Нет. Он не готов думать об этом настолько глобально. Ещё не время. Да и был ли в этом смысл? Может, вместо погони за призрачной справедливостью, он должен принять ту правду, в которую верить легче всего? Вновь и вновь убеждать себя в том, что во всем виноват Люциус.
— Простите, что опоздали! — в переговорную ввалились запыхавшиеся близнецы и быстро заняли свои места за столом. — Что мы пропустили?
— Практически второе пришествие Мерлина, — хохотнул Забини и тут же заработал укоризненный взгляд от Грейнджер. — Что такое, mio cara? Как по мне, все произошедшее несколько минут назад по важности ассоциируется именно с Мерлином, не меньше.
— Придурок, — фыркнул Малфой, закатывая глаза, затем развернулся к растерянно переглядывающимся близнецам. — Мы только начали.
— Мы были в лаборатории, там как раз начали проводить анализ эпителия, найденного под ногтями последней жертвы, — откашлявшись, неторопливо начал Рэдж. — Также на постели убитой было найдено несколько волосков, которые, по предварительным данным, не принадлежали Роксане.
— Как только результаты будут готовы, жду вас с докладом. Ознакомьтесь пока с полным отчетом о найденных уликах, — Поттер нахмурился и, встав из-за стола, достал несколько пергаментов из своего портфеля. — Что насчёт Кристины?
— Я планирую вызвать ее в Министерство сегодня, — ответил Малфой, принимая документы у него из рук. — Нужно изъять у неё воспоминания о последней встрече с Роксаной. Я посчитал нецелесообразным проводить эту процедуру вчера, потому что Кристина явно была не в себе после такого потрясения.
— Думаю, ты прав, — задумчиво протянул Поттер. — Лезть в голову эмоционально-нестабильного человека чревато последствиями. Будем надеяться, что она смогла немного успокоиться за прошедшую ночь.
— Гарри, я хотела бы составить запрос на получение материальной помощи для Кристины, — вмешалась в их диалог Гермиона. — Я считаю, что Министерство может помочь ей с погребением Роксаны. Обе девушки сироты, и кроме друг друга у них никого не было.
— Уверен, что если бы я сейчас сказал тебе нет, ты все равно поступила бы по-своему, — мягко улыбнулся Поттер. — Делай все, что считаешь необходимым. Дай мне знать, когда запрос будет готов, и я его подпишу.
Грейнджер послала ему в ответ улыбку и перевела взгляд на Малфоя. На секунду сердце Драко пропустило удар, когда он увидел, насколько счастливой она выглядела. Кажется, он никогда не перестанет искренне восхищаться Гермионой Грейнджер. Ибо она, скорее всего единственная девушка на свете, способна так радоваться за других. Радоваться возможности оказать кому-то помощь и поддержку.
Может быть, по этой причине Драко так тянуло к ней? Потому что он сам был другим? Не сказать, что Малфой был бессердечным подонком, но все его порывы принести что-нибудь хорошее в этот мир заканчивались тем, что он просто выписывал чек на кругленькую сумму и молча передавал его нуждающимся. Чаще всего это было анонимно, потому что Драко не был уверен, что чек с фамилией Малфой в графе «подпись» будет принят людьми, пострадавшими от действий его семьи на войне. Однако один случай смог внести коррективы в его взгляд на эту ситуацию.
Перед тем как в его жизнь плотно вошли наркотики, Малфой отчаянно пытался сделать хоть что-то, чтобы заглушить голоса в своей голове. Каждый день, смотря на своё отражение в зеркале, ему казалось, что на лбу у него было вырезано всего одно слово «убийца». Именно так он и ощущал себя все это время. Плевать, что на его руках не было крови. Плевать, что с его губ никогда не срывалось это смертоносное заклинание. Важно было то, что Драко все равно ощущал свою причастность к смертям людей на войне.
Когда он практически сошёл с ума от образов убитых в своей голове, его неожиданно посетила идея, как он мог бы заглушить зов совести. Малфой здраво рассудил, что раз у него нет никаких доступных ему ресурсов, кроме денег, то именно ими он и должен проложить свой путь для восстановления если не репутации семьи, то хотя бы собственного ментального здоровья.
Драко выяснил, кто именно пострадал от действий Пожирателей смерти сильнее всего, и анонимно отправил несколько чеков с пожертвованиями. Ему казалось, что таким образом он, пусть и не физически, но поучаствует в восстановлении мест, в которых провёл все своё детство. Малфой до сих пор с дрожью в ладонях вспоминал одно из заданий, на которое его отправили в первые месяцы после получения метки.
Это был любимый антикварный магазинчик его матери. Казалось, что последний раз он был там в прошлой жизни. Бродил между рядов и, задыхаясь от восторга, рассматривал вещи, владельцев которых давным-давно не было на свете. После возрождения Волан-де-Морта Косой переулок, как и весь волшебный мир, жил в страхе. Налеты Пожирателей, которые с садистскими улыбками на лицах разрушали все, что было у несчастных владельцев магазинов, стали почти обыденностью. Вот в один такой налёт и Малфой отправился вместе с остальными приспешниками Темного Лорда.
Драко сжимал палочку в руке, кончик которой был направлен в грудь мистера Кайнда — владельца магазина, и чувствовал, как подкашиваются колени. Он абсолютно точно не хотел причинять вред этому добродушному старичку, который был так добр к нему все это время. Мистер Кайнд всегда угощал его леденцами, пока Нарцисса выбирала между очередной брошью и шкатулкой восемнадцатого века.
Он неизменно интересовался у маленького Драко его успехами в Хогвартсе и рассказывал интересные истории о временах своего обучения в школе. На его лице всегда расцветала мягкая улыбка, и Малфою казалось, что он приходит не в магазин за покупками, а к своему дальнему родственнику. Настолько волшебная атмосфера сопровождала его каждый визит в «Аврору».
И сейчас, стоя перед мистером Кайндом и целясь в него волшебной палочкой, Драко натуральным образом сходил с ума от груза возложенного на его плечи задания.
— Давай, Малфой, — шептал ему на ухо Сивый, скаля зубы. — Этот грязнокровный выродок должен получить свой привет от Темного Лорда.
Рука Драко задрожала, и палочка в ней, казалось, стала весить не меньше тонны, настолько она оттягивала его ладонь вниз. Он смахнул свободной рукой выступившие на лбу капельки пота и еле слышно пробормотал, опуская палочку:
— Я не могу.
Мистер Кайнд мягко улыбнулся ему в ответ и одними губами прошептал:
— Все будет хорошо, сынок.
— Гребаный трус, — взревел Сивый и с силой отпихнул Драко со своего пути. — Ты точно такой же, как и твой папаша.
Все что оставалось Малфою — судорожно закрыть глаза, когда он услышал два слова, ставшие самыми ненавистными в его жизни:
— Авада Кедавра.
Груз вины, который Драко ощущал, ежедневно открывая глаза по утрам, был похож на Чёрное озеро — он был такой же огромный и конца ему не было видно, как Малфой ни старался его разглядеть. Он ненавидел себя каждую секунду своей жизни, каждый вдох, который он делал, Драко считал неправильным. Словно он был вором, укравшим чью-то жизнь.
Как только война подошла к концу и Малфой начал свой благотворительный процесс, первым, кто получил от него анонимное пожертвование, стала юная Аврора Кайнд — дочь владельца того самого антикварного магазина. Драко регулярно отправлял ей довольно крупные суммы денег, с лихвой покрывающие все нанесённые Пожирателями смерти убытки.
Он не думал, как будет выглядеть, если вдруг дочь мистера Кайнда поймёт, кто переводил ей галлеоны все это время. Единственной целью Малфоя было хоть как-то отплатить этому человеку за то добро, что он ему сделал.
— Все будет хорошо, сынок.
Даже на пороге смерти он подумал не о себе. Мистер Кайнд продолжал беспокоиться о нем, о Драко. О том самом несносном мальчишке, что так любил носиться между рядами с товаром, не обращая внимания на уговоры матери остановиться. Напротив, мистер Кайнд задорно подмигивал ему, негласно разрешая продолжать веселье. Скорее всего, он прекрасно понимал, как именно воспитывался Драко, и знал, что не везде тот может побыть просто ребёнком, оттого и закрывал глаза на мелкие шалости.
