Продолжая говорить, Блейз почувствовал, что собственные слова как всегда захватывают и его самого. Он уже сам сопереживал тому, о чем говорил, и по шуму, проникавшему сквозь стены временной студии, постепенно начал ощущать и реакцию слушателей.

Сегодня, как и во время всех предыдущих выступлений под открытым небом, он чувствовал, что интерес собравшихся нарастает – конечно, не всех, но подавляющего большинства. В этой теплой волне совершенно терялись холодные ручейки непонимания и неприятия, исходившие от тех немногих, кто оказывался не в состоянии принять его точку зрения.

Наконец он закончил речь на высокой, воодушевляющей ноте, а затем вышел из здания студии.

Его, Тони и Генри как обычно окружали Солдаты Генри – своего рода живая изгородь, удерживающая на почтительном расстоянии тех, кто всегда старался пробраться поближе и коснуться его или что-нибудь сказать ему. На сей раз Блейз заметил еще и плотное кольцо людей в гражданской одежде. Они двигались как хорошо натренированные охранники или военные и служили чем-то вроде дополнительной охраны.

Он не стал особенно задумываться над этим, и вскоре они почти дошли до машин. Внезапно в толпе стало заметно какое-то движение. Приветственные возгласы вдруг сменились криками ужаса, и поверх голов он увидел, как кто-то или что-то стремительно двигается в его направлении сквозь плотные ряды собравшихся. Блейз успел только мельком заметить обнаженного по пояс человека, сжимающего обеими руками массивный обоюдоострый меч с широким лезвием. Люди отчаянно шарахались от него в разные стороны, а он по-прежнему целеустремленно прокладывал себе дорогу к Блейзу.

Он почти добрался до окружавшей Блейза охраны, но вдруг глаза его широко раскрылись, а затем закрылись. Меч выпал из рук. Человек упал на землю и замер. Вокруг него тут же столпились люди в штатском из внешнего кольца, Солдаты же Генри, наоборот, сразу сконцентрировались вокруг Блейза, Тони и Генри. Но Блейз решительно протолкался и сквозь их кордон, и сквозь кольцо местных охранников в штатском, чтобы повнимательнее рассмотреть лежащего на земле человека.

Тот оказался довольно полным человеком средних лет. Тело его ничем не напоминало тело атлета, набравшего лишний вес, нет, это был торс человека, который уже много лет не утруждал себя физическими нагрузками. Первой мыслью Блейза было, что люди в штатском убили его, но он тут же с облегчением заметил, что обнаженная грудь поднимается и опускается, хотя глаза по-прежнему закрыты.

– Вы просто оглушили его? – спросил Блейз у одного из людей в штатском, который, похоже, был старшим и стоял прямо над лежащим на земле человеком. Тот обернулся и взглянул на него. Это был изящный худощавый мужчина с чуть редеющими каштановыми волосами в светло-сером деловом костюме. В его опущенной руке виднелось какое-то оружие, очень похожее на небольшой парализатор.

– Да, Блейз Аренс. – Он взглянул на Блейза в упор. – Это просто хура. Наши психомедики позаботятся о нем.

И действительно через толпу в их сторону уже пробивалась группа врачей с самым разнообразным медицинским оборудованием.

– А что означает «хура»? – поинтересовался Блейз.

– Хура? – переспросил охранник. – Это… – Он на мгновение задумался. – Это сокращение от «juramen-tado», – наконец произнес он, – слова одного из языков Старой Земли. Так называют человека, подавленного настолько, что он впадает в бешенство и пытается убить любого, кто встретится на его пути. Но это излечимо. Психомедики приведут его в порядок. Жаль, что он испортил вам настроение в такой день.

Чуть дальше Блейз увидел на земле тела других людей. Над ними склонялись мужчины и женщины, по виду явно медики. К некоторым они уже не подходили – к тем, кто лежал совсем неподвижно.

– И часто такое бывает? – спросил Блейз.

– Нет, – ответил старший охранник. – Случай довольно редкий. Хотя сейчас – гораздо чаще, чем когда, я был ребенком. Но, – в его голосе вдруг послышалась чуть ли не гордость, – мы единственный из Молодых Миров, где такое случается.

– Понятно, – кивнул Блейз. Он повернулся и жестом пригласил Тони и Генри последовать за ним. Они дошли до машин и сели в них.

– Тони, – сказал Блейз после долгого молчания, – будь добра, позвони прямо из машины в одно место, ладно? Свяжись с человеком, через которого мы поддерживаем контакт со штаб-квартирой Иных, и попроси, чтобы Иоганн Уилтер ждал нас у меня в номере.

– Насколько мне известно, – сказал Иоганн Уилтер, – хуры встречались среди населения с самых первых дней колонизации нашего мира. Но если хотите, я могу узнать поточнее.

В стройном, очень смуглом Иоганне (сам он произносил свое имя как Йохан) чувствовалось какое-то напряжение. Одет он был в куртку, узкие брюки и ботинки – все разных оттенков голубого цвета. На шее у него красовался белый шарф, узел которого помещался в вырезе куртки между лацканами. Он производил впечатление легкомысленного двадцатилетнего парня, но стоило посмотреть ему в глаза, как становилось ясно, что он далеко не легкомыслен и лет на десять старше, чем кажется на первый взгляд. Блейзу еще не доводилось встречать настолько пристального взгляда. Правда, Блейз ни разу и не пытался заставить его в конце концов отвести глаза во время первых двух встреч, когда Иоганн наносил краткие визиты в штаб-квартиру Иных на Ассоциации. Его спокойствие и внешняя мягкость как бы говорили: «Не беспокойтесь обо мне». Зато глаза говорили совсем другое: «Не наседайте».

Это противоречие между безобидной внешностью и твердым взглядом часто заставляло окружающих чувствовать себя в его обществе неуютно, но к Блейзу это не относилось.

Как ни забавно, но Иоганн утверждал, что его предками были выходцы из Китая. Блейз обратил внимание, что, войдя, он бросил на Тони долгий, пристальный взгляд. Тони в ответ улыбнулась. Блейза это заинтересовало, он готов был держать пари, что если Иоганн и подумает, что в жилах Тони течет восточная кровь, то никак не китайская.

– Думаю, в этом кое-что есть, – сказал Блейз. Они сидели в гостиной его апартаментов; на коленях у него лежал блокнот, в котором он писал, в то же время продолжая говорить. Таким образом создавалось впечатление, что он следит за ходом разговора и обдумывает то, что пишет, как будто одна часть его сознания действовала независимо от другой. – Мне бы хотелось узнать о них как можно больше. Было ли их раньше меньше, чем сейчас? Или, иначе говоря, увеличивается ли со временем их количество? Возрастает ли их число пропорционально приросту населения или в последнее время их вдруг стало намного больше?

– Не знаю, – пожал плечами Иоганн. – Но, как я уже говорил, я все выясню. В принципе офицер в штатском, с которым вы разговаривали, был прав насчет того, что Кассида – единственный мир, где встречаются подобные случаи.

– Офицер? – переспросил Блейз. – То-то я и подумал, что в этих охранниках в штатском чувствуется военная выправка… Интересно, кто их туда послал?

– Несомненно, Совет, – сказал Иоганн.

– Несомненно? – эхом отозвался Блейз. – А разве армия – то есть я хотел сказать Внутренние Войска – здесь, на Кассиде, подчиняются Совету?

– О нет, – ответил Иоганн. – Но в любом случае их представитель всегда занимает одно из мест в Совете, а то и два, и три.

– А Питер Де Нильс – тоже бывший офицер? – поинтересовался Блейз.

– Секретарь Совета? – переспросил Иоганн. – Насколько мне известно, нет. Он вообще появился неизвестно откуда лет шесть или десять назад. Но он всегда входил в правительство, хотя и старался не лезть на рожон. Думаю, мало кто знает об этом человеке что-либо определенное. Если хотите, могу попробовать выяснить поподробнее и о нем.

– Да, думаю, это было бы совсем неплохо, – кивнул Блейз. – Но в данный момент меня больше интересуют хуры. Знаете, я считаю, что вы довольно успешно управляетесь с нашей здешней организацией Иных. Но она почему-то всегда была крайне невелика, и руководители Иных на других планетах, с тех пор как я попросил всех заняться этим вопросом вплотную, гораздо лучше проявили себя в смысле привлечения новых членов, чем вы. В чем же дело?