Нора словила себя на мысли, что последние дни она слишком часто думает вместо того, чтобы весело проводить время. Вовсе не обязательно иметь счастливый брак, чтобы быть веселой и беззаботной, как Бланш. Та терпеть не может своего мужа, и он это знает, но остается от нее без ума. Их брак – сплошное недоразумение и чистый расчет, но это и делает его радостным, ибо никто никому не обязан. Может, это тактика нового века? Может, не нужно стремиться к идеальному браку? Идеального брака нет, это блеф. Да, ты узнала об этом, дорогая Нора, но от этого твоя жизнь не закончена. Время отринуть прошлое и двигаться в будущее, не стремясь вернуть расположение супруга.

Когда Нора получила приглашение от Кэролайн Стоун, она была приятно удивлена. Она не успела обсудить Стоунов с супругом, так как он вынужден был отправиться в Оксфорд по каким-то срочным делам, не требующим отлагательств. Вероятно, эта фамилия была на слуху, потому как Нора была уверена, что кто-то упоминал ее ранее, но ей приходилось знакомиться со слишком многими людьми, чтобы помнить каждого по имени и фамилии. Странно, но Норе хотелось узнать, кто же такая таинственная Кэролайн Стоун, которую так восторженно описала взбалмошная Бланш. Она-то редко хорошо отзывается о людях, особенно когда эти люди женского пола.

И вот, словно в ней открылось второе дыхание, она готовилась к благотворительному обеду, на котором собирались средства для антивоенной кампании. Приглашение, тесненное золотом и собственноручно подписанное хозяйкой, лежало на туалетном столе, с которого Нора взяла длинную жемчужную нить. Она особенно любила этот жемчуг – это был подарок мужа на их десятую годовщину, когда они путешествовали по Италии. Сейчас он перестал казаться элегантным, даже что-то отвратительное было в нем. Поэтому, надев нить, ее лицо сморщилось, и, помотав головой, она сняла его, словно это было не украшение, а хомут. Прекрасная демонстрация того, как наше отношение к дарителю влияет на отношение к подарку. Вместо жемчуга она прицепила к черному атласному платью бриллиантовую брошь и отдала предпочтение украшенной перьями шляпке. Выглядела она невероятно свежо, глаза ее сияли предвкушением приятного вечера в компании новых знакомых, а уголки губ кокетливо улыбались отражению в зеркале, находя его невероятно привлекательным. «А я еще очень даже ничего, когда не жалею себя». С этими мыслями она выпорхнула из будуара, укуталась в песцовую накидку и, дав распоряжения слугам, села в экипаж, где закурила и расслабилась.

Особняк Стоунов находился за Лондоном и был воплощением простого и элегантного стиля. Никакого нарочито навязчивого декора, ярких цветов и пышных садов – все лаконично и со вкусом, так называемый минималистичный шик. Внутри поместье выглядело так же: светлый интерьер дополняли вазы с цветами и предметами искусства, все мелочи в этом потрясающем доме идеально сочетались друг с другом и словно кричали о безупречном вкусе хозяйки, которая с таким вниманием обставила свое жилище.

Нора с порога встретила знакомых, теперь она окончательно расслабилась и ждала минуты, чтобы быть представленной Кэролайн Стоун, которая, к слову, успевала уделить время всем гостям и в данный момент направлялась к прибывшей гостье.

– Миссис Блоссом, как я рада видеть вас у себя! – приятным мягким голосом произнесла миссис Стоун.

Это была высокая и стройная блондинка примерно сорока лет, но выглядела она невероятно свежо и молодо. Она была в белом костюме с широкими брюками, которые еще не успели войти в моду, но после этого вечера явно ставшими предметом обожания лондонских модниц. Живые голубые глаза говорили о добром характере, а сдержанная улыбка о врожденных манерах, дарованных ей аристократическим происхождением. Именно глаза и улыбка пробудили в Норе волну воспоминаний. Да, около глаз появилось несколько морщинок, лицо приобрело иное выражение, но сомнений не осталось, это была она. На мгновение Нора словно окаменела, сейчас она поняла, откуда ее терзало странное чувство, что она не раз слышала о Кэролайн Стоун.

– Кэрри? – чуть слышно спросила она.

Миссис Стоун вначале немного удивилась, но затем ее лицо озарила восторженная улыбка, и в припадке радости она ринулась к Норе и крепко ее обняла. Нора почувствовала запах фиалки, который исходил от ее давней знакомой – он был такой же, как двадцать пять лет назад, и теперь все прояснилось окончательно. После долгих объятий и изумлений дамы еще несколько минут не могли прийти в себя.

– О, Эли, я не могла подумать… Вот так подарок! Как же все-таки тесен мир, и как я этому рада! Прошу тебя, проходи, выпей чего-нибудь перед обедом. Я встречу гостей, и мы с тобой обязательно поговорим. Мне просто не верится! – И с теплой улыбкой Кэролайн оставила подругу, вернувшись к своим обязанностям.

Нора взяла бокал шампанского и присела, чтобы прийти в себя от неожиданности, которая ее настигла. Они не виделись с Кэрри больше двадцати лет и совершенно потеряли связь друг с другом. И вот теперь, в момент, когда Нора погрязала в депрессии, когда она столкнулась с огромной пропастью в своих отношениях с супругом, появляется ее давний друг, который некогда понимал ее так, как никто. Можно ли счесть это за знак судьбы? Кто знает. Но счесть за удивительное стечение обстоятельств – определенно.

Кэрри и Нора были близкими подругами во времена, когда жили по соседству в Солсбери. Нора всегда восхищалась Кэрри: ее безупречными манерами, которые не мешали ей озорничать, ее сильному духу и целеустремленности. Она не была похожа на сверстниц, ей хотелось стать великой, хотелось покинуть пределы привычного мира и отправиться в кругосветное путешествие в поисках себя. Такой стержень и сила воли жили в этой хрупкой семнадцатилетней девочке, носившей легкие платья и шляпы с розовыми лентами. Именно контраст ее мягкой внешности с твердым нравом создавали невероятное впечатление при хотя бы минутном общении с ней. Люди ее окружения либо обожали ее, либо ненавидели за высказываемые порой радикальные идеи и дерзкие мысли, которые не следовало бы держать в уме юной леди. Несмотря на это она гнула свою линию, будучи смелой и свободолюбивой, и знала, что ее жизнь будет полна приключений.

– Я уверена, что каждый из нас не случайно появился на свет, – говорила она Норе, когда они качались на качелях в саду. – У всех есть предназначение, главное, понять, в чем оно. Мне мало быть просто женой и матерью или статусной дамой. Я хочу совершить нечто великое, оставить след после себя, понимаешь?

– Наверно, – непонимающе отвечала Нора. – Но что плохого в том, чтобы счастливо выйти замуж за человека, которого ты любишь и посвятить ему жизнь?

– Плохо именно то, что в твоей голове рождается мысль посвятить себя кому-то. Человек обязан только самому себе. В любви нет ничего дурного до той поры, пока она не начинает затмевать твою собственную жизнь, твои цели и мечты.

– А что, если я мечтаю о замужестве?

– Твоя мечта непременно сбудется. Но это же так скучно и примитивно! Мы на пороге нового времени, когда женщинам будет доступно гораздо больше, нежели сейчас. Вот тогда нас перестанут воспринимать просто как инструмент для продолжения рода или как часть интерьера.

– Что ты хочешь этим сказать? – испуганно взирала на подругу Нора.

– То, что мир так широк и необъятен, как и наши возможности. Грех ими не воспользоваться. Я не осуждаю тебя в твоих стремлениях скорее стать женой, но неужели это все, чего ты хочешь? Если любовь и правда придет к тебе, это иное дело. Но даже в любви важно оставаться собой и не терять себя на просторах семейной жизни. Быть счастливой с кем-то возможно только тогда, когда ты счастлива с собой, когда ты нашла свое место в жизни и приблизилась к целостности своей натуры.

– Ох, милая, но можно искать себя очень-очень долго и остаться совсем одной. Как же быть счастливой, когда рядом нет того, кто любит и боготворит тебя?

Кэрри улыбнулась своей умной и спокойной улыбкой.