— А клетка на колёсиках, — объяснила тётя. — Мы подкатили её к забору, привязали верёвку и стали подтягивать вверх с обратной стороны.

— Это моя идея! — возгордилась донья Канделария. — Я — гений, правда?

— И что было дальше?

— Ну, мы тянули, тянули и вытянули клетку наверх, а потом она зацепилась за забор и открылась! — пожаловалась тётя Фели.

— А я тебе говорила, Фелисидад Сантойя, что надо замки лучше закрывать! — укорила донья Канделария и погрозила тёте пальцем.

— Я не виновата, что ты не умеешь клетки воровать, Канди Мендес! — не осталась в долгу тётя Фели.

— Ну и? — поторопила Фэр. — Что случилось дальше?

— Тото стал падать.

— Прям на нас!

— Мы бросили верёвку!

— И спрятались в кустах! — завопили женщины, перебивая друг друга.

— И где крокодил теперь?

— А мы откуда знаем?

— Шотрудники жоопарка его ищут и нам тоже поручили ишкать, — сказал Гонсалес.

— Он убёг! — выпалила тётя. — После того, как упал с забора.

— Куда?

— Я его не спрашивала! — огрызнулась тётя Фели. — Молча побежал по тротуару в противоположную от наших кустов сторону. Никогда не видела, как бегают крокодилы.

— Я не знала, что Тото умеет так резво бегать, — подтвердила донья Канделария. — Это гоночный крокодил!

— Спасибо, Гонсалес, можете идти. Оставьте меня с задержанными наедине, я разберусь — вздохнула Фернанда.

Капрал откланялся. Когда за ним закрылась дверь, лицо Фэр приобрело суровое выражение.

— Ну и? Чего вы опять вытворяете?

Женщины потупились.

— Я хотела вернуть моего Тото, — буркнула донья Канделария.

— Не могла же я бросить подругу в беде, — оправдалась тётя.

— Вы друг друга стоите. Ну и что мне с вами делать, а?

— Отпусти нас домой, Фернандита. Мы — женщины мирные, — тётя Фели улыбнулась, кося под святошу.

— Мирные?! Вы выпустили крокодила из зоопарка! — Фэр в негодовании шевелила бровями. — А это опасное животное! Вы совершили правонарушение. Нет, по поводу вас, сеньора Мендес, я уже ничему не удивляюсь, но ты, тётя! Ты же на общественных работах. Я еле-еле уговорила Джерри Анселми сжалиться над вами с Вирхинией. Вам нельзя сейчас ничего нарушать. А ты чего творишь? Да ещё и меня позоришь! Зачем ты всем рассказываешь, что мы родственники?

— Ну так это ж правда.

— Правда, но всему комиссариату об этом знать необязательно. Мне здесь ещё работать.

В итоге Фернанда выписала дамам штраф за нарушение общественного порядка, указав в протоколе: якобы они шумели в зоопарке и из-за этого сбежал крокодил. Она отправила их по домам, пригрозив в следующий раз оставить на ночь в камере.

— Да мне не привыкать! — хмыкнула тётя Фели. Но донья Мендес испугалась — она ни разу в полицию не попадала.

Когда Фэр вернулась домой, там опять стоял шум. Нет, ни из-за тёти — о выходке с крокодилом она никому не рассказала. Это Маргарита гоняла по дому Агустину.

— Ты меня достала! Неблагодарная свинья! Идиотка! Позор на мою голову! Я на тебя лучшие годы угробила! Всё, с меня хватит! Я тебе сейчас настучу так, что ты сидеть не сможешь! — орала она и хлестала дочь мокрым полотенцем.

Агус визжала. Тётя Фели хотела за девчонку вступиться, но Маргарита пригрозила, что и ей достанется, и она заглохла.

— А что происходит? — спросила у неё Фэр.

— Да они от психолога пришли, — объяснила тётя. — Марго говорит, Агустина закатила в кабинете у доктора истерику, обозвала его дурными словами и убежала. А Маргарите пришлось раскошелиться. Клиника частная, с неё стрясли кучу денег. Вот она и решила Агустину наказать.

— Я из тебя весь дух вышибу! Мерзавка! Кретинка! Вся в своего папашу! Всю жизнь вы мне испортили! — Маргарита потащила упирающуюся дочь наверх.

Фэр решила вмешаться. Поднялась следом и влетела в комнату племянницы.

— Марго, прекрати! Зачем ты её бьёшь? — Фернанда оттащила сестру от Агустины — та колотила дочь руками, уронив её на кровать.

— Потому что она скотина неблагодарная!

— Нельзя так обращаться с дочерью! Даже если она плохо себя вела, ты не имеешь права её бить!

— Она меня опозорила на всю клинику! Ещё и денег пришлось отвалить. А толку никакого.

— А я тебе говорила, Марго, нечего ходить по этим психологам. Все они шарлатаны.

— Это очень модный доктор с большим опытом. А эта мерзавка обозвала его козлом и орала, что не будет отвечать на его тупые вопросы. Её давно пора в психушку упрятать!

Агус ревела, свернувшись калачиком на кровати. У неё была разбита губа и поцарапаны руки. Фэр вытолкала сестру в коридор.

Ночью она долго не спала, прислушиваясь, не раздаются ли из спальни племянницы рыдания. Всё было тихо. Но утром тётя Фели обнаружила записку: «Пропадите вы все пропадом!».

Девчонки не было. Она сбежала ночью или рано утром, прихватив рюкзак с вещами.

Вирхиния отсыпалась после дежурства и ей было до лампочки, даже если бы у всех отросли щупальца. Маргарита страдала в объятиях тёти Фели, крича, что, когда девчонка найдётся, она её зацелует, а потом убьёт. Или наоборот. А Фэр была зла на Маргариту.

— Если с Агус что-то случится, я тебе руки вырву! — пригрозила она и ушла на работу — начинать поиски племянницы.

====== Глава 21. Бдительность и мнительность ======

Агустина нашлась быстро — Фернанда не успела объявить её в розыск. Маргарите позвонили недовольные родители Фреда, так как Агус пришла к нему ночью и осталась в его комнате. Мать Фреда голосила в трубку: пускай Агустина и не рассчитывает захомутать её сыночка, она живо спихнёт её с лестницы.

— А говорили, что у Фреда интеллигентные родители, — ворчала Маргарита, лавируя около зеркала.

Вместе с тётей Фели, что, наконец, отбыла наказание общественными работами и теперь наслаждалась новым приступом ничегонеделания, они явились в дом Муньос. С порога мать Фреда обозвала Агустину шалашовкой. Маргарита в долгу не осталась, велев тёте натравить на женщину Барби. Но Барби лишь тявкнула и прижалась к груди хозяйки, когда сеньора Муньос замахнулась на неё скрученной в трубочку газетой. На крики в гостиную вышли Фред с Агустиной, и Маргарита не забыла рявкнуть и на них.

— Никаких романов с моей дочерью! — завизжала она на юношу. — Чтобы ноги твоей в моём доме не было!

Фред не выглядел испуганным, больше удивлённым. А Агус молчала как рыба и на мать не смотрела. За что была наказана — по приезду домой Маргарита заперла её в спальне и нажаловалась Фернанде по телефону, требуя, чтобы та «воспитала Агустину», пригрозив ей арестом, пистолетом, маньяком или смертной казнью.

Послав сестру куда подальше, Фэр повесила трубку. Вечером она серьёзно поговорит с Агустиной. Не так глупо и зло, как её мамаша, но делать что-то надо. С девчонкой явно не в порядке. А всё из-за Маргариты. Сестру тоже не помешало бы взбучить. Что она, что Агус, что Вирхиния, что тётя Фели — одинаковы, семейка сумасшедших.

Но днём в планы Фэр нагло вторгся букет бледно-розовых гибискусов, что притащил посыльный. Фернанда была убеждена: цветы от Джерри, хотя к букету не прилагалось ни карточки, ни записки. Она забыла про Агустину, про домашние хлопоты, про беглого крокодила, который висел над ней, как Дамоклов меч, и даже про маньяка.

Джерри снова прислал ей букет. Но зачем? Они же поставили точку в их своеобразных отношениях. Фэр была так взбудоражена, что и про обед не вспомнила. Но мало-помалу возбуждение и недоумение сменились любопытством. Что же ему надо?

Поломав мозг до четырёх часов, Фернанда решила Джерри позвонить, чтобы поблагодарить за цветы. Закрыв дверь кабинета на ключ и вздохнув, как перед прыжком в воду, она набрала номер. Длинные гудки. Не отвечает. Раз. Два. Три. Наверное, занят.

— Хэллоу, — отозвался Джерри раз на пятый, когда Фэр уже хотела выключить трубку.

— Привет, — сказала она робко. — Это… это Фернанда. Фернанда Ривас. Инспектор полиции. Ты меня ещё помнишь?

— Соскучилась?

— Нет, просто ты меня удивил. Я хотела…