И тут, к шоку Фэр, Джерри стремительно кинулся прочь. Бегом. Она — за ним.

— Джерри! Стой, ты куда? — уцепилась за него Фернанда. Увидела смертельно бледное лицо, застрявшие на ресницах слёзы. — Что случилось?

— Ничего. Я хочу отсюда уйти.

— Не думала, что ты такой чувствительный и от сцены пьяной драки впадёшь в панику, — ухмыльнулась Фэр. — А как же Айлин? Что же мы зря притащились сюда, раз ты хочешь сбежать, ничего не сделав? А донья Нильда расстроилась, хотя Айлин лучше тут, среди себе подобных.

Смерив её каким-то затравленным взглядом, Джерри встряхнулся, как Дамас после купания в ванной, и, обогнав Фернанду, возвратился к дому Рехины.

Истошно вопя, Бьянка ползала по земле. Рядом, еле перебирая ногами, топтался её сынок.

— Парень, ты это, пардон муа, — выдал он, присев в реверансе. — Мать моя чуток того. Слышь, старуха, пошли отседова! — кое-как поставив Бьянку на ноги, Хосе Луис увёл её.

Она ещё трижды падала, за что была названа неповоротливой каракатицей. Хосе Луис пинал её ногой, желая ей сдохнуть в какой-нибудь яме. А Джерри обжигал их спины взглядом дикого кота, угодившего в болото с крокодилами.

— Ну и гадюшник! — скривилась Фернанда. — Давай быстрее с этой тёткой поболтаем и уйдём, пока нашего таксиста не убили, — она дёрнула Джерри за локоть.

Когда зеваки разошлись и улица опустела, Джерри и Фэр постучали в дверь.

— Ну чего ещё надо-то, ась?! Я ж всё те сказанула, Бьянка, дочь проститутки! — Рехина снова вывалилась на порог. Но, узрев гостей, приосанилась. — Ой, извиняюся, я вас чуток перепутала кой с кем. Вы кто будете?

— Мы хотим об Айлин поговорить, — Джерри был суров.

— Да-а-а? А чо о ней говорить-то? — замахала Рехина руками, стуча ими об бёдра. Она напомнила Фэр курицу, что вот-вот заквохчет. — Проблемы от ней сплошняком. Её ж к себе тётка забирала, сестра ейной мамаши. Та уж давно померла, а три месяца назад и папаша евонный издох. Айлин ща брешет, что в шикардосном доме жила да куропаток жрала, но я ей не верю падле. Нихто из такого рая сюды не возвращается. А эта скотина вернулася. А я ей нихто, так, мачеха. У меня и муж новый, и троих детишек надо растить бедняжек, нужна мне тут евонная рожа. А тётка ейная вроде как тоже померла. Мне так эти, из опеки сказали. Ну я и придумала к Хосе, сыну нашей соседки, её сбагрить. Ей ужо пятнадцать, пора и мужика да детишек иметь. А чо, он молодой, ему годков восемнадцать вроде бы. Ну бухает чуток. Так ведь все ж бухают! Ну и зазвала я его сёдня, а он сказал, что не против молодого мяска. Ну я их оставила одних и пошла на рынок вон, жрачки купить. Ну он ейные прелести чуток и потискал. А ента овца такой визг закатила! К соседям поскакала и настучала, мол, её снасильничать хотели. Ишь ты, прям недотрога, уж здоровая дура, а с парнем лечь не может. Нашлася, королевна! Да хто позарится на неё ещё-то? А тут и мамаша Хосе нагрянула и давай со мной драться. А чо ж я виноватая что ли, что она со своим сыночком сама кувыркается? Весь район это знает. Мужик ейный сдох, дети ейные больные да прокажённые, все сбежали от ней. Дык она с последним сыночком теперь повадилася по койкам и кустам скакать. Говорит, сама се мужика родила, вот и славненько. И ревнует бегает. Шлюха старая! А ему ж-то лучше с молодой козой, чем с этой трухой!

— Не надо нам подробностей из жизни маргиналов! — оборвал Джерри таким голосом, будто его душили. — Мы торопимся, поэтому ближе к делу. Есть люди, готовые забрать Айлин. Но вы должны написать отказ от опекунства.

— Да я чо против что ли? Я только за! Нужна она мне прям тут, овца драная! — высунув язык, Рехина изобразила, что её тошнит. — Да только выгоду я какую с ентого иметь буду? Так мне, может, баблосов подкинут за неё, если опеку на ся возьму. А там, глядишь, и подложу под кого-нибудь, мужик ейный будет нам помогать. У меня ж и своих трое, их тоже кормить надо. А откажуся, вообще ни с чем остануся.

— Сколько вам нужно денег за отказ от опеки? — спросил Джерри в лоб.

— Ну это ж мне подумать надо и все дела.

— О’кей, даю вам три дня. Потом позвоните по этому номеру, — Джерри сунул ей визитку юридической конторы «Алвес и Ко». — Спросите адвоката Элио Алвеса. Этим вопросом занимается он.

— Ладненько, — схватив визитку, Рехина хлопнула дверью.

Фернанда не сомневалась — таксиста уже убили, ограбили или он сбежал. Но тот, припарковавшись за деревьями, их возвращения дождался.

— Я уж думал вас там прибьют, — укорил он, когда Фэр и Джерри плюхнулись на заднее сидение.

Джерри так глубоко задумался, словно, будучи президентом Аргентины, решал проблемы мирового масштаба. Упёрся лбом в стекло и всю дорогу молчал. А Фернанда не хотела играть в ласковую кошечку. Приедут домой, и она признается, что не уверена в своей любви. Пусть он возненавидит её, но отмываться от его прошлого она не хочет.

Когда за дверьми такси мелькнули ухоженные газоны, стриженные кустики и нормальные, не пьяные люди, Фэр перевела дух. С водителем распрощались в Реколете, заплатив в двойном размере за опасное путешествие. Сев в Феррари, Джерри уставился на стеклоочиститель и сидел так долго, барабаня пальцами по рулю, как по клавишам синтезатора.

— Ты чего? — не врубилась Фернанда.

— Эта женщина — моя мать.

— Кто мать?

— Бьянка Гарсиа — моя мать, а Хосе Луис — брат, — разъяснил он. — Когда мы виделись в последний раз, я был подростком. До чего они дошли… Пьянство, инцесты. Вот такая кровь течёт во мне, — он, наконец, повернулся к Фэр. Взял её за подбородок. — Как ты думаешь, май дарлинг, выйдя из этого места, реально стать нормальным человеком?

— Ну, многие богатые и известные личности — выходцы из трущоб, — ответила Фернанда. — И они нормальные.

— Наши демоны живут внутри нас. У кого-то они побеждают, а у кого-то нет. Это зависит от того, кто находится рядом. К свету можно вернуть даже дьявола, если полюбить его… — сказал Джерри монотонно. — Теперь ты знаешь всё. И что ты решила? Ты останешься со мной, май дарлинг? — он погладил указательным пальцем её щеку, подбородок, шею…

— Джерри, не стоит это обсуждать на улице, — открутилась Фэр. — Дома поговорим.

— О’кей. Я знаю, это мерзко. И это сложно понять. Я дам тебе время, сколько захочешь. Но не рви сразу. Не уходи, слышишь? — он ткнулся подбородком ей в плечо — эта замашка Фернанду умиляла, делая её податливой, как полимерная глина. — Но мне кажется, времени у нас больше нет.

— Что?

— Ничего. Я тебя люблю, — украдкой он рассматривал её лицо. Раньше этот взгляд сводил с ума, вызывая трепет. А сейчас — страх и ощущение, что Джерри видит её мысли.

Он упрямо искал сокровища в синих глазах Фернанды, а потом прижал её к себе. Так долго ласкал губами и языком её губы, лицо, шею, что к Фэр вернулось чувство сладкого возбуждения. Может, он прав? Надо дать себе время, чтобы не жалеть о выборе. Но… её пугала бисексуальность Джерри. А вдруг он изменит ей с мужчиной? Вот стыдобища будет!

Поцелуи довели Фернанду до экстаза. Запустив руки в его жёсткие волосы, она притянула голову Джерри к себе. Ощутила во рту солёный привкус — по лицу его струился дождь. Он явно воспринял это, как положительный ответ. Успокоился и, повеселев, включил двигатель. Но только они выехали с парковки, как на капот брякнулся человек.

— Ты куда прёшь, идиот?! — крикнул Джерри, экстренно тормознув. Фиксаторы динамических ремней пригвоздили его и Фэр к креслам. — Хорошо, что подушки безопасности не вылетели. А то почесали бы мы к стоматологу.

Фернанда покинула авто, а Джерри замешкался — выпутывался из ремня; от резкого торможения его заклинило. А из-под машины выбрался растрёпанный Амадо.

— Ты что делаешь тут? Рехнулся совсем? — Фэр ногой топнула. — Чего под колеса бросаешься? Жизнь не мила стала? Но это твои проблемы, а отвечать водителю!

— И поделом ему! — загорланил Амадо. Он смахивал на чёрта — глаза выпучены и налиты кровью, волосы взъерошены. — Он отобрал у меня ногу и мужественность, а ещё Вирхиниту с моим сыночком!