Драко кивнул и, попрощавшись с посыльным, прикрыл за ним дверь. Что ж, неплохо. Глядишь, спустя время ему все-таки удастся насобирать себе в копилку добрых дел, чтобы после смерти нежиться в райских кущах.

Малфой сел на постель и разложил перед собой письма. Как он и предполагал, три из них действительно были от Акнеса. Драко решительно убрал их в сторону, планируя прочесть вечером после работы. Ещё два были от матери — их он, не долго думая, убрал в тумбочку возле постели — это точно может подождать хотя бы до завтра. У него не было времени и сил вновь сопровождать мать на очередные смотрины, а в том, что в конвертах были приглашения на званные ужины, Драко даже не сомневался.

В конечном итоге на светло-бежевом покрывале остался лежать всего один конверт серого цвета с Министерским гербом на печати.

Азкабан.

Малфой несмело протянул руку к письму, и его пальцы замерли в воздухе. Мысли, словно бешеные пчелы, жужжали в его голове, складываясь в самые разнообразные и даже где-то нелепые логические цепочки. Почему пришло письмо? До ежемесячного отчета о состоянии заключённого ещё две недели. Может быть, Люциус вновь заболел? А вдруг ещё хуже? Может быть, прямо сейчас перед Драко лежит письмо, сообщающее о смерти главы семьи Малфоев.

Не в силах больше справляться со своими догадками, он решительно надорвал конверт и извлёк свернутый лист пергамента.

«Уважаемый мистер Драко Люциус Малфой!

Мы рады сообщить Вам, что дело вашего отца Люциуса Абраксаса Малфоя было отправлено на пересмотр, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Дата нового судебного разбирательства будет назначена через два дня. Вы можете нанять мистеру Малфою адвоката или воспользоваться услугами государственного защитника.

С наилучшими пожеланиями,

Кристина Лойер,

Сектор вынесения и пересмотра приговоров»

Драко, практически не дыша, выпустил письмо из вмиг ослабевших пальцев. Люциуса ждёт суд, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Это значит, что, скорее всего, был пойман кто-то из оставшихся ПСов, только теперь это сыграло на руку Малфою-старшему, раз ему назначили пересмотр дела. Неужели на Земле остался хоть один человек, способный замолвить о нем пару добрых слов? Драко с удовольствием и некоторой толикой жалости посмотрел бы в лицо этому умалишенному. Хотя, может быть, отец в своё время был щедр с этим человеком и просто хорошо заплатил ему за какое-то дело, а тот таким образом решил отблагодарить его?

Неожиданно Малфой ощутил себя так, словно с разбегу нырнул в ледяную воду. Именно таким было осознание того, что отец может выйти на свободу раньше установленного Визенгамотом срока.

Оглушающим.

Люциус вернётся домой. Вновь станет хозяином Мэнора. Мужем Нарциссы. Единственное звание, которое он никогда в жизни не сможет себе вернуть — отец. Ни за какие ценности мира Драко не произнесёт это слово. Даже если простит. Даже если сможет закрыть глаза на все, что произошло. Даже если каким-то чудесным образом сможет потушить тлеющие угли воспоминаний в своей голове.

Малфой со злостью сжал в ладони ни в чем не повинный кусок пергамента и зашвырнул его на середину комнаты. Мерлин, он, конечно, знал, что отец должен освободиться из тюрьмы уже совсем скоро, но Драко планировал быть в это время в Париже, чтобы не пересекаться с ним в Мэноре. Ведь Нарцисса абсолютно точно будет настаивать на совместных ужинах и других семейных мероприятиях. Это определённо будет война, в которой Драко в очередной раз выйдет проигравшим, потому что так и не научился решительно говорить матери нет. При всей его внешней невозмутимости, а где-то и жесткости, Нарцисса всегда оставалась слабым местом Малфоя. Брешью в броне, которую он любовно взращивал всю свою сознательную жизнь. И ради счастья матери Драко был готов на многое, если не на все.

— Блядь!

Он бросил в письмо Инсендио, с удовольствием наблюдая, как вспыхивает бумага. Нет, конечно, он хотел, чтобы Нарцисса была счастлива, и если ее счастье заключалось в присутствии рядом Люциуса, то Драко готов был смириться и с этим. Просто ему было очень тяжело признать, что в тот злополучный вечер не только отец был не прав. Что пусть слова Люциуса и были жестокими, а методы чересчур решительными, все-таки его цель была вполне понятна. Он пытался любой ценой оградить единственного сына от зависимости, хоть и выбрал для этого не верный порядок действий. Ведь Драко все ещё помнил, из-за чего он пришёл к наркотикам. Кто стал его триггером. И, скорее всего, воспоминания об этом скоро начнут гореть с новой силой. Как только Люциус вновь переступит порог Малфой-Мэнора.

***

— Что ж, очень хорошо, мисс Грейнджер — задумчиво протянул невысокий худой мужчина средних лет, палочкой вытягивая из своего виска серебристую нить и перемещая ее в небольшой флакон. — Вы очень хорошо поработали, чтобы помочь мне добраться до ваших воспоминаний.

Грейнджер довольно улыбнулась, очень напоминая Драко в этот момент саму себя в школе — точно такая же улыбка расцветала на ее губах, когда Гермиону хвалили преподаватели.

— Значит, сейчас мы сможем посмотреть ее воспоминания, Лео? — Глаза Поттера загорелись от нетерпения. — Мерлин, приятель, спасибо тебе огромное.

Леонард Стоун вновь одарил Грейнджер широкой улыбкой, от которой Драко слегка затошнило. Этот придурок все время пытался нелепо подкатить к Грейнджер, с того самого момента, как они переступили порог кабинета Стирателей, чтобы просмотреть воспоминания Гермионы о нападениии. Малфой наотрез отказался снова погружаться в ее память, поэтому Поттер, пожав плечами, предложил воспользоваться услугами Леонарда, описывая его, как одного из лучших легилиментов Министерства. Стоун, казалось, пришёл в какой-то щенячий восторг от такой перспективы и всю дорогу вёл себя как влюблённый первокурсник, не переставая осыпать ее комплиментами и заискивающе заглядывать в глаза. Черт, да он, наверное, кончил бы себе в штаны, если бы Гермиона показала ему себя в том атласном топе из воспоминаний. Или в платье.

Малфой закашлялся и воровато огляделся по сторонам, проверяя, не заметил ли кто-нибудь его покрасневшего лица.

— Ты плохо себя чувствуешь? — Грейнджер внимательно посмотрела в его лицо, и Драко ощутил, как щеки вспыхнули с новой силой. Блядь, ему для полного счастья не хватало думать о нижнем белье Грейнджер в компании легилимента.

— С чего ты взяла? — он сделал максимально непринуждённый голос и показательно-небрежно сложил руки на груди. — Со мной все в порядке.

— Ты покраснел, — не унималась Гермиона и, решительно сократив между ними расстояние, сделала совершенно ошеломительную вещь — приложила свою ладонь ко лбу Драко.

— Что ты… — Малфой изо всех сил пытался связать хотя бы пару слов, но ощущение ее прохладной ладони на своём лбу отчего-то лишило его способности выражаться складно.

— Хмм, — протянула Грейнджер, старательно ощупывая его лоб. — Вроде бы холодный. Может быть, на всякий случай заглянешь к колдомедику?

Драко посмотрел на неё таким ошеломлённым взглядом, словно перед ним стояла не знакомая ему с одиннадцати лет девушка, а как минимум лесной тролль, одетый в пуанты и пачку. Черт, наверное, все-таки Грейнджер неплохо так приложилась головой во время нападения, раз отчего-то решила, что Малфой стал одним из Золотого трио, или теперь они будут квартетом? С чего вдруг такая забота?

— С чего вдруг такая забота? — невольно вырвалась у него вслух последняя мысль. — Ты хочешь получить ещё пару книг из моей библиотеки?

Гермиона неожиданно звонко рассмеялась, к явному неудовольствию Стоуна, со скорбной миной наблюдавшего за происходящем между ними.

— Малфой, я просто не хочу делать всю работу в одиночку, — с лукавой улыбкой ответила она. — Если ты заболеешь, то Гарри вряд ли станет меня жалеть и не отправит на допрос, пока ты нездоров. Так что мне придётся разрываться между поимкой преступника и готовкой для тебя куриного супа.

Лесной тролль в балетной пачке сменился как минимум профессором Снейпом в бальном платье, потому что после ее слов глаза Драко практически вывалились из глазниц от удивления. Она планирует свести его с ума своими выходками?