Блейз сделал паузу, со значением глядя на Де Нильса.

– Думаю, вы и сами это понимаете.

Де Нильс продолжал молчать и никак не выказывал своего отношения к услышанному. Блейз отдал должное его уму. Менее умный человек предположил бы, что Блейз пытается прочитать ему лекцию, считая его глупее, чем он есть на самом деле. Еще менее умный человек почувствовал бы себя уязвленным тем, что ему пытаются запудрить мозги, и сердито взорвался бы: «Так вот, значит, какие проповеди вы читаете!» Де Нильс же, как он видел, серьезно и очень внимательно слушал.

Кроме всего прочего, сейчас Блейз был откровенен – пусть даже и не до конца, – поскольку говорил с человеком достаточно умным, способным выслушать и разобраться. Отчего бы не предположить, что Де Нильс относится к тем редким личностям с чрезвычайно развитым умом, которым совершенно несвойственны ограниченность и предрассудки.

– Старая Земля цепляется за нас, – дальше развивал свои положения Блейз, – в надежде на то, что сможет контролировать нас вечно. Но в основе этого стремления постоянно держать нас под контролем лежит обыкновенный страх. Страх, таящийся в инстинкте самосохранения людей, всегда считавших себя венцом творения и только теперь начинающих осознавать угрозу, исходящую от тех, кто может стать новым и лучшим вариантом их самих. Примерно так же как вымерший ныне на Старой Земле ископаемый волк постепенно исчез, сменившись обычным современным волком. Именно этот подсознательный страх и толкает Старую Землю на противостояние со всеми остальными Молодыми Мирами.

– А вам не кажется, что вы немного преувеличиваете? – спросил Де Нильс. – Ну хотя бы в сравнении жителей Земли с ископаемыми волками?

– Такие сравнения скорее всего приходят на ум самим жителям Земли, – ответил Блейз. – Но подобный страх делает их опасными для нас. Ведь на Старой Земле издавна мечтали о появлении супермена. Вспомните хотя бы «сверхчеловека» Фридриха Ницше, философа девятнадцатого века, или непобедимого героя бесчисленных комиксов и книг. Герой, способный одолеть любое зло, – неотъемлемая часть культуры любого Общества, начиная с мифов и легенд еще с незапамятных времен. Но только обитатели Старой Земли всегда считали, что этот победоносный герой будет лишь улучшенной копией их самих – а не тех, кто предпочел Земле другие звезды и иные миры.

– Хм-м, – пробормотал Де Нильс.

– Но ни на Старой Земле, ни на одном из Молодых Миров не может появиться ни сверхмужчина, ни сверхженщина, – продолжал Блейз. – Мужчины и женщины на наших Новых Мирах только ростом, может быть, в среднем чуть выше обитателей Старой Земли. Но концепция подлинного эволюционного скачка как здесь, так и там по-прежнему остается не более чем иллюзией.

Конечно, общество постоянно эволюционирует, и ему предстоит пройти еще очень долгий путь. Но отдельный индивидуум субъектом эволюции не является, да и не может являться, даже если бы и захотел. Супермен по-прежнему остается всего лишь мечтой.

При этих последних словах Блейз внимательно посмотрел на Де Нильса. Если тот верил в возможность появления сверхчеловека, то тогда Блейз глубоко заблуждался на его счет, решив, что может говорить, с ним откровенно. Но Де Нильс лишь задумчиво кивнул.

– Понимаете, – произнес Блейз, – я очень высоко оцениваю возможности – огромные возможности – любого отдельного представителя человеческой расы. Но они смогут проявиться, когда все мы вместе и каждый из нас в отдельности будем свободны от какого бы то ни было внешнего контроля и влияния, в том числе и со стороны Старой Земли. Именно поэтому я и начал выступать еще на своей родной планете – Ассоциации, а теперь прилетел сюда, на Кассиду, чтобы ознакомить здешних жителей с моими рассуждениями о возможностях и проблемах.

Де Нильс снова чуть заметно кивнул – это легкое движение головы могло означать и одобрение, и подтверждение того, что он просто слушает.

– Вкратце, – сказал Блейз, – я предупреждаю людей о том, что ни на минуту нельзя забывать об этом терзающем Старую Землю страхе, а следует учиться понимать его. И – если потребуется – защищать себя от его проявлений. Именно к этому и сводятся мои лекции: я убеждаю людей, что нужно учиться и расти. У человечества впереди еще очень длинный путь. Я только пытаюсь советовать, как этим путем идти, и ничего опасного для умов людей на Новых Мирах в моих выступлениях нет.

Он замолчал и выжидательно посмотрел на Де Нильса. Теперь мяч был на его поле.

Между Блейзом и Де Нильсом явно возникло некое напряжение. Ощущение было такое, словно они стояли по разные стороны узкой, но бездонной пропасти и ждали, кто же из них первым попытается перепрыгнуть ее.

– Что ж, все это звучит весьма разумно, Блейз Аренс, – после довольно долгого молчания наконец произнес Де Нильс. – Но уж не обессудьте. Официально Совету для того, чтобы убедить общественность в ваших благих намерениях, потребуется нечто гораздо более весомое.

– Почему? – спросил Блейз.

– Понимаете, – сказал Де Нильс, переплетая перед собой пальцы, – вы привели мне довольно обтекаемые доказательства того, что Старая Земля одержима страхом и что ваше мнение на этот счет не таит в себе никакой угрозы обществу. Возможно, вы совершенно искренни и все сказанное вами вполне справедливо для вашего мира – Ассоциации. Но почему вы уверены, что ваши взгляды так уж необходимо проповедовать и людям иных миров – в частности Кассиды? Вы, насколько я понимаю, исповедуете принцип общности человеческой расы, населяющей все Молодые Миры. Я лично этого мнения не разделяю. Назовите мне хотя бы один жизненноважный аспект, который являлся бы общим для столь отличающихся друг от друга Молодых Миров, кроме возможности давать потомство?

– Запросто, – отозвался Блейз. – Это деньги.

– Деньги? – Де Нильс уронил руки на колени. – Но как же иначе могли бы взаимодействовать разнородные общества или члены этих обществ, не имея единого средства платежа? С моей точки зрения, создание межзвездной кредитной системы как раз и явилось одним из первых шагов к современной цивилизации. Но даже для вас было бы чересчур самонадеянным строить на этом основании целую довольно амбициозную философию будущего, в котором все мы станем гораздо мудрее и начнем жить лучше.

– А я вовсе и не утверждал, что моя философия основывается именно на этом, – сказал Блейз. Ему нравилось парировать выпады противника, да и тому, как он подозревал, это тоже было по душе. – Вы спросили меня, что у всех наших миров есть общего. Я и привел вам пример – все Молодые Миры имеют возможность поддерживать у себя приблизительно одинаковый уровень цивилизации исключительно благодаря межзвездной и местным кредитным системам.

– Но разве мы вообще могли бы существовать без них? – воскликнул Де Нильс. – Неужели вы в состоянии представить себе какое-то будущее, которое будет лучше только потому, что, кроме всего прочего, индивидуумы и общества смогут взаимодействовать, не пользуясь для этого взаиморасчетами?

– Как раз наоборот, – сказал Блейз. – Как только индивидуумы разовьются до такой степени, что поймут зависимость судьбы всего человечества от честности и чувства ответственности каждого его представителя, кредит в том виде, в каком мы его знаем, окажется не таким уж и необходимым. Полезным, конечно, но не необходимым. Тогда вполне будет устраивать просто копия договора – в обмен на товары и услуги.

– А разве это не то же самое, что аккредитив?

– Конечно нет, – ответил Блейз. – Издавна повелось так, что и деньги и аккредитивы всегда должны были быть обеспечены чем-то материальным. Я же говорю о документах, обеспеченных лишь всеобщим взаимным доверием, и утверждаю, что достижение подобного уровня доверия будет свидетельствовать о достижении наконец людьми полного взаимопонимания. Именно снижение значимости кредитных резервов и повышение роли взаимопонимания станут знаком того, что общественные отношения перешли на новую стадию, а не наоборот. И помните, что вы сами вынудили меня привести этот пример. Меня вовсе не интересует, какую роль в развитии отношений между обществами сыграет межзвездный кредит, а также его дальнейшая судьба.