Я продолжала смеяться, даже когда почувствовала, как что-то теплое коснулось моего живота. Я перестала смотреть на Лэна и увидела Шая в пятнадцати футах от него, стоящего с Бозом, Роско и Бэтом, смотрящего на меня с улыбкой. Его лицо, хорошо видное в свете прожекторов, было счастливым.

Его брат и его девушка ладили, и, несмотря на то, что это было простой вещью, все в мире Шая Кейджа было в порядке.

Значит можно сказать, что и у меня все было хорошо.

Достаточно сказать, что Лэндон сдержал свое слово. Время, потребовавшееся мне, чтобы доказать ему, что он может доверить мне своего брата, длилось недолго. Оно прошло вскоре после того, как в «Хаосе» вырвался на свободу весь ад.

Что касается меня, я знала, что полюблю брата моего мужчины, когда Шай, Раш и я прилетели в Международный аэропорт Денвера чтобы отправиться на похороны моей бабушки, и Лэн ждал нас у входа. Шай не сказал ни слова, вероятно потому, что знал, что я попытаюсь отговорить его от того, чтобы Лэндон тоже летел, тратя время и деньги на билет на самолет, чтобы быть со мной во время того, что братья Кейдж считали моим часом нужды.

Увидев там Лэна, я была потрясена.

Лан просто обнял меня и пробормотал на ухо «в семье заботятся друг о друге».

Это было мило и все такое, но лететь в Аризону, чтобы присутствовать на похоронах женщины, которую он не знал и никогда не встречал?

Я поняла во время похорон, почему он был там, когда узнала, что устроили братья Кейдж.

В то время как Раш и я занимались похоронами, Шай поддерживал меня, Лэн не терял зря времени и занялся моей мамой. Я не знала, что он ей сказал. Я просто поняла по выражению ее лица, когда он это говорил, что она услышала его. Он все время находился рядом с ней, пока я была поблизости, в похоронном бюро, на могиле и у дедушки после.

Его послание было ясным: «не вздумай быть сукой для Табби (а она бы так и поступила, это было в стиле моей мамы, даже на похоронах ее матери). Если ты это сделаешь, я наброшусь». Видя, что он совсем не маленький и явно крутой, мама, которая могла пропустить самый откровенный намек, не пропустила сообщение Лэна.

Поэтому я пережила похороны бабушки не терпя того, что моя мама была сукой. Она даже не рискнула бросить на меня злобный взгляд. Она держалась подальше.

Я не знала, почему Лэн решил так поступить и оказать мне такую поддержку. Я просто знала, что меня приняли в семью. Когда он звонил Шаю, или Шай разговаривал с ним, а я была рядом, он просил его передать мне трубку, и мы болтали. Недолго и ни о чем важном, но дружелюбно, тепло и мило. И сейчас, хотя он толком не спал все выходные, он шутил и дразнил, и делал это от души и по-настоящему, без настороженности и фальши.

Я знала, что Шаю это нравилось.

Как и мне.

Хорошей частью того ужасного визита в Аризону было то, что Шай и Лэн получили возможность увидеть свою бабушку. Мы встретились с ней за ужином. Я сразу же полюбила ее. Это было потому, что она была вне себя от радости от того, что получила неожиданный шанс провести время со своими мальчиками, и она не скрывала этого. Это также было потому, что она дерзко флиртовала с Рашем. Это было забавно. Она была забавной, а еще она не скрывала что заметила, что Шай любит меня и сразу же включила меня в семью.

Смерть моей бабушки было отстоем, но, надо сказать, бабушка Шая была потрясающей.

– Приятно слышать, как ты смеешься, Таб. Ты сегодня молчаливая, – заметил Лэндон.

Я улыбнулась Шаю и посмотрела на его брата.

– Я в порядке.

Он склонил голову набок, не сводя с меня глаз.

– Точно?

Я пожала плечами.

– Просто дерьмо на работе, – призналась я.

– Доктор Придурок, – многозначительно произнес он.

К вашему сведению, байкеры не скрытные. Я знала это всю свою жизнь. Они были такими, какими хотели быть, и делали то, что хотели делать. Это так же касалось их разговорчивости. Если им нужно было что-то сказать, они говорили это. Хотя некоторые из них могут быть тихими, интроспективными или таинственными, большинство из них любят болтать.

И я знала это потому, что Шай рассказал Лэну о придурке у меня на работе.

Поэтому неудивительно, что Лэн знал о докторе Придурке, потому что доктор Придурок не успокоился. Слухи, подтвержденные его настроением, утверждали, что его сотрудник позвонил жене доктора Придурка и сообщил, что ее муж ей изменяет. Все прошло не очень хорошо, и он спал на диване в своем офисе в течение недели, пока не нашел новую квартиру.

Для меня это означало, что я снова по какой-то непостижимой причине была его целью, и он довольно значительно усилил издевательства.

Сначала я рассказывала Шаю о злоключениях «Табби и доктора Придурка». Сейчас я этого не делала. Он злился, и чем больше я говорила, тем больше он злился. Учитывая, что мой домовладелец всего лишь настаивал на годовой аренде, и Шай явился к нему и заставил передумать, я не хотела заставлять его вмешиваться в ситуацию с доктором Придурком, что он уже обещал сделать.

Так что я перестала говорить об этом.

Достаточно сказать, что все приятные стороны нашей с Шаем дружбы, за время которой мы влюбились и начали строить отношения, закончились. Это не означало, что все перестало быть удивительным. Достаточно сказать, что жизнь есть жизнь, и не все всегда было идеально.

Например, Шай разбрасывал свою одежду по всему полу, и это сводило меня с ума. Я решила смириться с этим, но потом, после того как я собирала их и ложила в корзину, Шай исчезал всякий раз, когда я шла в прачечную.

С этим я решила не мириться.

– Если у меня есть парень байкер, который отлично справляется с оргазмами и имеет естественный талант быть милым, это значит, что в придачу к этому я получила и неоплачиваемую работу прачки? – спросила я раздраженно, когда в последний раз возвращалась из прачечной и увидела Шая перед телевизором с пивом.

– Не стирай, детка, – сказал он телевизору.

Не мне, а телевизору. Он не смотрел на меня и уж точно не смотрел на корзину, которую я тащила.

– Ты знаешь магическое заклинание, которое можно наложить на одежду, и она станет чистой? – фыркнула я, бросая корзину с чистой одеждой в свое кресло.

Наконец он посмотрел на меня.

– Нет.

– Но кто-то стирал тебе вещи раньше, потому что твоя одежда до меня была изношена, но она не была грязной.

Его взгляд стал пустым, прежде чем он тихо посоветовал.

– Не спрашивай.

Боже.

Но я сделала это.

– Твои суки делали это для тебя, – заявила я, положив руки на бедра.

– Я же говорил тебе не лезть в это, – пробормотал он, снова переводя взгляд на экран телевизора.

– Шай, – позвала я. Он вздохнул и посмотрел на меня. – Раз уж ты здесь, твоя одежда здесь, ты спишь в моей постели каждую ночь, приходишь ко мне домой каждый вечер, мы, по сути, живем вместе. Так что мы должны придумать, как сделать, чтобы я не злилась.

– Хорошо, сладкая, но, как я уже сказал, я не стираю.

– Ладно, босс, чем ты тогда занимаешься? – спросила я в ответ.

– Ничем, – заявил он, и я моргнула, прежде чем мои глаза сузились, что Шай не пропустил. Я знала это, когда он предупредил.

– Не начинай. За последние девять лет я довольно часто жил в комплексе, так что я даже не позаботился о своем собственном доме. Эта сука, растившая меня после смерти мамы, ни хрена не делала для нас. Мы не только содержали нашу комнату в чистоте и стирали нашу собственную одежду, мы стирали и их одежду и убирали их дом, в то время как ее дети сидели на задницах и смотрели телевизор. Так что я сыт по горло стиркой и уборкой, и я не собираюсь больше этим заниматься. Я вынесу мусор. Я принесу продукты, так как у тебя аллергия на магазин. Буду в настроении, пойду приберусь на кухне. Если ты захочешь, чтобы я сделал что-то, что не включает стирку одежды или пылесос, мы поговорим. Но, детка, ты можешь злиться, можешь кричать, можешь попробовать нежно уговаривать, но я не стану стирать одежду и пылесосить. Ты меня понимаешь?