На пункте пропуска охранник радостно помахал ей рукой, пропустил. Карточки работника у нее не было, но вежливость и приветливость сделали свое дело — Дашу пропускали просто так, запомнили да и всегда были рады перекинуться парой слов.

Ее пыльный кабинетик был в конце коридора. Длинного с привычным серым камнем со щебенкой или темными пятнами… Даша так и не разобралась что это, но потом выучит, профильные предметы со второго курса ведь.

Выкрашенная зеленая дверь хрустнула, чуть заскрипела и противным звуком проехалась по полу: просела и теперь полировала паркет.

— О, Дашка! Ты вовремя! Тут стопка визиток, наклей адреса, а там вон листовки, брошюрки и открытки. Я тебе потом еще дам задание, — замотавшаяся женщина почти не смотрела на Дашку, говорила и суетилась. — Ай, скажу сейчас. Короче, у директора гости, крупные заказчики, ты принесешь им чай, конфеток. Просто нужно сбегать в магазин. Ну, блин, то есть ты купишь чай и конфеток, а я тебе чаевых дам. И домой. Перепутала. В кабинет-то я заходить буду, о, какой ужас, голова кругом уже идет. Короче, вот тебе деньги, сбегай, после разберешь вот эти заказы, а я… а что я? Дашка, оставлю тебе зарплату возле компьютера. И там, уже как все наладится, буду звонить, выдергивать на помощь. Левака-то уже нет, пока что. Это последний был.

Левак… заказы мимо кассы, которые оплачивали наличкой и необязательно было вносить в реестр. Стоили чуть дороже, но никак не вписывались в график, поэтому Дашу на помощь и звали.

— Я все поняла.

Она спокойно вышла из здания, зашла в Мегамаркет, не поленилась, пришлось остановку пройти. Но там продукты лучше и раз гости, то не в ларек бежать. Взяла конфет, хороший, на ее мнение чай, вроде, листовой, в пакетиках не принято подавать по этикету. Когда-то она это читала или слышала. Неважно. А заварник у Раи, так звали ее начальницу, точно был.

— Ну солнышко! Все, бегу целую, сдача тебе!

По возвращению Даши Рая аж засветилась. Ее проблема была решена. Сдача, правда, была сотня с лишним, что удивило, но зачем уточнять и переспрашивать? Деньги лишними не будут, тем более, что все честно.

В конверте ей положили три сотни, Даша даже проверила не мерещится ли ей: еще раз пересчитала купюры по двадцатке. И только потом, посмотрев на объем работы, поняла, что зависла здесь надолго. Никакого фильма не будет.

Маленькие коробки, большие. Каждую открыть, пересчитать, отметить, записать в файлик, наклеить адреса и вложить накладную, но без печати. К семи часам пальцы уже не слушались, но Даша упорно доделала работу. Не хотелось терять возможность хоть иногда получать дополнительные деньги. А эти, наверное, потратит на пальто. В куртке было холодно, старый пуховик давно протерся и некрасиво блестел на рукавах и возле карманов. Да и выглядел… не лучшим образом. Идти в нем в колледж не очень хотелось. С одной стороны никто не обратит внимание, с другой Даше было некомфортно, мерзко. Это вещи лет десять, отдала знакомая матери. А хотелось что-то свое.

И теперь у нее была возможность что-то купить, не в ущерб себе и не прося денег у матери.

Дома никого не оказалось. Даша прошлась по комнатам, убедилась в своем одиночестве и включила радиоприемник. Поначалу тот просто скрипел, прерывался, выдавал обрывки разговоров, белый шум. На минуту удалось поймать волну, но та быстро уплыла, и затею пришлось бросить.

Придется готовить без постороннего шума. Перспектива не из лучших: слишком много мыслей, волнений, свободы для прокручивания своих страхов. Хотя… за последнее время Даша просто перегорела ко всему. Устала от молчания Иры и ее демонстраций, бесконечного потока информации на парах и в домашних заданиях, цифр и бумажек на работе, готовки, уборки, стирки. Стиральной машиной пользоваться ей запрещалось, мол, две вещи можно и вручную, нечего сливать двенадцать литров воды в пустоту, так коммунальные счета дороже. Платить за квартиру не хотелось… значит, руками. По совету Риты, с которой иногда созванивалась, купила детский порошок: руки не разъедало, пахло приятно и отстирывалось легко.

— Рис… рис, рис, рис…

Даша потерла виски, пытаясь собраться с мыслями, взяла табуретку и достала с верхней полки пачку. Там хранились крупы, которые она купила сама: гречка, чечевица, немного макарон спиральками и рис. С тех пор как уехал отец, она “самостоятельная” и “на собственном обеспечении”, ведь взрослая.

Нужно было промыть, залить кипятком. Пока рис отмокал, Даша достала куриное филе, в “АТБ” продавали на развес, и можно было взять одно. Купила вчера, промыла и натерла солью. Теперь мелко порезала и бросила на сковороду. Нужно было аккуратно, ведь масла нет. Не купила, а мать свое куда-то спрятала. Можно было бы порыться в ящиках, вот только не хотелось. Из принципа. Купит потом, не так дорого стоит. Главное, что у нее есть целая полка в кухонном шкафу и одна в холодильнике. Жаль только морозилка забита под завязку и там ей место не выделили.

Нож был плохо заточен, поэтому курица не резалась, а отрывалась кусочками. Тут без разницы. Чтобы не подгорела, Даша почистила и натерла к ней морковь, луковицу и долила немного воды. Пока все тушилось, вскипятила воду в чайнике, хотя так делать ей запрещали, но никто не видит ведь, залила ее в кастрюлю, насыпала чуть разбухший рис.

Совсем скоро вода испарилась и в сковороде началось шипение: может пригореть все. Как раз время посолить, добавить перца, а там помешать и забросить в воду, к рису.

Пока плов готовился в кастрюльке, Даша сделала себе чай и взяла шоколадку, купленную на сдачу от конфет начальству. Так и мать не увидит, не станет упрекать в трате денег на “фунтики”, что в ее понимании было “излишним баловством” и путем к ожирению из-за которого не возьмут замуж.

Последний месяц мать все чаще переводила тему на парней, допрашивала, задавала глупые вопросы. Ей либо хотелось побыстрее избавиться от Даши, либо это были попытки узнать не осуществились ли страхи Ларисы о неприятных “в подоле”, “распущенности” и “потери головы”. Как бы там ни было, приходилось отвечать. Меньше сопротивление — меньше вопросов.

Приходилось говорить то, что мать хотела услышать и все время фильтровать информацию. Держать себя в руках, дышать, дышать. Дышать.

— Да, Рит! — Даша поспешила ответить на звонок.

— Привет, слушай, а ты совсем пропала. Не хочешь завтра к “Спутнику”? Я там буду, заодно притащу тебе кое-что, — голос Риты в телефоне казался совсем детским и смешным.

— Разве что днем, скажу, что на работе буду, ну с двенадцати до четырех.

— Без проблем, любое удобное для тебя время. А… стой… с работой как? — она явно обеспокоилась.

— Да ничего, просто у них для меня сейчас ничего нет. Может, иногда будет выстреливать подработка, а пока без вариантов.

— Я помогу, — Рита явно улыбнулась в трубку.

— Да ничего, может, наладится, а я тогда две работы не потяну. У нас пары с утра до ночи. Может, на втором курсе уже, говорят, там легче.

— Не тороплю, просто подумаю. Плюс лето будет, короче, не парься пока, ладно? И до встречи, а я пока приготовлю тебе подарок.

— Рит… какой подарок? — устало ответила Даша.

— Ало, человек, ты забыла о Дне рождения? Своем?

Дашка застыла, чуть нахмурилась, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Он завтра или я где-то туплю?

— Завтра… да, завтра. Ну таки что? Я все равно не праздную.

— И не нужно, просто приходи, погуляем, развеемся, окей?

— Да, я буду, спасибо.

— Все. Пока-пока!

Послышались гудки. А Даша так и держала телефон в руке, пока не поняла, что плов пора выключить, да и прийти в себя. Что же, говорить матери о работе не нужно, есть и есть. Деньги она все равно не может пересчитать и проверить, а на стипендию и отложенные можно немного протянуть.

В День рождения… лучше бы его и не было. Даша не любила этот праздник. Дурацкие, совершенно ненужные ей подарки от матери. Еще и с предлогом “ну вот, я же старалась”. Прошлый раз были две детские розовые заколки с пушистыми помпонами, прозрачные носочки в цветочек и капроновые черные колготки с перечеркнутым ценником из распродажи. Все бы ничего, Даше хватило бы и открытки. Лучше бы была просто открытка, чем вещи, которые даже надеть никуда нельзя.