Мне и правда радостно его здесь видеть, хоть и не вызывает его появление такую уж сильную эйфорию. Вот месяц назад так бы и произошло, но не сейчас, когда вся моя жизнь резко изменилась.

— Блэр, — как же сладко он произносит мое имя, невольно возвращая в Лос-Анджелес, в наши счастливые дни вместе. Ах, как вроде бы давно это было. Как будто в моей прошлой жизни. Там, где все совершенно по-другому. Красивый дом, любимый муж и дети. При мыслях о ребенке машинально руку на живот кладу, но не ощущаю ничего, ведь он остался там, кровавым пятном на простыне в больничной палате.

— Кейд, — встаю из-за стола, слегка в сторону ведет от немного плохого самочувствия. Крошки во рту не было с самого утра, позавтракала одним яблоком и чашкой крепкого кофе, так как кусок в горло не лезет.

Видел бы меня сейчас доктор Альварес, насильно бы заставил съесть всю ту еду, что мне приготовили в особняке. Да, я не переехала оттуда в другое место, а вернулась после выписки из клиники, собралась с духом и завела серьезный разговор с прислугой.

Некоторые попросили об увольнении, кое-кто остался на прежнем месте, а вот Алисия… С ней все обстоит очень даже тяжело. Уходить она не собирается, но непосредственные свои обязанности не выполняет, порой игнорируя хозяйку дома. Придется поставить ее сегодня на место, дав пинком под зад. Мне не нужны такие работники. Раз не хочет по-хорошему, применим другую тактику.

— Ты так чудесно выглядишь, красотка, — комплимент вызывает легкую улыбку на губах, хотя и вымученную. Знал бы ты, Кейд, сколько времени я провела у зеркала, чтобы замазать следы усталости, горя и несчастий в своей жизни. Да и костюм подбирала, дабы он не подчеркивал моего худого тела. За одну неделю я чуть не высохла, перестав совсем нормально питаться. — От тебя глаз не отвести.

— Ты надолго в Сан-Пауло приехал? — задаю вполне себе логичный вопрос человеку, приехавшему издалека, чтобы со мной повидаться, и привожу тем самым Кейда в ступор. Такого он явно не ожидал услышать. Ну прости меня, Грант, нету времени на бессмысленные разговоры. Нужно еще кое-куда сегодня успеть.

— Всего на пару дней, — спустя мгновение отвечает Кейд, придя, наконец-то в себя. Раз он совсем скоро уедет, значит какое-то серьезное у него дело ко мне есть. И я, кажется, догадываюсь, о чем именно он хочет поговорить, пока тут находится. — Блэр, я за тобой приехал, — что и требовалось доказать. — Возвращайся со мной в Лос-Анджелес. Там твой дом. Я, Одри. Мы оба тебя ждем. Тебе не место в этом городе, тут никого не осталось, — а вот в этом он ошибается. Да, я потеряла родителей, мужа, моего нерожденного ребенка, но все же уезжать отсюда не намерена, так как люди, причинившие мне боль, не должны радоваться жизни, оставаясь безнаказанными.

— Я не могу, Кейд, — присаживаемся с ним на диванчик, и он тут же мою руку в свои берет.

Раньше я бы светиться начала изнутри, улыбалась ему со всей искренностью и бросилась бы в объятья, сейчас же ничего такого не испытываю. Внутри у меня пустота, черная бездна, с которой я за такой короткий период сроднилась. Мое место именно в Сан-Пауло. В том особняке, что считала логовом монстра, в этом кресле, где теперь будут проходить мои одинокие дни. Холдинг не собираюсь никому отдавать, в чужих руках он никогда не окажется.

Теперь это моя непосредственная обязанность — поддерживать успешную работу всех отделов в многоэтажном здании, куда столько сил было когда-то вложено Родриго. Не ударю в грязь лицом. Сделаю так, чтобы все процветало долгие годы.

— Давай начнем все заново, солнышко, — любимое ласковое прозвище. — Как будто и не было всех этих недель разлуки. У нас все получится, — где же ты раньше был, Кейд? Где? Я мечтала услышать от тебя такие слова примерно неделю назад, но не сегодня. Ты уже упустил свой шанс вернуть меня в свои объятья.

— И ты закроешь глаза на то, что я была женой другого? Что, можно сказать, предала тебя, пойдя под венец с совершенно незнакомым человеком? — вглядываюсь в выражение его лица, где отражается каждая эмоция.

Вижу всю правду в его глазах. Он не сможет мне солгать, ведь я все равно узнаю об этом. Качаю головой, ничуть на него не обидевшись. Я бы на его месте, повела себя точно также. Освобождаю руку.

— Вот видишь, — грустно улыбаюсь. — Возможно, в первое время все было бы прекрасно между нами, но потом… — поднимаюсь на ноги, бросив взгляд на недавно приобретенные наручные часы из золота. Пора собираться на оглашение завещание Родриго Морейра. Такое шоу, что там приготовили, я вряд ли пропущу. Вот так все удивятся моему появлению в кабинете адвоката. — Прости, Кейд, — отворачиваюсь от него, чтобы забрать со стола сумочку и телефон, надеваю на глаза солнцезащитные очки и выхожу из кабинета. Знаю, что бывший парень последует за мной.

— Сессилия, — обращаюсь к помощнице, что-то просматривающей в смартфоне. Краем глаза замечаю, что это сайт ресторана, где мне предстоит пообедать завтра днем. Деловые встречи подразумевают ходить по таким местам. — вызови мистеру Гранту такси, — даже не смотрю в его сторону. — Меня не будет на месте где-то примерно час или два. Если я кому-то понадоблюсь, пусть звонят позже, — согласно кивает, беря в руки трубку телефона и называя диспетчеру адрес холдинга.

Прохожу в сторону лифта неспешным шагов, нажимаю кнопку подземного этажа и, когда дверцы распахиваются, захожу внутрь кабины. Кейд даже не сделал попытку меня остановить, не побежал, не запрыгнул в лифт в самую последнюю секунду. Это минус в нем или плюс, но он всегда понимал меня с полуслова.

Если я не хотела разговаривать, то не настаивал ни на чем. Хотя сейчас, в глубине души, так надеялась, что он проявит характер, схватит за руку и прикажет ехать с ним в Америку. Вот тогда бы я возможно подумала над его предложением, а не ответила сразу отказом. И раз он этого не сделал, значит судьбе было угодно оставить меня здесь. Значит мне предначертано двигаться дальше к своим целям, а не начинать все заново в Лос-Анджелесе.

На подземной парковке меня ожидает черный автомобиль с тонированными стеклами. За рулем сидит Эдуардо Лаго, мой начальник охраны, и дожидается прихода своей работодательницы. Кто бы мог подумать, что многие из сотрудников Родриго останутся на своих прежних местах, а не сбегут на какую-то другую работу.

Мужчина любезно открывает мне дверь, стоит лишь подойти к автомобилю. Когда же сажусь на заднее сидение, трогается с места, чтобы успеть отвезти меня в фирму адвоката для оглашения завещания. Всю дорогу мысленно готовлюсь ко встрече с мерзкими людишками, решившими, что заслуживают какую-то часть от состояния моего мужа. Думают, что он что-то им оставил по старой дружбе. Да только сильно так огорчатся, когда адвокат начнет зачитывать волю Родриго.

Ведь еще два дня назад сеньор Карузо показал мне копию его завещания, где имена его лучшего друга и любовницы не фигурировали. Судя по всему он переписал документ из-за каких-то событий в жизни, о которых я уже никогда не узнаю. Разговаривать с мертвыми не умею.

— Блэр, мы приехали, — недавно попросила Эдуардо называть меня по имени, без официального обращения. Так нам двоим легче общаться. Первое время он вечно путался, но постепенно приспособился. Незаменимый работник, что не покинул меня. Снимаю очки и, положив их в сумочку, забираю ее вместе с собой. — Вас примерно через час забирать? — спрашивает, выходя вместе со мной из машины. Поправляет пиджак и открывает стеклянную дверцу в адвокатскую контору.

— Я тебе позвоню чуть позже, а пока можешь быть свободен, — прохожу дальше по коридору, до самого ресепшена, где миловидная девушка широко мне улыбается. Запомнила, стерва, кто я такая. В прошлый раз чуть было не нагрубила, за что получила строгий выговор от своего начальника. Отделалась меньшим из зол, хотя стоило бы ее уволить.

— Добрый день, сеньора Морейра, — просто киваю в знак приветствия, так как разговаривать с ней совершенно не хочется. Не заслужила. И похоже она понимает, что ничего далее от меня не последует. Уверена, в глубине души она меня проклинает, но я плевать на это все хотела. Относиться к людям надо по-человечески, а не как отъявленная дрянь. — Пройдем-те, — указывает рукой в противоположную сторону от кабинета адвоката. — Оглашение уже практически началось, но вы ничего важного не пропустили.