Она действительно рассчитывала на его юридическую безграмотность. Все эти звёзды шоу-бизнеса не умнее табуретки. Но, похоже, она нарвалась на исключение. Чёрт возьми, так хочется найти его слабое место, сбить с него спесь.

— Что значит нет? Это нарушение моих прав, — Джерри скрестил руки на груди.

— То и значит. Позвоните завтра, когда починят телефон, — выкрутилась Фернанда. — Сегодня это невозможно, у нас обрыв телефонного кабеля.

Джерри закатил глаза, откидываясь на спинку кресла.

— Вы надо мной издеваетесь, мисс? Век у нас двадцать первый! Я и не помню, как выглядит стационарный телефон, и забыл как им пользоваться, — он негромко рассмеялся, давая понять: это шутка. — Верните мои вещи, и я позвоню со своего смартфона.

— Нет, — покачала головой Фэр, — личные вещи вам отдадут, когда вы покинете комиссариат. Но это будет нескоро. Торговля наркотиками — серьезная статья. Это вам не колбасу украсть в супермаркете. Так что вы влипли, Джерри Анселми!

Он так захохотал, что Фэр вздрогнула.

— И что же смешного я сказала?

— Там, в клубе, я решил, что вы недожурналист. А вы, оказывается, недополицеская, — он прищурился, кольнув её взглядом. — Но я не буду оправдываться. У меня презумпция невиновности. Это вы должны доказывать, что я виноват, а я без адвоката и слова скажу. И подожду извинений.

— Мне? Извиняться перед вами? А-ха-ха-ха-ха-ха! Не думайте, что выйдете сухим из воды. Хоть двести адвокатов у вас будет, я поймаю вас, как кошка рыбку.

— Вау! Да вы поэтесса! — Джерри поднялся с кресла. Провёл рукой по волосам, зачесав их назад. Через стол наклонился к Фернанде. — Эта голубоглазая кошка, верно, не разбирается в рыбе, — шепнул он заговорщически. — А рыбка бывает разная. Есть анчоус, есть лосось, а есть рыба Фугу.

— Фугу — это вы что ли? — ухмыльнулась Фэр.

— Не исключено, — сверкнул он улыбкой. — Фугу может стать деликатесом, а может и убить в восьми случаях из десяти. Это как повезёт.

— Вы угрожаете инспектору полиции? — наморщила лоб Фернанда.

— Не угрожаю, констатирую факт. Когда вы прикусите себе язык, жалея обо всём, что мне наговорили, будет поздно. Верю, что по окончании этой нелепой ситуации, я больше вас не увижу. Где там капрал? Я хочу в камеру, вы мне надоели!

— Не волнуйтесь, мы не увидимся раньше, чем лет через пятнадцать. За торговлю наркотиками меньше не дадут! — ужалила Фэр.

Но он уже не слушал — распахнул дверь в поисках ближайшего полицейского.

— Капрал, будь любезен, отведи меня в мои апартаменты. Эта дамочка меня утомила! Но с утра я вернусь и высосу вам мозг, мисс инспектор, имейте ввиду, — бросил он напоследок.

— Поглядим, как ты запоёшь утром, рыба Фугу! — с ехидством сказала Фэр пустому креслу.

====== Глава 6. Кто кого ======

Домой Фэр не поехала, осталась ночевать в комиссариате. Стрелки часов в её кабинете приближались к четырём утра. Погасив свет, она закрылась на ключ и легла на диван, мягкий и удобный, особенно для человека, который устал, как гужевая лошадь.

Уснула Фернанда мигом. Снов не видела, а покой её быстро разрушил настойчивый стук в дверь. Спросонья Фэр решила: она дома и к ней рвётся Маргарита. Или тётя Фели. Или обе сразу. Но это оказался полицейский по фамилии Гонсалес — невысокий, грузный, похожий на пончик на двух коротких ножках. Задирая подбородок, чтобы выглядеть колоритнее, он прошамкал:

— Иншпектор Риваш, там проблема.

— Что случилось, Гонсалес? — подавила зевок Фернанда.

— Предштавляете, там этот чёрт напомаженный концерт даёт.

— В каком смысле?

— В прямом. Он поёт, вешь репертуар за ночь перепел. Никто из охраны и глаз не шомкнул. Уже вошемь утра, а он воет и воет. Иншпектор, шделайте что-нибудь, мы ж на штены лезем! — сложил Гонсалес ладони в молитвенном жесте.

— Что, так плохо поёт?

— Не, поёт хорошо, но ночью шпать надо, а этот воет! А ш других камер народ аплодировал и хотели ещё да ещё. И он пел, не затыкаяшь, как шобака на луну! И не ужинал, и не завтракал. Шказал, что вшякую дрянь не жрёт.

— Ладно, Гонсалес, дай мне полчаса, чтобы проснуться, и веди задержанного ко мне, — распорядилась Фэр обречённо.

— Как шкажите, иншпектор! — с неожиданной проворностью Гонсалес выскочил за дверь.

Через полчаса, Фернанда, приведя себя в боевую готовность, попивала кофе — мерзкую бурду, что притащил заботливый Берни. Заодно и пригласил в кино. Фэр не хотела ехать ни в кино, ни в зоопарк, мечтая лишь о тёплой постельке, а Берни походил на дворнягу, добрую и неказистую. И она вспомнила подкол Джерри о разновидностях рыбы: анчоусы, лосось, Фугу… Смысл в этом есть. Вот Берни явно анчоус — его легко поймать на крючок. Если б она захотела, женила бы его на себе в два счёта. Но любовь, романтика, свидания — ей это не нужно. Сейчас её волнует наркоторговец из клуба, и о маньяке забывать не нужно.

Пока Фернанда пила кофе и болтала с Берни, Гонсалес привёл Джерри Анселми. Берни покорно ушёл, оставив их наедине. Фэр ожидала увидеть Джерри подавленным, как избалованную суперзвезду, что привык к шёлковым простыням и кровати с вибромассажем, а не к койке в камере. Чёрта-с два! Вид у Джерри был такой, словно он сошёл с подиума. Взгляд свежий и ни капли испуга на лице. Он был доволен, как обожравшийся человечинкой тигр.

— Не очень-то вы бодры, мисс инспектор, — саркастически заметил он, усаживаясь в кресло и эффектно закидывая ногу на ногу. — Синяки под глазами, причёска растрепалась. Ай-ай-ай! Плохо спали? Неужто вас замучила совесть?

— Не дождётесь, — хмуро ответила Фэр. — А вы как с курорта!

— Да, наслаждаюсь жизнью.

— В тюремной камере?

— Ну, знаете, я человек азартный. Когда бы я ещё побывал в тюрьме? Вот и хватаю жабу за перепонки, наслаждаясь этим приключением, — улыбнулся он.

— И поэтому мучаете всех? Капрал Гонсалес мне рассказал, что вы не давали охранникам спать всю ночь.

Он пожал плечами.

— Насколько я знаю, петь законом пока не запрещено. И моим соседям по другим апартаментам понравилось. Я могу найти фанатов даже в аду.

— Кстати, мне доложили, что вы и от еды отказались.

— А вы хотите, чтобы я умер от несварения? — закатил глаза Джерри. — Могу вас расстроить, мисс, я берегу себя. Кстати, вы должны мне телефонный звонок. То, что вы вытворяете, мисс инспектор, — это произвол. Давайте по-хорошему: я звоню адвокату и мы расходимся миром. Иначе эта ситуация будет иметь для вас последствия, — он понизил голос до замогильного шёпота, как у персонажа-злодея с театральных подмостков.

Нехотя Фэр сунула ему в руки стационарный телефон, древний, как столетняя черепаха. Джерри с минуту разглядывал это чудо техники. Хмыкнув, стал набирать номер, тыкая на доисторические кнопки.

— А что вы хмыкаете? — возмутилась Фернанда. — Вам ещё и телефон не нравится?

— Это прямо раритет! — пояснил он весело. — Какого он века? Попросите начальство осовременить вам аппаратуру.

Фэр зубами скрипнула, но успокоилась быстро — чувство досады сменилось злорадством. Джерри набирал номер пять раз, но не дозванивался. И она живо выхватила у него трубку.

— Всё, ваш лимит звонков исчерпан!

— Что за хамство?! Я ещё никуда не дозвонился.

— Вы набирали номер пять раз, а тут не телефонная будка. Следующий дозвон — завтра утром! — объявила Фернанда.

Лицо Джерри не изменилось — так и осталось непроницаемым.

— Не очень-то вы дорожите своим креслом, я гляжу, — лениво протянул он.

— Мне плевать на ваши угрозы! Я вас не боюсь. Я инспектор полиции, а вы — всего-навсего глупый певец. И не надо тут права качать! Лучше посотрудничайте со следствием.

— Это каким же образом?

— Всё просто. Вы пишите признательные показания, я закрываю дело, отправляю его в суд, а потом можете вызывать хоть армию адвокатов. Это уже ваши проблемы.

— Хм… какие-какие показания? — Джерри откинулся на спинку кресла, упершись в него затылком.

— Признательные.