- Ты не права, - мягко говорит мне богиня, - тебе стоит лишь пожелать.

Я удивленно вскидываю брови.

- Пожелать?

- Ну да, - кивает мне Немона, - пожелать вернуться. Прожить долгую и счастливую, полную опасностей и трудностей жизнь рядом с Артуром. И сделать жизнь в Англии лучше. Просто не будет, даже не надейся. Но вряд ли тебя можно этим испугать, не так ли?

- Не испугать, - киваю я.

Вернуться туда. Одна эта мысль кружит голову, и даже спокойствие и умиротворение этого места не в силах меня удержать, если есть возможность вернуться. Но я слишком часто попадала в ловушки, чтобы не спросить сейчас:

- А что взамен?

Немона тихонько смеется, смотрит на меня одобрительно.

- Построишь в честь меня святилище. Или два. Посвятишь жизнь своей дочери мне. Будешь молиться мне каждый день. Будешь воевать и строить домашний очаг во имя мое, - передергивает она плечами, - да мало ли способов благодарности.

Я настороженно смотрю на богиню. В ее словах чудится подвох. Но очень хочется верить, что его там нет.

- Хорошо, - медленно произношу я.

Немона становится серьезной, приближает свое лицо к моему.

- Никогда не забывай то, что пообещала, Гвиневра.

А потом мир крутится волчком и меркнет перед моими глазами.

***

- Ты не должен был отпускать ее одну! Это ты виноват! – злой голос Билла разорвал темноту, заставив меня поморщиться.

- Что же ты сам ее не удержал?! – огрызнулся Артур, - ты же имеешь на нее влияние, как я погляжу!

- Ты идиот, если считаешь, что на Гвиневру вообще кто-то имеет влияние! – зашипел в ответ Скользкий.

Раздалось недовольное хныканье младенца.

- Ну вот что вы наделали! – возмутилась Элиза, - разбудили Анну! Пошли вон отсюда! Оба! Ваши вопли нисколько не прибавляют здоровья Гвиневре!

- Тебе бы тоже не следовало так прыгать и скакать, - мрачно произнес Артур.

- Тебя не спросила, братец! – зло бросила Элиза и заворковала, очевидно, над малышом.

Я попробовала пошевелиться. Все тело отозвалось такой тянущей и мучительной болью, что меня мгновенно вновь швырнуло в бездну забвения.

Когда я очнулась в следующий раз, то смогла открыть глаза. Элиза дремала в кресле возле моей кровати, она была бледна, губа все еще припухшая, но в целом никаких больше увечий. На руках у нее дремал ребенок. Вот он открыл глазки, встретился взглядом со мной и захныкал. Элиза мгновенно проснулась и бросилась укачивать дочь, что-то ворковала ей, напевала. Я затаила дыхание, наблюдая за этой картиной, боясь обнаружить свое присутствие. Элиза аккуратно уложила дочь в кроватку, а потом повернулась ко мне, ахнула и замерла.

- Привет, - прошептала я.

- Ох, Гвин! – Элиза бросилась ко мне, упала на колени рядом с кроватью и разрыдалась, вгоняя меня в ступор, она захлебывалась слезами и всхлипывала так отчаянно, что у меня защемило сердце.

Я неловко обняла подругу, погладила по спине, по голове, приподнялась, прижала Элизу к себе покрепче.

- Ну все, - прошептала я, стараясь не обращать внимание на боль во всем теле и мгновенно закружившуюся голову, - все. Все, Элиза. Все закончилось. Теперь все будет хорошо. Я обещаю тебе, клянусь. Я все для этого сделаю.

Элиза постепенно затихла, потом отстранилась, вытерла глаза.

- Как ты себя чувствуешь?

- Хреново, - не стала геройствовать я.

Принцесса покачала головой, поднялась, шумно высморкалась. В кроватке недовольно закряхтел ребенок. Я невольно посмотрела в ту сторону.

- С девочкой все в порядке?

- Ее зовут Анна, - гордо провозгласила Элиза, улыбаясь.

И я поняла, что все хорошо, невольно улыбнулась в ответ. На меня снизошло спокойствие и умиротворение, как там, за гранью, где Немона дала мне второй шанс. Я машинально потрогала медальон на груди. Он был теплым.

========== Эпилог ==========

- Это обязательно, да? – простонала я.

Элиза больно дернула прядь моих волос и возмущенно выдала:

- Конечно! Хватит того, что вы поженились тайно!

Я довольно ухмыльнулась своему отражению в зеркале. Ради того, чтобы еще раз увидеть потрясенное лицо Бедивера, я с удовольствием повторила бы церемонию еще раз.

Я намеренно распахнула дверь в зал с круглым столом, где собирался Совет, с ноги. Зашла, оглядела собравшихся, закрыла дверь с грохотом. Лица были удивленными, кое-кто, в частности канцлер Бедивер, смотрел гневно. Артур едва сдерживал усмешку. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Этот спектакль мы придумали вместе. В полной тишине, под недружелюбными взглядами я прошла к Артуру, склонилась, нежно поцеловала в губы. В глазах короля прыгали искорки. Он, как и я, получал удовольствие от всей этой сцены. Истинную подоплеку знал лишь сэр Ланселот, который был свидетелем на нашей тайной свадьбе. Даже Блу смотрел ошарашено сейчас, не зная, как ему реагировать.

- Итак, - я села за стол рядом с Артуром, только что ноги не закинула на этот самый стол, - что у нас на повестке дня?

Молчание, как затишье перед бурей. А потом Бедивер все же не выдержал.

- То, что ты спасла ее высочество, не позволяет тебе, Гвиневра, вести себя подобным образом! – выпалил гневно.

Ноздри его раздувались, глаза метали молнии, губы были сжаты в тонкую полоску. Если бы взглядом можно было убивать, я бы уже давно стала хладным трупом.

- Это просто неподобающе! – продолжал Бедивер.

Вдоволь насладившись его возмущением, Артур небрежно произнес:

- Позвольте, канцлер, это вы себя сейчас неподобающе ведете по отношению к королеве.

На пепельно-серое лицо Бедивера, на котором проступало осознание и потрясение, на его взгляд, который метался от меня к королю и обратно, было любо-дорого посмотреть. Я едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Сжала руку Артура под столом, ощутила в ответ такое же сильное рукопожатие.

В наступившей потрясенной тишине было слышно, как поют птицы за окном. Луч летнего солнца скользнул по столу. Кто-то шумно выдохнул, Блу улыбался во весь рот, Ланселот качал головой. Я подмигнула бывшему стражнику.

- Что же, - наконец, отошел от ступора Бедивер, - думаю, в повестку дня надо включить вопрос о коронации.

- И уж коронация, конечно, обязательна! – с нажимом произнесла Элиза.

Я прикрыла глаза, отдаваясь ее рукам, которые собирали мои волосы в сложную прическу. Мысленно выругалась. Никакой коронации, помпезности и пристального внимания я, разумеется, не хотела. Но признавала, что это было необходимо. Подозреваю, что в будущем мне придется признавать необходимость многого. Я тяжело вздохнула, вскрикнула и выругалась, когда Элиза в очередной раз потянула мои волосы.

- Что за выражения, ваше величество!

Я подпрыгнула от неожиданности, распахнула глаза и возмущенно посмотрела на подругу. Ее глаза в отражении зеркала откровенно смеялись. Я фыркнула, невольно улыбаясь в ответ.

- В честь коронации было бы уместно даровать помилование преступникам, - произнес Бедивер, устремляя на меня взор, - кому-то из семейства ле Фей. Уриенсу или Эрин, ваше величество. Народ с восторгом примет проявление милосердия от королевы.

Я постаралась удержать лицо. Выбирать кому жить, а кому умереть, было тяжело. Одно дело убить в бою, защищая себя и тех, кто тебе дорог. И совершенно другое – отдать приказ, сидя на троне. Я знала, что простить и Уриенса, и Эрин опасно. Я не была уверена, что сохранить жизнь кому-то одному, тоже разумно. Но, наверное, Бедивер был прав. Акт милосердия – это красивый жест, благоприятное начало правления. Я иррационально и глупо все еще ревновала к Эрин. И сейчас ее жизнь была в моих руках, я могла отдать приказ, и в течение нескольких дней девчонки не станет. Девчонки, что претендовала на Артура, которая пыталась украсть мою жизнь. Я бросила быстрый взгляд на короля, обвела взглядом присутствующих. Я должна была поступить разумно. Все ждали моего решения.

- Я сохраняю жизнь леди Эрин ле Фей, - глухо произнесла я, - но с повелением удалиться в ее владения на севере. И никогда ни ей, ни ее потомкам не приближаться к столице.