— Я уж точно не виновата! Я ведь отнимала у неё еду. Даже к психологу водила! — Маргарита обиженно засопела, давая понять, что она — великолепная мать, а Фэр на неё наговаривает. — Это вы с Вирхинией довели Агустину до беременности! Ты не следила за ней, а Вирхиния — бестолочь!

Фернанда промолчала о том, что следить за дочерью обязана мать, а не другие люди, хотя язык чесался. Но её вера в специальное искажение фактов Вирхинией была непоколебима. Фэр и Лину вспомнила — на неё Агустина давно жаловалась. Сведя концы с концами, Фернанда решила — эта Лина приревновала Агустину к парню, от которого та и залетела.

А поведение Джерри изумляло. Он настоял на перевозе Агустины в дорогую клинику, сам урегулировал вопрос оплаты, а от Фернанды не отходил — так в клинике и торчал. Его как подменили!

Спустя ещё час из операционной вышел доктор — лысый мужчина с острой бородкой.

— Доктор Рубенс, — представился он.

— Ну как она?! — хором возопили Маргарита и Фернанда, едва не припечатав доктора к стене.

— Спокойно, дамы! — шарахнулся от них врач. — Ситуация сложная. Нам пришлось сделать гистерэктомию — удаление матки.

Маргарита в ужасе закрыла рот рукой.

— Девушку сильно избили, — рассказывал доктор Рубенс, покачиваясь, как маятник. — Много ударов пришлось в область живота. Это вызвало смерть плода, кровотечение и повреждение матки. Единственным способом сохранить пациентке жизнь была гистерэктомия. Также у неё вывихнуто плечо, сломаны два ребра, ключица и пальцы на левой руке, выбиты зубы и множество ушибов и гематом. Сейчас девушка будет выходить из наркоза, состояние пока стабильное. Это всё, что я могу сказать. Надо ждать. Идите домой, завтра вернётесь. Нет смысла сидеть в коридоре.

— Я никуда не пойду! — выпалила Фэр агрессивно, как ястреб, защищающий от врагов гнездо. — Я останусь тут!

Маргарита промолчала. Но, когда доктор ушёл, она закудахтала:

— Проклятые шарлатаны! Лечить не умеют, деньги только дерут!

Фернанда грозно на неё уставилась, буравя взглядом, словно картину в художественной галерее.

— Счета оплачены явно не тобой, и скажи спасибо, что Агус жива.

— Да зачем нужна такая жизнь? — маршировала по коридору Маргарита. — Она ж ведь теперь неполноценная. Детей иметь не сможет. Урод уродом!

— По-моему это ты урод уродом! — гаркнула Фэр — мимо снующие медсёстры цыкнули на неё. — У тебя мозги отвалились при рождении. Твоя дочь чуть не умерла, а ты думаешь о гипотетических внуках.

— Мне не нужна дочь-инвалид. Стыдно же перед людьми! Соседи засмеют, — Маргарита начала собирать вещи со скамейки. — Раз ты остаёшься, поеду-ка я домой. Устала.

— Но твоя дочь без сознания…

— Ну, этот шарлатан же сказал, что она живая, — скривилась Маргарита, будто проглотив жабью шкурку. — Оклемается. Хотя зачем ей жить, ведь она неполноценный урод?

Фэр так рассвирепела, что с размаху засадила Маргарите увесистую затрещину. Удар пришёлся в ухо.

— Вали! Иди к полноценным! А у Агустины будет всё замечательно!

Закрыв ладонью покрасневшее ухо, Маргарита схватила вещички и ретировалась. А Фернанда плюхнулась на скамейку и разревелась от негодования. Вот дрянь! Весь мир — дрянь! Никого не волнует жизнь человека — только его репродуктивные функции.

Джерри, сев рядом, девушку обнял. Молча.

— Нет, ты видел, а?! — выплюнула она, давясь слезами. — Девчонка чуть не умерла, а эта вопит о неполноценности. Ну и мамаша!

— Се ля ви, такова жизнь, — ответил Джерри задумчиво. — Мир давно прогнил, а людям нужны деньги, власть и размножение. Увы.

— Но я не согласна! — запротестовала Фэр, стращая невидимого врага кулаком. — Ну не сможет она иметь детей, и что? У неё руки, ноги или мозги отвалились? Она осталась нормальным человеком и будет жить, учиться, работать и развлекаться. И станет счастливой. Почему всё упирается в детородные органы? У кого они здоровы, тот и крут. Что за глупость?

Джерри гладил Фернанде волосы, накручивая их на пальцы. И вдруг уткнулся носом в шею, но мгновенно опомнился, включив режим холодильника. Если бы Фэр была в настроении, она бы захихикала — не хочет он снимать маску, а с чувствами уже не справляется.

— И чего ты молчишь, Джерри Анселми? Ответь мне! Я что, со стеной разговариваю?

— А что ты хочешь услышать? Что ты права? Ты права. Люди глупы. Когда они узнают о бесплодии, начинают тебя жалеть, как жалеют безногого или слепого. А когда ты озвучиваешь, что это не проблема, на тебя выливают кастрюлю дерьма. Смешно, когда алкоголики или наркоманы, расплодившиеся как саранча, мнят себя выше тех, у кого детей нет.

Хорошо, что Джерри с ней! Без его поддержки она выла бы волком. Фэр прилегла к нему на плечо, а он, обнимая её за талию и держа её руку в своей, болтал:

— Твоей племяннице надо учиться с этим жить. На земле существуют тысячи, миллионы болезней гораздо хуже. Но невозможность иметь детей осуждается всегда. Девочка столкнётся с жалостью и презрением, и с мерзкими вопросами, и с иными прелестями жизни не по схеме: родиться-вырасти-размножиться-умереть, — Джерри целовал Фернанде ладонь и тыльную сторону запястья; касался её рукой своей щеки.

Такую его несдержанность Фэр наблюдала впервые. Совсем двинулся! У неё племянница при смерти, а он тут с нежностями!

— А где твой перстень? — Джерри мучил и мучил её руку — теперь он гладил все пальцы по-очереди.

— Какой перстень?

— Обручальный, — он хихикнул, давая понять, — его шутка со свадьбой удалась на славу.

— Эти перстни не были обручальные, — отговорилась Фэр, лихорадочно соображая что наврать. Всё-таки перстни красивые, явно заказные, а не купленные за три минуты. Джерри обидится, узнав про ломбард. — Я ходила в «Рехистро сивиль». Там мне сказали, что нашего брака не существует. Ты меня обманул!

— Это была шутка, в которой мне помогли Энеас и Нанси. Я просто хотел тебя удержать. Так где твой перстень?

— Не помню, — выкрутилась Фернанда. — Сняла и дома положила. Ты хочешь, чтобы я его вернула тебе?

— Вовсе нет. Пусть лежит, где лежит.

— И зачем ты спрашиваешь про перстень, если кинешь меня из-за Вирхинии, когда она родит? Или из-за своей экс-жены, — брызнула ядом Фэр.

Джерри сердито вздохнул. Отпустив её руку, залюбовался своими туфлями «под джинсу».

— Кстати, почему она вернулась? И почему ты выдал её за меня?

— Это личное дело Мэри, почему она вернулась, — сказал Джерри нехотя. — Мы с ней разведены, и я не понимаю твоей агрессии. Выдал я её за тебя, потому что я — публичный человек. СМИ написали о свадьбе, и вдруг невеста исчезла. Что мне было делать? Я не знал, что мы помиримся.

Фэр хотела рассказать, как Марлене ей угрожала, но одумалась. Джерри усомнится в этом. Почему неясно, но к бывшей он привязан.

Фернанда и Джерри сидели в клинике всю ночь. Утром забегали медсёстры, а позже явился и главный врач. Фэр узнала в нём доктора Гильермо Лосада. Он пожал руку Джерри, теребя пальцами еле заметные усики, и спросил у Фэр, она ли родственница Агустины Акоста.

— Да, я её тётя, — Фернанда напряглась. — Но врач у нас был другой.

— Доктор Рубенс, который её оперировал, ушёл домой. У него закончилось дежурство. А я пришёл сказать, что сеньорите хуже.

— Как хуже? — автоматически Фэр схватила Джерри за руку. Он ободряюще сжал её. — Доктор Рубенс говорил, что она стабильна.

— Да, была вчера, — «убил» доктор Гильермо. — К утру ей стало хуже. Она потеряла много крови. Необходимо переливание.

— Так делайте переливание! — дёрганная, жестикулирующая Фернанда сейчас напоминала одного из популярных рэперов.

— Пока это невозможно. У девушки редкая группа крови, третья отрицательная. В нашем банке её нет. Всё, что вы можете сделать, — найти донора, — доктор виновато мучил на шее стетоскоп.

— У меня четвёртая положительная, — Фернанда проглотила комок в горле. — Я знаю, это не то, но… может, вы сделаете анализы? Вдруг моя кровь подойдёт?