Я слушал ее, не перебивая и не задавая вопросов. Все было понятно и… непонятно. Казалось, я попал в какой-то другой, неизвестный мне доселе мир. Мне было уютно и хорошо, даже скажу – я чувствовал себя защищенным. А Вера продолжала свой рассказ. Она говорила, и в глазах ее отражался свет горящей на столе лампы.

– Потом началось, как говорится, совсем по-взрослому – все круче и чудеснее. Я стала получать задания, связанные с посещением различных людей во многих странах мира. Некоторые из них были такого высокого уровня, что у любого крышу снесет от встречи с ними. Но после моего перевоплощения, а я перевоплощалась, Костя, и даже внешне, наверное, менялась, я уж не говорю про изменение сознания; повторялось то же самое, что и с Милендой Куприановной – они все с уважением склоняли голову передо мной. Кстати, мой папа ничего не знал, куда и зачем я отлучаюсь, хотя я пользовалась его личным самолетом. Он, конечно, волновался, но между нами не принято спрашивать про личные дела, если ты сам не захочешь рассказать. Отец всегда уважал мою свободу. Я успокоила его, сказав, что это моя новая работа, но все подробности – потом. Все это время я была одна. Правда, иногда меня сопровождал специальный обслуживающий персонал, но в основном – одна, такие правила. Порой я ощущала себя властительницей человеческих судеб, пусть это и громко звучит. После моего отъезда в жизни этих людей происходили невероятные изменения. Иногда, по человеческим меркам, – трагические. Но я всегда понимала и понимаю сейчас, что обижаться на палача, ненавидеть его – глупо. Он всего лишь делает свою рутинную работу – исполняет приговор высших инстанций. Мне дарили много ценных подарков, признавая мою нелегкую миссию. Особняки за границей, яхты, ну и деньги, конечно. Но для меня все это было не столь важно, по сравнению с тем, чему учил Голос. Он давал мне знания, которые уводили меня от привычного восприятия ценностей человеческой жизни. Между прочим, нашу встречу с тобой он мне тоже предрек, сказав, что мы с тобой всегда были и будем вместе. Именно ты всегда был моим земным защитником и спасителем. Не обижайся, Костик, но я сама не понимаю, как это так, потому что пока чувствую себя сильнее тебя. Одно знаю точно – в природе так не может быть. Женская энергетика не имеет формы и всегда находится внутри мужского пространства. Так что все феминистки рано или поздно сломают свои острые зубки и смирятся со своей гендерной ролью. Как мне ни грустно об этом говорить, все имеет свое место и время. Помнишь, ты сказал «навсегда» на Воробьевых горах? Так вот, это было сказано не языком, а сердцем. Ты ведь читал «Мастера и Маргариту»? – там как раз про это. То, что мы желаем и делаем в жизни, совершенно не означает, что это рациональные действия. Ну да ладно, короче сказать, работу свою я выполняла добросовестно, доверившись во всем этому Голосу – маминому голосу. Но тут произошло событие, которое немного напугало меня. Это произошло как раз в ту самую ночь, когда мы с тобой встретились в первый раз на пустынной дороге. Кстати, после этого я перестала получать задания, но хорошо чувствую, что это временно и нужно ждать чего-то. Ты подобрал меня ночью, заплаканную и абсолютно растерянную, и шла я из этого дома. А произошло вот что – в тот вечер я получила очередной инструктаж. Мне нужно было лично привезти письмо хозяину особняка, причем я должна была приехать к нему на такси. Поначалу все происходило как обычно, меня встретили и проводили в кабинет, где я увидела высокого стройного мужчину в генеральской форме. Он мне показался эталоном мужества, настоящий боевой офицер. Просто – кавалергард!!! Но в отличие от других, он не склонил голову передо мной. Его взгляд напоминал мне взгляд тигра перед последним прыжком на жертву. Я таких глаз никогда не видела раньше. Даже мой отец, самый смелый человек для меня, не имел такого сильного подавляющего врагов, взгляда. Он молча принял от меня письмо и удалился в другую комнату, а я, сев в кресло, стала ждать ответа, согласно полученному инструктажу. Единственно, что могу добавить, когда он сжал письмо в кулаке, он был бледен как мертвец. Минут через пятнадцать вернулся с большим серебряным подносом, на котором стояла бутылка великолепного красного вина в окружении свежих фруктов. На щеках у него появился румянец, глаза горели, он улыбался. Это был человек без возраста – волосы седые, глубокие выстраданные морщины, но энергетика, исходившая от него, была молодой и немыслимо мощной. Уверенно разлив вино по бокалам, он предложил тост: «За честь российского офицера!» Я слегка пригубила, а он спокойно выпил до дна. Потом генерал встал, поправил китель, развернулся как на параде и вышел из кабинета. Ровно через пять минут раздался откатистый щелчок – это был выстрел из револьвера. Я узнала этот звук, так как давно занималась стрельбой в отцовском тире. Тут же прибежали двое его телохранителей, и я вместе с ними прошла в соседнюю комнату, где в кресле, запрокинув окровавленную голову, сидел мертвый генерал. Несмотря на то что я была в измененном состоянии, эта сцена меня шокировала. И даже не потому, что я впервые так близко видела мертвого человека. Нет. Меня поразила его, если можно так сказать, спокойная улыбка. Мне показалось, что этот человек ни о чем не сожалеет. Телохранители тоже были совершенно спокойны – я так поняла, что они были готовы к такому исходу. Видимо хозяин заранее отдал им свой последний приказ. В комнате догорал камин, и в нем лежало не полностью сгоревшее письмо. Один из телохранителей подошел и пододвинул ногой листок к огню. Язычки пламени превратили его в пепел – причину смерти этого удивительного человека теперь уже никому не узнать. На большом столе лежали аккуратно разложенные ордена и медали генерала, а также предсмертная записка и заверенное нотариусом завещание на дом. В записке он просил никого не винить в его смерти, а вот завещание… Этот пятидесятилетний человек был совершенно одинок от рождения. У него не было родителей, не было родственников, и вдобавок он никогда не был женат и не имел детей. Он все оставил мне, причем на завещании стояла дата трехмесячной давности, и все мои данные были вписаны правильно. В комнату вошел офицер в звании капитана, и он приказал охранникам считать меня новой хозяйкой, не вдаваясь в подробности. Также он дал им распоряжение проводить меня, куда я укажу. Полицию они не вызывали. Меня довели до машины, но я велела им оставить меня одну и пошла в город пешком. Отойдя от дома метров пятьсот, я вернулась в свое обычное «нерабочее» состояние, заплакала и испугалась. Ну а после я встретила тебя, Костик. Когда ты отвез меня к моему дому, я начала догадываться, кого мне приходится посещать и для чего это все. Все эти люди подготавливались к своеобразной сдаче экзамена на звание человека – понятие, совершенно не поддающееся объяснению и простой логике существования. Возможно, что им всем необходимо было пожертвовать самой дорогой для себя ценностью во имя чего-то Высшего, непознанного… По-видимому, генерал, оставив себе честь, отказался взбираться на вершину этой невидимой горы. Мы все имеем право на выбор, но душа нам не принадлежит. Вот пока и все обо мне, а что будет дальше, я не знаю. Но ты со мной. А вдвоем легче!

Вера подошла ко мне, как в столбняке сидящему за кухонным столом, поцеловала меня в макушку и буднично сказала:

– Пошли спать. Я устала ужасно.

А я подумал, что сегодня мы стали с ней единым целым – мужем и женой, хоть и не официально.

Наступившее утро я встретил первым. Вера блаженно спала. Бодро соскочив с кровати, я решительно двинулся по направлению к душу, на ходу собирая разбросанные по полу вещи. Как я их сбрасывал – убей, не помню, восстановить в памяти момент страсти невозможно. Вернулся в спальню свежачком, готовым к дальнейшим подвигам любого значения и масштаба, но увидел аккуратно убранное любовное ложе с плюшевой собачкой на покрывале.

Снизу раздался насмешливый призыв хозяйки дома: