– Лучше потяни с этим еще немного – будем продолжать турне как запланировано до тех пор, пока нас не остановят. Пока человек думает, он никогда не теряет времени даром, – сказал Блейз. – Все время, пока длилось это затишье, я обдумывал ситуацию и пришел к выводу, что Де Нильс обязательно захочет посмотреть на меня в деле. Нужно же ему понять, как отреагируют на меня люди! Не говоря уже о межпланетных дипломатических осложнениях, которые бы возникли из-за нашей внезапной высылки без какого бы то ни было постановления Совета Развития.

Раздался мелодичный сигнал.

– Блейз Аренс? – послышался из динамика незнакомый голос. – Это дежурный портье. Тут курьер принес для вас запечатанное письмо. Послать его к вам наверх?

– Да, – отозвался Блейз. – Пусть, когда поднимется, позвонит в дверь. Кто-нибудь проводит его ко мне.

Наконец появился курьер – снова офицер, на сей раз молодой, светловолосый, с загорелым лицом и фуражкой под мышкой. В руке он держал запечатанный конверт.

– У вас что-то есть для меня? – спросил Блейз.

– Так точно… – Офицер помялся и продолжал:

– Великий Учитель. У меня для вас официальное послание от Совета Развития Планеты.

Он протянул Блейзу конверт. Тот взял его и распечатал. Внутри оказался всего один листок, который был изготовлен из материала, очень похожего на бумагу, но при чтении создавалась занятная иллюзия того, что буквы вырублены в плите из белого камня. Блейз прочитал послание вслух:

– «Блейз Аренс, Совет Развития Планеты имеет честь приветствовать Вас на Кассиде и выражает свое удовлетворение визитом столь известного философа, как Вы. Мы, члены Совета, как и все остальные жители планеты, с нетерпением ждем Ваших выступлений. Если Вам потребуется какая-либо помощь Совета, немедленно свяжитесь с нами. Подпись: Секретарь Совета Развития Кассиды».

Ниже последней строчки было впечатано «Питер Де Нильс», а напротив красовалась совершенно неразборчивая подпись Секретаря.

– Передайте Совету мою искреннюю благодарность, – сказал офицеру Блейз. – Что-нибудь еще?

– Никак нет, сэр… то есть я хотел сказать – нет, Великий Учитель, – ответил тот. – Разрешите идти?

– Чуть позже я направлю Совету свою благодарность в письменном виде, – добавил Блейз.

– Да, сэр. – Офицер хотел было отдать честь, но спохватился, кивнул на прощание, повернулся на каблуках и вышел.

– Ну и что же теперь? – спросил Генри, когда за курьером закрылась дверь.

– Продолжаем действовать по плану, – ответил Блейз. – Завтра я прочту лекцию там, где она намечена. После разговора с Де Нильсом я решил немного изменить ее содержание. Попробую сделать больший акцент на чисто местные проблемы. Думаю, это произведет впечатление на Де Нильса.

– А зачем тебе это? – внимательно взглянув на него, поинтересовалась Тони. – Ты собираешься его как-то использовать?

– Я хочу поглубже проникнуть в их умы – и в частности понять, что думает Де Нильс, – пояснил Блейз. – Действие же всегда вызывает противодействие, а противодействие позволяет понять образ мыслей человека и его отношение ко всему происходящему.

Он повернулся к Генри:

– Не могли бы вы с Тони взять на себя то, чем обычно занимался Данно? Нужно организовать установку и настройку аппаратуры записи. И не только здесь, но и по всему маршруту.

Генри кивнул.

– Что ж, тогда начнем? – заявил Блейз.

Выступление Блейза на следующий день в парке города Картуза, расположенного в тысяче километров к западу от столицы, внешне мало отличалось от его прочих лекций на Новой Земле и Гармонии.

В этот день погода стояла прекрасная, и слушатели собрались в неглубокой, поросшей травой ложбине, окруженной невысокими холмами. В общей сложности присутствовало не более трех тысяч человек, по сравнению с Новой Землей и Гармонией – совсем немного.

Услышав возгласы толпы, раздавшиеся в тот момент, когда над крышей студии появилось его трехмерное огромное изображение, Блейз испытал приятное чувство. И вдруг внезапно понял, что не будет произносить перед ними тщательно подготовленную заранее речь, которая должна была произвести впечатление на публику и заставить Де Нильса как-то отреагировать на нее.

Среди собравшихся людей, как бы мало их ни было, ни Блейз, ни его организация не были особенно популярны. Поэтому его слова должны идти от самого сердца, быть совершенно искренними.

«Пусть послушают, – сказал он себе, – пусть постараются понять и поверить». Он начал говорить.

– Вы – те, кто собрался здесь, – уже знаете, что меня интересует все человечество в целом, а следовательно, и каждый живущий сегодня человек в отдельности. Но вам, обитателям этой планеты, я хочу сказать то, что не стал бы говорить людям других Молодых Миров. Он сделал паузу.

– Именно вам предстоит гораздо более тяжелый путь к лучшему будущему, чем жителям остальных планет В рядах собравшихся начался ропот, который становился все сильнее и слышался даже внутри здания студии.

– Только прошу вас, не обижайтесь и не сердитесь на меня за эти слова, – продолжал Блейз, когда шум улегся. – То, что борьба будет тяжелой, означает еще и то, что и плоды ее будут гораздо более весомыми. Я имею в виду, что в этом отношении общество ничем не отличается от человеческого тела, которое может окрепнуть в результате упорных занятий спортом.

Блейз снова выждал, чтобы смысл его слов дошел до слушателей.

– Остановитесь и задумайтесь, – продолжил он. – Разве не на Молодых Мирах люди добились наибольшего прогресса в развитии личности – именно там, где им пришлось наиболее отчаянно бороться просто за то, чтобы выжить? Квакеры и дорсайцы обживали практически бесплодные планеты. Экзоты приспосабливались к мирам не бедным, но даже после терраформирования сохранившим такой климат, что на Маре и Культисе пригодны для обитания и работы лишь небольшие территории.

Он снова сделал паузу.

– В результате, – нарочито медленно продолжил он, – обитателям этих планет пришлось – в разной степени – так или иначе сделать упор на внутреннее развитие, которое меня так интересует. Они совершенно бессознательно стремились стать особыми людьми, чьи умения и таланты найдут спрос на остальных Молодых Мирах. Квакеры, дорсайцы и экзоты избрали свой собственный путь развития и рынки сбыта, в результате перед нами пример не только крайне удачных обществ, но и уникально удачных людей.

Чтобы понять, как им это удалось, вам придется отступить и от прошлого и от возможного будущего и взглянуть на них, равно как и на настоящее, без малейшей предвзятости. Если вам это удастся, вы увидите, что человечество, с одной стороны, всегда было одержимо проблемами собственного происхождения, в то время как, с другой стороны, внутренние инстинктивные побуждения заставляли расу рассматривать эти проблемы лишь как камни, которыми вымощен путь к выживанию и развитию. Преодолевая этот путь и стараясь выжить, человечество должно было стать еще сильнее, чем прежде, и продолжать стремиться к еще большему величию и лучшей жизни.

Упомянутым мной трем Осколочным Культурам пришлось бороться, чтобы добиться желаемого. Теперь же бороться предстоит уже вам, но по-другому. В своей борьбе они усовершенствовали себя таким образом, что заранее этого предвидеть было невозможно, – в частности они развили в себе некоторые особые чувства и дар предвидения. Проще говоря, для того чтобы выжить, им пришлось воспитать в себе качества, которые сделали их более сильными и готовыми к дальнейшей борьбе, но теперь уже не с окружающей средой, а с ограниченными возможностями своих умов и тел.

Вот и попытайтесь понять, каковы возможности человека – люди могут совершенствоваться до той степени, которой, кажется, достигнуть уже невозможно. Давайте немного поговорим об этом, а затем подумаем, к чему может привести вас ваша собственная борьба. Потому что, хотя она и принесла вам в награду благополучное общество и уютную планету, результатом ее также стало – пока еще в незначительной степени – нарастание внутренних сил, которые обязательно понадобятся вам тогда, когда остальное человечество двинется по пути развития еще дальше, поскольку все мы стоим на этом пути в неизбежное будущее…