можно сделать уже сегодня, когда происходит тщательный, скрупулезный, очень бережный разбор и консервация предметов? На этот вопрос нам ответил Генеральный секретарь Высшего Совета по древностям д-р Аргас.
"Гробница принадлежит женщине по имени Мутнеферет, вероятнее всего, знатной сановнице эпохи Нового Царства. Мы еще не добрались до саркофага, однако предварительный анализ настенных надписей позволяет утверждать, что она служила при дворе, или же имела к нему какое-то отношение во времена царствования Тутмоса IV. В гробнице огромное количество золотых украшений и предметов, гораздо больше, чем в гробнице Тутанхамона. Однако сам саркофаг не так богат и декорирован, как царский".
Известно, что доступ к раскопкам ограничен даже для средств массовой информации, вокруг создано два кордона, что связано с высокой научной и художественной ценностью KV84. Весь мир обошли кадры, снятые любительской камерой, однако это все, чем располагают сейчас масс-медиа. Д-р Аргас заверил, что в ближайшее время, после того, как извлекут все предметы из гробницы, ведущие телекомпании мира смогут заснять внутренние помещения и внешний саркофаг. Кроме того, процесс вскрытия саркофагов и анализ мумии будет также снят на камеру.
На вопрос о дальне..."
Мое имя скрыто от всех. Я жрец кхер-хеб храма Великого Ибиса.
Я храню и повторяю письмена Бога.
Я взращиваю знаки, как взращивает полбу старательный крестьянин в сезон Всходов, когда Великая Река разносит благодать жизни по всей стране Возлюбленной.
Я, старательный крестьянин маленьких и больших слов, слежу, чтобы они густо оседали на ткани земли, на тонких листках из сбитого тростника, чтобы слюна Бога была черна и в меру густа...
Но даже я не знаю, что они скрывают в себе кроме того, что видим мы, люди.
Я вбираю в свои зрачки черные завитки, но они ускользают от меня.
Я вижу старательные спины мастеровых и овечьи парики десятников, я вижу, как сыпется крошками камень под ударами долота. Но я не понимаю смысла.
Фигурка перепелки, знак сложенной вдвое ткани, каравай. Два пера, две кобры...
Я вижу только тонкие линии, что чертит художник, чуть позже на них ляжет стройный ряд символов.
Я смотрю, и не постигаю того, что о чём рассказывают эти знаки.
Мне мешают соленые капли на щеках, наверное, это пот... не знаю...
Она была третьей за Говорящей Слова на Воде.
Из тех, кого Величество Мен-Хепру-Ра, Владыка Обоих земель, да будет с Ним жизнь, сила, процветание, вечно, вековечно, брал в лодку, когда совершал прогулки по Реке.
Одни гребли, а другие, кому приказывали петь, пели.
Черные парики были стянуты золотыми обручами, украшенными бирюзой. На плечах лежали пекторали из синих, красных и белых камней. Больше из одежды не было ничего.
Ее украшение было в виде крылатого диска. Два распластанных, взъерошенных на концах крыла да золотой диск со змеями-уреями в центре, затем - ряды бирюзы, оканчивающие выше острых грудей, которые поднимались и опускались в такт движению рук. В такт движения весла.
Бутон лотоса, что я оторвал от тела земли, чтобы поднести ей, она заложила за ухо.
