— У тебя уже есть кандидаты? — хрипло спросил он у Поттера. Малфой и сам не знал, какой ответ сейчас был бы для него предпочтительнее, но почему-то очень хотел задать именно этот вопрос. Может быть, чтобы убедиться, что это не Гермиона? Ни за что на свете он не отпустит ее в Малфой-Мэнор, когда там вновь был Люциус. У Драко закружилась голова при мысли, что Грейнджер отправится туда одна, будет сидеть в кабинете отца, где Люциус, фальшиво улыбаясь, будет лить ей в уши великосветскую чушь, отчаянно стараясь преподнести себя в наиболее выгодном свете.

— Ну так что? — резче, чем планировал, повторил он и, подойдя к столу, налил себе в стакан воды из графина. Его горло от волнения будто было изрезано изнутри осколками, причиняя острую боль при каждой попытке заговорить.

— Я планировал обсудить этот вопрос с тобой, прежде чем принять решение, — осторожно ответил Поттер, дождавшись, пока Драко осушит стакан, а затем вновь наполнит его водой. — Может, ты хотел бы, чтобы это был кто-то из знакомых? Может быть, Гермиона?

— Нет! — рявкнул Малфой и изо всех сил сжал стакан в руке, отчего тот жалобно треснул и разлетелся в его руках, разрезая пальцы.

— Мерлин, Драко! — воскликнула Грейнджер и тут же начала вытаскивать осколки из его ладони. — Ты же поранился!

— Плевать, — прорычал Малфой, не обращая внимания на боль в руке. — Поттер, даже не вздумай назначать Грейнджер куратором моего отца. Ты меня понял?

— Да, — кивнул тот в ответ. — Не обязательно так нервничать. Я всего лишь сказал, что хочу обсудить с тобой этот вопрос перед принятием решения.

— Назначь меня, — слова сорвались с губ, не успев дать Малфою ни единой возможности обдумать своё неожиданное решение. В данный момент это казалось единственным правильным выбором. Лучше он сам будет приходить на беседы с отцом. Кого ещё Поттер мог назначить куратором бывшего Пожирателя смерти? Человека, который как никто другой был близок к Волан-де-Морту. Того, кто предоставил кров этому ублюдку. Это явно должен быть кто-то, кому он доверяет, кто-то из их команды. Нет, пусть лучше он сам будет вести дело Люциуса, чем станет через день выслушивать стенания Уизли или, того хуже, видеть, как меняется в лице Забини, после своего очередного визита в Малфой-Мэнор.

— Ты уверен? — прошептала Гермиона, залечивая рану на его руке. — Ты же знаешь, что я справлюсь. Тебе не обязательно делать это.

— Не обязательно, — кивнул Драко в ответ и здоровой рукой убрал выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Но лучше я, чем кто-то из вас. В конце концов, Люциус мой отец, и я хотя бы отдаленно понимаю, когда он лжёт. Я хочу быть уверен, что мы можем спать спокойно. Хочу знать, что ты в безопасности.

Грейнджер улыбнулась и оставила лёгкий поцелуй на его залеченной ладони. Драко тут же прижал ее к себе и прикрыл глаза от переполняющих его эмоций. Голоса в его голове, ещё секунду назад беспокойно кричавшие о том, что он совершает ошибку, соглашаясь на это, наконец начали затихать. Оно того стоило.

— Просто хочу напомнить, что я ещё здесь, — откашлялся Поттер и помахал руками, привлекая их внимание. — И если вы закончили, то предлагаю пойти и по-быстрому обсудить с остальной командой наши следующие действия.

Они вышли из кабинета и направились в сторону переговорной. Мысли Драко путались, вновь и вновь толкая его в пропасть воспоминаний, как только он пытался хотя бы примерно представить себе картину предстоящих встреч с отцом. Сказать, что это выбивало его из колеи, значит не сказать ровным счетом ничего. Несмотря на то, что он изо всех сил старался сохранить внешнюю невозмутимость, в его голове каждую секунду шло отчаянное сражение.

Какая-то часть Малфоя заставляла его прямо сейчас схватить Поттера за рукав и сказать, что он передумал. Что он должен назначить куратором отца кого угодно, только не его. Единственным, что останавливало Драко от такого шага, было ощущение пальцев Грейнджер в его ладони. Она словно была неким якорем, удерживающим его разум ясным во время очередной непогоды.

Поттер толкнул дверь переговорной, и Малфой попытался разжать ладонь, чтобы выпустить руку Гермионы, но она, неожиданно, ещё крепче ухватилась за его пальцы, не давая ни малейшего шанса сделать это. Не то чтобы он сильно сопротивлялся, но это был первый раз, когда они официально дадут понять всей остальной команде о характере своих отношений. А если учесть, что Поттер и Забини были в курсе происходящего, то единственными, кто сохранял блаженное неведение, оставались близнецы и Уизли.

Реакция последнего особенно беспокоила Драко. Несмотря на то, что школьные обиды остались в прошлом, а взаимные упреки между ними сохранились лишь в виде шуток и подколов, Малфой не мог знать наверняка, как Рон отнесётся к их так внезапно завязавшимся отношениям с Грейнджер. Темная метка на предплечье явно не добавляла баллов ее потенциальному бойфренду.

Держась за руки, они зашли в переговорную. Драко тут же нашёл глазами Забини, который, увидев их сцепленные ладони, лишь коротко усмехнулся и подмигнул ему. Малфой ощутил, как от этого невинного жеста на душе стало значительно легче. Поддержка Блейза очень много для него значила. Особенно если учесть, в какую авантюру он ввязался. Хорошо хоть на этот раз ему не грозила смертельная опасность. Хотя тот взгляд, которым Уизли одарил его и Грейнджер, явно кричал об обратном.

Рон от удивления даже слегка приоткрыл рот, растеряно переводя взгляд с Грейнджер на Малфоя и обратно. В его глазах застыло такое недоумение, словно прямо сейчас на его глазах Поттер, прости Мерлин, танцевал стриптиз в розовом мини. Он молчал ещё буквально несколько мгновений, во время которых Драко ощутил, как Грейнджер судорожно сжала его ладонь. В попытке хоть как-то ее успокоить, он осторожно погладил ее руку большим пальцем.

Уизли шумно выдохнул, скривив губы, словно съел Берти Боттс со вкусом ушной серы, и, наконец, произнёс:

— Мерлин, Гермиона, я был уверен, что у тебя отличный вкус на парней. Ты вообще в курсе, что он никогда не играл в бейсбол? На твоём месте я бы ему не доверял.

Гермиона тихо выдохнула и улыбнулась ему в ответ, качая головой. Драко усмехнулся и, подмигнув Забини, ответил:

— Думаю, что готов сыграть несколько матчей, если это поможет мне заслужить чуть больше доверия Грейнджер.

Уизли, все это время с легкой улыбкой наблюдавший, как Гермиона занимает своё привычное место за столом, перевёл взгляд на Малфоя и уже серьёзным голосом тихо пробормотал:

— Но ты все ещё придурок.

— Знаю, — согласно кивнул Драко, смотря, как Грейнджер тихонько что-то говорит Поттеру.

— И если ты ее обидишь…— протянул Рональд и угрожающе сжал ладони в кулаки, переводя взгляд на него.

— То разрешу тебе и Поттеру собственноручно разорвать меня на мелкие кусочки, — перебил его Малфой. — Я никому не позволю ее обидеть, Уизли. Себе в том числе.

Рон ещё пару секунд разглядывал его лицо, будто пытаясь отыскать в нем хоть какие-то намеки на ложь, и, не найдя таковых, удовлетворенно кивнул Малфою и отвёл взгляд в сторону.

— Вот ты и получил благословение, — тихо протянул сидящий рядом с Драко Блейз. — Можешь собой гордиться.

Малфой усмехнулся в ответ и вновь посмотрел на счастливо улыбающуюся Гермиону. В словах Забини была доля правды. Кто знает, как чувствовала бы себя Грейнджер, если бы самые близкие и родные люди не смогли принять ее выбор. Ведь иногда обиды прошлого могли настолько затмить глаза, что разглядеть истину просто не удавалось. Драко и сам знал об этом не понаслышке. Взять хотя бы сегодняшний разговор с Люциусом, ни на секунду не выходивший из его головы.

Несмотря на то, что он почувствовал некое облегчение, когда высказал отцу все накопившиеся за столь долгое время обиды, червячок сомнения никак не переставал грызть его мысли. Был ли он справедлив, обвиняя Люциуса во всем, что с ним произошло? На ум тут же пришёл тот день, когда отец оставил его в той квартире, сказав напоследок, что запретит Драко пользоваться деньгами семьи. В груди вновь что-то резко сжалось, мешая лёгким полноценно качать кислород, а сердцу разгонять кровь по организму, и он резко тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя дурные мысли.