А они так и норовили перетянуть на себя всё внимание.

Он устал, вымотался за эту пару месяцев. Осточертело врать Лере, врать Насте, заискивающе смотреть в глаза Моте, когда тот в очередной раз видел их с девушкой. Видел, как нехорошо смотрит на него друг в такие моменты.

Сам тот еще бабник, но Павла осуждал. И уже не раз высказался по этому поводу, хотя и с Настей познакомил именно он. На корпоративе по случаю дня защитника отечества подозвал её, когда разговаривали, представил. Весь оставшийся вечер девушка ходила за мужчиной хвостиком.

Он крепко перебрал, язык развязался, резко стал решительнее и самоувереннее, а Настя так восхищенно смотрела на него, что мужчина растаял. До мурашек льстили и её внимание, и приятные слова. Когда она обняла его и попыталась поцеловать во время танца, Павел не сопротивлялся.

Утром проснулся в квартире Матвея, девушка спала рядом. На вопрос, а где же хозяин жилплощади? Настя пожала плечами. Тот отдал ей ключи, а сам уехал с какой-то блондинкой, забравшей его из ресторана.

Этот момент Павел припоминал слабо, и сперва было неловко. Стоило напрячь память, как произошедшее приобрело ясность. И подколки друга, и ключи, переброшенные девушке со словами «развлекайтесь». И как целовались в прихожей, и как потянул её в спальню, и всё, что произошло дальше. Всё, словно издеваясь, ярко всплывало в памяти.

Когда девушка уехала, а Матвей вернулся домой, Павел не знал, куда деть глаза. Так было стыдно, что повел себя так слабовольно. Как же Лера, как он мог так с ней поступить?

Да, Настя ему понравилась, обезоруживали её доверчивые взгляды и повышенное к его персоне внимание. Но Лера… та которую, любил уже столько лет.

Сперва проскочила гаденькая подспудная мысль, что жена много времени проводит на работе и совсем про него забыла. И секс у них был в последний раз, едва ли ни на новый год. Что он хочет прежнего внимания, ласковых слов, объятий, а не опостылевшего обсуждения рутинных вещей.

Потом сорвался на друга, обвиняя в том, что именно он её ему подсунул. А Матвей только разводил руками. Да девчонка просила познакомить, но в постель он их не укладывал. Да и от ключей Пашка сам не отказался.

И такая горечь затопила, застила глаза. Жалкие попытки оправдаться, скинуть вину за свои действия на кого угодно, только бы не принимать ответственность самому. Это он сам решал, принимать ли внимание девушки, сам решал ехать с ней или домой, сам.

И занятость Леры здесь не причем. Вечно занятая, но она всегда находила время, чтобы поцеловать его или сказать теплое слово. А он.

- Да, твою ж! – выругался мужчина. С левой полосы его грубо подрезали. Задумавшись, едва успел среагировать, чтобы притормозить вовремя. – Козёл!

Павел постарался утихомирить сбившееся дыхание, руки мелко дрожали. Он прикурил сигарету, задержав взгляд на руке. Пустой безымянный палец, без следа от обручального кольца.

Он никогда не носил кольца, было просто неудобно. Лера не стала настаивать, чтобы он непременно носил обручальное кольцо. Доверяла ему, выходит, что зря?

С этими тяжелыми мыслями он забрал Настю. Слушая её щебетания, но, не особо вникая в смысл слов, привёз её в нужное заведение. Поддавшись на уговоры, зашел вместе с девушкой.

Хотел, как можно скорее остаться с ней наедине и поговорить. Объясниться, попросить прощения, сказать всю правду, что женат, что есть дочка, что любит жену, а с ней им нужно расстаться.

Настя забрала заказ, он по привычке заплатил за неё. Уже собирались садиться в машину, когда дверь кафе громко хлопнула, а вместе с этим грохотом до него донёсся знакомый голос, заставляя всё внутри заледенеть от ужаса.

- Ёлки-палки, какие люди, да без охраны! – неестественно громкий, насквозь пропитанный фальшивым восторгом голос младшей сестры ударил в спину, выбивая весь воздух из лёгких.

Словно окаменевший, он медленно повернулся всем корпусом, всё ещё не до конца веря в происходящее.

- Аня, привет, - выдавил из себя вялое тихое приветствие, пристыженным голосом.

- И тебе не хворать, братишка, - давя на последнее слово, произнесла девушка.

Тишина, повисшая между родными людьми, оглушала. Пустая и гулкая, в ней тяжело дышалось и едва удавалось мыслить. А мысли орали «тебе конец!»

Она расскажет Лере. Зная её правильность, он мог сказать это точно. Вполне возможно, что соберет их, посадит друг напротив друга и заставит во всём признаться.

Аня выглядела сбитой с толку, а вся решительность её куда-то подевалась. Она смотрела то на Пашу с холодным укором и недоумением, то на Настю с удивлением и лёгкой неприязнью.

- Котёнок, а может, ты нас уже представишь? - чистый голосок девушки больно резанул слух. Глаза Ани заметно округлились от изумления. – Вы его сестра, да? А какая?

- Двоюродная, - ответила она автомате, сверля брата тяжёлым взглядом.

От взгляда этого хотелось сжаться, стать невидимым или ничтожно маленьким. Стыд взял за горло и медленно давил, лишая кислорода.

Разочарование, вот что плескалось в больших глазах младшей сестры. Он прекрасно знал, что их с Лерой отношения были для Ани идеалом. Она всегда с восхищением смотрела за тем, как они заботились друг о друге, как дурачились и смеялись, как вместе рука об руку проходили через трудности.

Глядя на них, она верила, что любовь существует. Что существуют верные любящие мужья. А теперь этот идеал рушился прямо на глазах.

Павел на дух не выносил её жениха. Лживый, изворотливый изменщик, причиняющий столько боли. И понимал, что сам-то он ничем не лучше человека, которого презирал.

- Приятно познакомится, - улыбалась Настя, роя могилу для надежды Павла на благоприятный исход и для веры Ани в образ настоящего человека. – А я Настя – девушка Паши.

Нервно сглотнув, Павел хотел было что-то сказать. Нужно же что-то сказать, хоть что-то! Что это всё шутка, что это его коллега по работе, которую он случайно встретил и решил подвести до дома. И это всё в то время, пока его жена на даче вместе с дочерью. Нужно было как-то оправдаться, но он не мог, язык не слушался, словно бы нарочно, не желая позволить своему хозяину в очередной раз соврать.

- Девушка? – Анна припечатала её взглядом, как оплеухой. Настя заметно сконфузилась. – А, как же так получилось, что находясь в законном браке, ты умудрился завести себе девушку?

Сестра рубила без замешательства, ледяной тон чуть охрипшего голоса, глаза, светящиеся непониманием и осуждением.

Как в замедленной съемке Настя медленно повернулась к мужчине. Её губы подрагивали, как у обиженного ребёнка.

- В браке? – голос казался эхом. – Паша, ты… но как же?

- А вы, Настя, - от обращения к себе та сжалась. А Аня продолжала вываливать правду прямо на голову. – Что же и, правда, не знали? Ну, да, у нашего Паши и жена, и дочка есть.

- Я не. Я не знала!

Из глаз Насти брызнули слёзы, она выкрикнула это с такой дикой болью в голосе. Пыталась оправдаться, отмыться от грязи, от звания любовницы, разлучницы.

Девушка опрометью бросилась к дороге.

Павел вышел из оцепенения, когда она с грохотом хлопнула дверью, садясь в пойманное такси.

- Зачем ты так!? – заорал он, Анна вздрогнула от его отчаянного вопля, но ничего не сказала. Только смотрела с холодным укором.

Он должен был сделать это сам. Мягче, без обвинений, без криков. Должен был, но всё тянул и вот она расплата.

Мужчина смотрел в след удаляющемуся такси, а в груди пылало. Он не хотел чтобы Настя узнала всё вот так.

Он стоял, а плечи под тяжестью ответственности опустились. Хотел догнать сестру, уговорить, чтобы только не говорила Лере. Она не должна узнать! Он виноват перед ней, и осознавал это, но боялся её реакции. Боялся, что ей будет больно. Из-за него, из-за того, кто обещал, что будет защищать от всего и оберегать, что всегда будет рядом и никогда не предаст.

Да, было бы честнее признаться и дать самой решить, хочет ли оставаться с изменщиком, но он боялся потерять её.