Драко внутренне содрогнулся при упоминании одной из самых ненавистных ему гувернанток, успешно превращавшая его детство в самый настоящий ад целых пять лет. Это была грузная пожилая женщина, которая в любую погоду, даже самую тёплую и солнечную, носила на плечах шерстяной белоснежный палантин, а на ногах плотные чулки. Ещё одним неизменным атрибутом в образе мадам Жюли была высокая прическа, казавшаяся шестилетнему Драко настоящей башней из волос. Он втайне представлял, что в волосах его гувернантки живет целое поселение из маленьких человечков, помогающие мадам Жюли каждое утро сооружать это великолепие на макушке.
Иногда Драко казалось, что свой контроль она осуществляла круглосуточно, следя за ним под мантией-невидимкой, потому что не успевал он даже подумать о чем-то абсолютно, по мнению мадам Жюли, неприемлемом, как тут же получал замечание.
— Истинный аристократ никогда не выходит к обеду неумытым! — раздавался её высокий голос над ухом маленького Драко, когда он норовил прошмыгнуть в столовую, минуя ванную комнату.
— Мистер Малфой! Разве может себе позволить юноша вашего происхождения лазать по деревьям, словно он глупая обезьяна?! — восклицала мадам Жюли, когда ловила своего воспитанника на любимой яблоне Нарциссы.
— Неужели вы планируете пойти на аудиенцию с отцом в мятых брюках?! Я несказанно вами разочарована! — раздавалось за спиной Драко, едва он успевал занести руку над дверью в кабинет Люциуса.
Так что он совсем не понаслышке знал, что значит быть воспитанником мадам Жюли, и ему уже было очень жаль свою будущую жену. Если она хотя бы на секунду покажется Нарциссе «требующей доработки», то в это же мгновение ее жизнь превратится в ад. Хорошо, что Малфои не разводятся, иначе бы его супруга исчезла из жизни Драко с такой же ошеломляющей скоростью, как пастуший пирог во рту Уизела за обедом.
— Ты коварная женщина, мама, — пробормотал Малфой, отгоняя от себя видение жующего Рональда. — Но я уверен, что моя будущая супруга будет достойной во всех отношениях. И тебе не придётся подвергать ее всем твоим экзекуциям.
— Я могу поинтересоваться, когда ты представишь мне эту идеальную девушку? Это произойдёт в текущем столетии? — Нарцисса раздраженно хмыкнула и прищурилась, глядя на сына.
— Мама, как только я встречу такую девушку, которая поразит меня в самое сердце, я обязательно тебе её представлю, — он хитро улыбнулся и наклонился ближе к её лицу, заговорщически шепнув. — Сразу после третьего ребёнка.
— Драко Малфой! — Нарцисса легонько шлёпнула смеющегося сына по руке. — Немедленно прекрати этот цирк и стань, наконец, серьезнее!
Драко встал со своего места и галантно предложил ей ладонь, чтобы помочь подняться.
— Прежде чем ты совершишь преднамеренное убийство своего единственного сына, я предлагаю его сначала накормить.
— Ты опять с утра пил только кофе? — Нарцисса с готовностью приняла протянутую руку и встала с дивана. — Дорогой, ну ведь так нельзя.
Драко лишь пожал плечами, следуя за матерью в малую столовую. После тех ужасных дней, когда в их доме главенствовал Волан-де-Морт, многие помещения были полностью перестроены. Единственным местом, которого не коснулась эта участь, стала большая восточная столовая. Именно там во время войны была убита профессор Бербридж, и на полу именно этой комнаты лежала Грейнджер, пока чокнутая Беллатриса с маниакальным безумием на лице награждала её уродливой надписью на предплечье.
Когда у Драко с матерью зашёл разговор о том, как можно изменить эту комнату, чтобы ничего в ней больше не напоминало об ужасах войны, он наотрез отказался от идеи перестроить это место. Вместо этого он предпочёл попросту удалить дверь на входе в столовую и закрыть пустую стену картинами. Потому что он был абсолютно уверен, что никакие обои, мебель или даже перестановка стен не помогут избавиться от запаха крови, преследовавшего Драко, стоило ему только сделать хотя бы шаг в столовую.
— Надеюсь, ты действительно голоден, — Нарцисса указала сыну на место за накрытым на две персоны столом. — Я попросила Лютера приготовить твоего любимого лосося.
— И все остальное, что он сможет найти в кулинарной книге, — хмыкнул Драко, многозначительно кивнув на изобилие наполненных тарелок на столе. — Зачем столько?
— Мне хотелось хотя бы на минутку вернуться в то время, когда мы действительно были семьей и устраивали званые обеды с множеством гостей, — миссис Малфой печально улыбнулась и, взяв в руки блюдо с уткой, принялась накладывать еду на свою тарелку. — Отец спрашивал, когда ты навестишь его.
— Он прекрасно знает ответ на этот вопрос. Никогда, — Драко усмехнулся и потянулся к чаше с салатом. — Знаешь, я бы предпочёл сегодня не обсуждать Люциуса.
— «Никогда» это не ответ, Драко, — Нарцисса наградила сына укоризненным взглядом. — И будь добр, прекрати называть его по имени. Это ведь твой отец.
Малфою вдруг изо всех сил захотелось громко фыркнуть или показать язык, но он понимал, что это будет выглядеть совершенно по-детски.
— А я считаю, что это единственно возможный ответ на его вопрос, мама, — холодно отчеканил он. — И Люциус потерял право называться моим отцом. Или ты забыла нашу с ним последнюю встречу, и что именно он мне сказал?
Не в силах больше сдерживать свою злость, он отшвырнул от себя вилку и, встав из-за стола, практически бегом бросился к ближайшему выходу в сад. Выйдя на улицу, Драко с облегчением почувствовал, как обруч, крепко сдавливающий его грудь в течение всего разговора с матерью, наконец исчез, и дышать стало значительно легче. Малфой достал пачку сигарет и, закурив, опустился прямо на ступеньки возле двери, облокотившись спиной на металлические перила.
Каждый раз мать пыталась любыми способами поспособствовать его примирению с Люциусом. Не прекращающиеся намёки на то, что Драко обязательно должен навестить отца в тюрьме, просто выводили его из себя, потому что, как только Нарцисса упоминала об этом, перед его глазами вставал момент их последней встречи с Люциусом.
Он плотно сидел на кокаине уже полгода. Благо финансовые возможности позволяли добыть наркотики в любое время, поэтому Драко без зазрения совести периодически запускал руку в семейное хранилище, чтобы приобрести для себя очередную дозу. Он так и не понял, как Люциус узнал, на что именно его единственный сын тратит семейный капитал, но в один прекрасный момент он появился на пороге дома Драко, как раз после того, как тот взял из хранилища очередной мешочек, плотно набитый галлеонами.
— Мой единственный сын наркоман, — Малфой-старший, поджав губы, окинул брезгливым взглядом квартиру, в которой жил Драко. — И к тому же живет как обычный маггл.
— Ты ожидал увидеть что-то другое, отец? — Драко, с трудом сдерживая тошноту, медленно встал с дивана. У него уже начиналась ломка, а Рэтте как назло задерживался с товаром.
— Я ожидал, что ты будешь жить так, как того требуют традиции! — рявкнул Люциус и подошёл к нему чуть ближе. — Что ты женишься на хорошей чистокровной девушке, и фамилия Малфой вновь станет уважаемой и гордой.
Драко почувствовал резкое головокружение. Неожиданное осознание смысла сказанных отцом слов каменной плитой свалилось ему на грудь и перекрыло поток кислорода к легким.
— Ты вообще слышишь себя? — еле слышно пробормотал он, судорожно хватая ртом воздух. — Я качусь на самое дно, а тебя вновь волнует только репутация!
— Потому что никто кроме меня не занимается этим вопросом, — Люциус брезгливо скривился и перед тем, как сделать ещё пару шагов к сыну, тростью убрал со своего пути грязные вещи, бесформенной кучей лежащие на полу. — Я всегда делал все для сохранения величия нашей фамилии.
— И посмотри чего ты добился! — не выдержав, закричал Драко. — Оглядись, отец! Из-за твоей одержимости мы были марионетками в руках чокнутого, который хотел очистить мир от так называемой грязной крови! Мы изначально заняли не ту сторону! Мы проиграли! Мама не выходит из дома, потому что боится осуждающих взглядов и оскорблений! Мерлин, посмотри, что ты сделал со мной!
