– Я думал что он, мне не нравилось то что было между вами и то как он смотрел на тебя. Вас связывают секреты дорогая моя и не смей отрицать, – смотрит прямо в душу своими карими глазами.

– Его секреты, не совместные. Нас связывает один парень, который помог нам выжить в трудную минуту и ничего больше, – ловлю воспоминания.

– Ты скучаешь по тому времени? – осматривает мое лицо, гладит скулы большим пальцем. Ощущение словно я в клетке с бойцом. который прямо сейчас одним движением может свернуть мне шею за неправильный ответ. Боже,я боюсь его.

– Как ты можешь такое говорить? Я хотела умереть без тебя, я не смогла жить, особенно этот твой букет с новосельем и парк крутых тачек. Мне хотелось пойти и убить тебя, – отвожу глаза и стараюсь вновь не пустить слезу. Стараюсь отогнать мысли о том время, ведь правда в том, что где то, глубоко в душе, мне этого не хватает.

– Мир, я знаю, что тяжело, знаю, что мы много упустили и что нормально не получилось, – берет за талию и усаживает меня на себя, отчего мой халат развязывается и из него бесстыдно появляются торчащие соски.

– Но все будет хорошо, мы наверстаем, – заканчиваю за него, целуя целомудрено в щеку.

– Да, люблю тебя, моя горячая красотка, – улыбается, смотря в глаза, нарочно не обращая внимания на грудь.

– Мой муж, – глажу пальцами его морщинки и шрамы, – какой ты красивый, – восхищаюсь. Это наше время с ним, совершенно волшебное. Время в которое я могу позволить себе раствориться в любви к нему.

– Мам, мам! – в комнату врывается сын.

– Что случилось? – Амиран реагирует стремительно, закрывая нас одеялом.

– Извините, я больше так не буду, – сын отвернулся.

– Мот, все хорошо, – поправляю халат забыв про возбуждение, – мы разговаривали, что случилось?

– Тимур плачет, – указывает на дверь.

– Спасибо, сейчас я приду за ним, иди, – уверенно отвечает Амиран.

Сын выходит за дверь.

– Черт, нужно ввести правило стука, – до сих пор трясусь.

– Одевай пижаму, а я схожу за парнем, – сам идет в гардероб, снимает боксеры и надевает темные пижамные штаны, – Мир, ау, перестань на меня так смотреть, потом.

– А? – не могу оторвать взгляд от его прекрасного тела и вставшего члена. Непроизвольно сглатываю скопившуюся слюну.

– Малышка, потерпи, у нас будет пара дней в Варшаве, – смеется.

– Если ты ведешь сюда Тимура, то должны прийти все, – закусываю губу надевая голубую пижаму с брюками и рубашкой.

– Что это значит? – останавливается в дверях.

– Это значит и Матвей и Моро, если вы его сейчас разбудите, – провожу руками по груди, стараясь успокоиться.

– Матвей ладно, но собака – нет! – жестко, четко, выходит за дверь.

– Ну хорошо, – пожимаю плечами, зная какой лай затеет ревнивец, когда поймет, что в родительской кровати все кроме него.

***

Выбраться из постели полной мужчин не так-то просто. И если бы не урчащий Моро я бы так и проспала сладко, обнимая свою подушку. Парни устроились на Горе и им вполне удобно.

– Через час все встанут и папа тебя выгуляет, хорошо? – разговариваю с моим белоснежным будильником, замешивая тесто на вафли, включаю кофеварку. Однозначно яйца и бекон, теперь в нашем доме мужчина побольше, а значит пора расширять список продуктов и переоформлять одну из комнат в детскую. Улыбаюсь, мечтала о ребенке, вот тебе. Его ребенок, похож на него, а не это ли важно? Наверно это. У него есть наследник и сын и не так важно, что теперь хочу или могу я. Спасибо Боже.

– Доброе утро любовь моя, – горячие ладони сомкнулись на моей талии.

– Доброе утро, – целую в щеку, – как спал?

– Прекрасно, – усмехается.

– Что делают мальчики? – вытаскиваю первые вафли, закладывая новую порцию, выключаю сковороду с беконом и глазуньей.

– Спят, можно ведь еще чуть? – гладит мои бедра.

– Да, еще пол часа, я заканчиваю, – прижимаюсь к нему спиной, – Мне не хватало этого ночью, любимый, твоего тепла.

– Ох, у нас есть время, я могу тебя согреть, – зарывается в мою шею с рычанием. И получает в ответ рычание и удары хвостом по ноге.

– Прости, наш младший невыносим, – смеется, отходя от меня, – пошли гулять.

– Моро! – пристально смотрю на мордашку, которая делает вид, что не понимает, что только что сотворил.

– Хитер парень, хитер. Весь в тебя Мирослава Вольная, весь, – смеется муж, ловлю его настроение, промывая фрукты.

Завтрак в приятной атмосфере. Мужчины едят обсуждая школу. А я со стаканом апельсинового сока пытаюсь накормить кудрявого мальчика кашей.

– Ма? – окликает сын.

– Да? – отвлекаюсь на Матве.

– Тебе идет, – улыбается.

– Что идет? – не понимаю, даю малышу чернику и он с удовольствием есть ягоды, улыбается мне.

– Большая семья, – уплетает вафли за обе щеки, – Маленький ребенок, я такой же был?

Дергаюсь от его слов и воспоминаний.

– Нет детка, ты был вреднее, у Яра спроси, – смеюсь, стараясь не пускать плохие мысли в голову.

– Ну мааааа, – подходит и целует в щеку, – Это было очень вкусно, я скучал, Адель так не готовит, а у Волка вечные запары с вафельницами.

– Молодой человек, что за слэнг? – грозно смотрю на него.

– Scusa signora, – целует Тиму в щеку отчего тот улыбается еще шире.

– Извинения принимаются, – смотрю на счастливого кудряшку и пустую тарелку, кажется первый этап пройден.

– Мам, а ты родишь нам девчонку? – в доме повисла абсолютная тишина.

– Милый, а ты знаешь, мы не можем выбирать, – пожимаю плечами, удерживаясь за последние крупицы настоящего.

– Было бы круто, – обнял меня за плечи, прижимая к себе.

Кусаю внутреннюю сторону щеки, чтобы не разреветься при всех и не выдать свою боли и уязвимость.

– Одевайся, я закину тебя в школу, а потом вернусь за тобой любовь моя, – подмигнул мне.

– Хорошо, мы оденемся, – вытираю малышу лицо и беру его на руки.

– Пойдем мой друг, нам стоит надеть тебе памперс, сегодня у тебя путешествие, – целую его в макушку, пока он о чем-то лепечет папе на своем детском языке.

– Интересно, на каком языке он заговорит быстрее? – серьезно говорит муж, возвышаясь над нами.

– Он уже говорит Папа, Няня, Мила, Лев и пару местоимений. Полагаю на русском, – глажу пухленькую щеку.

– Милая, но ведь ты знаешь только его, – подшучивает.

– Да, глупо было вступать с тобой в полемику, – усмехаюсь, конечно, чертов умник.

– Вы справитесь без меня? – заботливо осматривает нас.

– Пол часа переживем, – надуваю губы, показывая свое недовольство.

– Я готов, – а вот и мой ученик, в голубой рубашке, джинсах и с огромным рюкзаком LV.

– Поехали, – мужчина кивает к выходу.

– Удачи в школе, – иду к спальне, вещи малыша в нашем гардеробе, как и все принадлежности.

– Давай подберем тебе наряд, – сажаю малыша на кровать и открываю маленький чемоданчик.

Крохотные вещи аккуратно сложены, в кармашке даже есть его поилка и маленькая шелестящая погремушка в виде цветка. Поднимаю глаза и смотрю на улыбающегося парня, который даже не вспомнит свою маму, который вынужден жить с женщиной, что ни за что ее не заменит. Что сама сломлена как карандаш на пару частей и рисует свою жизнь криво и неумело. Женщина, которая не смогла уберечь собственного ребенка. Вытираю слезы с щек, напоминая себе о том, что этого не должен видеть муж, низачто и никогда.

– Мне нравятся черные джинсы и эта милая толстовка с медведями, как думаешь? – закусываю дрожащие губы.

– Да,да,да, – тычет на меня пальцем.

– Вот и решили, – раскладываю на кровати и иду выбирать наряд себе, приглядываю за малышом.

Пожалуй тоже надену черные джинсы и черную прозрачную блузку, сверху черный пиджак, на ноги красные лодочки и красная сумка.

– Мир! – грубо, голос мужа.

– Да? – дергаюсь, выхожу к ним.

– Ты оставила его на высокой кровати, – глаза сощурил, – Чем ты думала?

Начинаю дрожать, ноги становятся ватными, воздуха не хватает. Все становится тяжелым от его жесткого настроения.