– Мы хотели пожить на Сицилии, не хотите с нами? – смотрю на друзей.

– А мы хотели оставить вам Льва на недельку и смотаться куда-нибудь, побыть вдвоем до появления малышки, – у Руса виноватый вид, а Ди вовсе отвернулась от нас, что-то накладывает в тарелку.

– Хм, очень приятно, что вы считаете меня великолепной матерью и сиделкой только эту функцию с Матвеем чаще выполнял Петров или Тугушев, – задеваю Амирана, знаю, что ему будет неприятно это слышать, но мне нужно куда-то десь свою собственную боль от их сожаления.

– Мама останется в моей квартире. У нас еще перелет один, поэтому парни поживут с ней пару дней, а Сицилия откладывается, – грубо, жестко, чтобы я понимала, что дома меня ждет разговор.

– Друзья, у меня бестактный возможно вопрос, – смотрю на красивого мальчика в руках отца.

– Да, – четыре пары глаз уставились на меня.

– Ди, можно с тобой на пару слов, – решаю не объявлять всем о своей неопытности.

– Конечно, – все переглядываются.

Ведет меня в голубую детскую с морей шкафчиков и игрушек вокруг. А у меня дома ни одной и спальни поскромнее.

– Господи, Ди я не знаю, что делать с ребенком, – сажусь на кровать и прячу лицо в руках, – я не знаю блядь, как его даже кормить. Чем? – начинается неконтролируемая истерика, паника.

– Так, Вольная, ты чего это? – ходит передо мной, – Это вообще ты?

– Я не знаю, все было так легко и просто, а как будет теперь? Как мы будем жить все вместе? – не перестаю, рыдания комьями вырываются из груди и я не в силах их прекратить.

– С Матвеем же справилась, – пытается подруга, но это только вгоняет меня в транс под названием “мне страшно, все летит к черту”.

– Я не была хорошей матерью, да и он был взрослым, – продолжаю говорить в руки.

– Выйди! – грубо, слышно быстрый топот и щелчок замка.

– Что происходит? – садиться передо мной на пол и силой убирает мои руки от лица.

– Я боюсь, – шепчу, смотрю в глаза полные ярости и непонимания.

– Моего сына? – сморщился, появилась морщинка между бровей.

Слова “моего сына” звучат гордо, давяще, напоминая мне о том, что мужчина напротив меня могущественный и всегда получает то, чего желает, что он пишет свое полотно не полагаясь на судьбу, что я всего лишь смертная женщина, всего лишь одна из душ в его подземном царстве.

– Боюсь, что я не смогу Амиран, – смотрю в любимые глаза, готова любить его прямо сейчас, целовать, заниматься любовью, да просто трахаться, чтобы не потерять эту связь между нами.

– Эй, девочка, я же не изверг, у нас будет няня, она поможет. Рядом буду я, ты справишься, – вытирает слезы с моих щек.

– Обещай, что между нами ничего не изменится, – пищу как мышь, краснея от своей просьбы.

– Обещаю, люблю тебя, как это может поменяться? – улыбается и я таю.

– Люблю тебя, – целую его в щеку.

– Пойдем, там маленький разбойник требует твоего внимания, хорошо? – встает, берет меня за руку и ведет к ребятам.

– Мирослава Витальевна просто шокирована, – улыбается и все в комнате подхватывают его настроение, – Нам пора ехать.

– Я помогу с вещами, – Рус подхватывает небольшой синий чемодан.

– Не надо, – вытираю под глазами остатки влаги, проверяю не посыпалась ли туш, все отлично.

– Давайте его мне, а папа понесет вещи, – подхватываю Тимура на руки и ловлю беззаботную улыбку и объятия.

– Хорошо, спасибо, – Амиран идет позади нас и корчит малышу мордочки от чего он заливается звонким смехом.

– Его нужно посадить в кресло, – открывает заднюю дверь, – я сяду с ним, а ты поведешь, хорошо?

– Ты доверяешь мне? – удивляюсь, после аварии я водила разве что под его присмотром и то пару раз.

– Да, Мир, садись, мы не хотим, чтобы он закатил истерику, да? – пристегивает малыша ремнями и садиться рядом.

Без вопросов сажусь за руль черной Audi Q7, настраиваю зеркала и сиденье под себя, завожу и выезжаю на дорогу. Всю дорогу муж разговаривает с кем-то по телефону, а я стараюсь быть внимательной, так сильно вцепилась в руль, что по приезду еле расцепила побелевшие пальцы.

– Матвей? – зову, скидывая лодочки в холле.

– Да, мам, мы с Яром готовим, – захожу на кухню и вижу прекрасную картину “три мужика” один из которых увлеченно грызет свою кость.

– Привет, – машу им рукой, – У нас пополнение в семье, очень большое! – надуваю щеки. Да, глупо было не поговорить об этом с сыном раньше. В комнату заходит Амиран, держа на руках Тимура.

– Мам, ты ничего не хочешь рассказать? – разводит руками Мот, какой же он у меня умный.

– Хочу, – опускаю глаза.

– Я наверно поеду, поем в студии, – Петров тут же засобирался и у меня нет повода его держать, наверно пора взрослеть и не приплетать к семье всех.

– Останься, отобедаем все, я заказал еду из ресторана, вот вот должны привезти, – мой мудрый муж. Конечно же, если Матвею что-то не понравится он захочет говорить только с Яром.

– Вы теперь будете жить с нами? – вступил второй мудрый мужчина.

– Да, – Амиран весел, – будем жить все вместе, ты не расстроен?

– Нет, мне нравится, большая семья, Тимур, – сын искренне взял за руку маленького смельчака, который потянулся в сторону Моро.

– Ну хватит плакать, – сильные руки обвивают меня за талию.

– Вот и я о том же, Мирослава Витальевна этот мужчина плохо на вас влияет, вы стали чересчур женственной и плаксивой, – шутит друг, развязывая маленький хвостик выбеленных волос.

– Петруччо, – смеюсь сквозь слезы.

***

– Ты переживала, а он уснул на тебе и под твой голос, – уставший муж потягивает белое вино сидя на белом ковре, пока мы с Яром обсуждаем последние изменения в дизайне платьев.

– Да, – отвлекаюсь от эскизов, смотрю на него. Господи, как же ему идут до ужаса рваные джинсы и такие же рваные серые футболки, черные как смоль волосы взъерошены, на безымянном пальце наше первое и единственное тонкое венчальное кольцо, на сильных руках едва заметные надписи на различных языках, среди них затерялась оптика.

– Аид и его пес, – закусываю губу от восторга.

– Ага, картина маслом, – Яр не теряется, достает телефон и делает пару фото, показывает мне.

– Сделаешь для меня? – показываю руками рамку.

– Конечно, – закатывает глаза, – Тугушев уже прислал вам приглашение?

– Яр!, – сжимаю глаза в предвкушении тысячи вопросов.

– А я тоже Ярослав жду, пока мне госпожа Вольная об этом расскажет, – говорит как между прочим, между перелистыванием страниц глянцевого журнала.

– Я встряла, – констатирую факт.

– А я похоже поехал, – друг быстро собирает вещи и направляется к выходу.

– Я провожу и в душ, – говорю, надеясь, что он уснет к тому времени, когда я выйду.

– Я подожду, у меня пара звонков, – улыбается черт, знает все.

– Хорошо, – прячу глаза и исчезаю за другом.

Пыталась придумать тысячи отговорок, как скажу ему об этом, но потом вспоминаю, что лучшее оправдание – честность в импровизации. Надеваю черный шелковый халат, выхожу в спальню, а на кровати мой Бог, в одних белых боксерах. Ох, я бы предпочла без, но теперь мы не одни, нужно помнить. В голове не укладывается, как мы будем жить.

– Ты проверял его, любовь моя, – сажусь перед ним на колени, беря в руки большую ладонь.

– Я проверил мальчиков, спят, – улыбается, – Рассказывай, – проводит пальцами по моим впалым щекам.

– Нечего рассказывать, у Волка свадьба, позвал нас, всё, – развожу руками.

– Да уж, – смеется, – На ком женится? – целует мою ладонь.

– Адель, выкупил на каком-то аукционе, – сама в шоке от того, что говорю это спокойно. Все что касается их бизнеса последнее время меня не шокирует. Ведь на всех сделках я сопровождаю мужа, кажется у нас больше нет секретов.

– Сапожник с сапогами…

– Амиран, не смешно, – толкаю его в бок.

– Ну это если с какой стороны посмотреть, – жадно осматривает меня, – Теперь не придется его убивать.

– Муж, мой муж, ну неужели ты думал, что я, – смеюсь.