- Вон, на диване, - решив не гнуть свою линию, Лера кивнула в сторону гостиной. – Заказала, да с размерами сильно промахнулась, не зря не стала его возвращать.

- Спасибо Лер, большое. Сколько я должна тебе?

- Брось! – отмахнулась та. – Уже давно заказывала, не помню.

Аня пожала плечами и задумалась. От внимательного взгляда девушки, она слегка насторожилась. Казалось, подруга ждет чего-то или подбирает слова.

- Когда звонила, ты сказала, что тебе нужно поговорить, - решилась напомнить Лера. Подруга поджала губу, поднимая совершенно потерянный взгляд.

- Я должна тебе кое-что рассказать. Правда, за такую весть…

- Какую же? - нахмурилась Лера.

- Паша. После того, как ты уехала… я видела его.

- С другой, - прикрыв глаза рукой, договорила Лера. Когда знала она одна, было больно, но как-то не до конца осознанно, что ли. Сейчас бетонная плита отчаяния навалилась всем весом.

- Ты из-за этого решила отстраниться ото всех?

Лера только кивнула.

- Господи, Лера, я, - девушка ошарашенно смотрела на неё. В глазах стояли слезы.

Валерия знала, как сильно она любит брата и её. Знала, что их семья была для неё примером. Была тем идеалом, который эта девушка хотела достичь, и сейчас это разбилось вдребезги. Её словно лишили веры, настолько она выглядела опустошенной и растерянной.

- Лера, я… Как? Как он мог так поступить? Вы ведь всегда любили друг друга и были счастливы! И Алиса… Как можно променять всё это на ту? Ей ведь лет…

- Ей двадцать один или около того, а что, вполне себе молоденькая и… - молодая женщина отвечала машинально. Казалось, она пыталась оправдать его, но если и так, то только для того, чтобы оправдать и себя.

- Вот же! Старый кобель!

Лера невесело рассмеялась, возмущение золовки выглядело забавно, даже мило. Этакий хрупкий ангел возмездия.

- А я старая шлюха, - парировала Лера с горечью в голосе.

Прошла добрая минута, пока девушка отдышалась от возмущения, и до Ани дошел смысл сказанного. Она подняла на подругу еще более растерянный взгляд.

- Да, Аня, - брюнетка нервно жевала губы, стараясь не давать волю слезам. Было и стыдно, и больно одновременно, но не признаться значило выгородить себя и поступить нечестно. Лере было необходимо признаться в том, что сделала. Совесть ни на минуту не оставила её в покое с тех пор, и так вышло, что никому кроме подруги, по иронии судьбы оказавшейся сестрой почти бывшего мужа, довериться не хватило смелости. – Я переспала с Матвеем. Это случилось в тот же вечер, когда я увидела Пашу с этой.

- Нет.

- Да. Боюсь даже представить, что будет, если Пашка узнает.

- И ты боишься этого, но ведь это он первым предал тебя! И Мотя, хорош же друг! Он соблазнил тебя, ведь так? Наверняка споил и…

Лерка засмеялась надломлено и совсем не весело. Если бы… впрочем, оправданий она себе не искала. Какой смысл, если ей даже понравилось? Да, сейчас было стыдно, но тогда… Она не могла объяснить себе, что чувствовала тогда.

- Я разве похожа на ту, которую можно по пьяни затащить в постель?

- Нет-нет, я не хотела тебя обидеть, - осеклась девушка. – Просто я ведь знаю, какой он. Он ведь тот еще ловелас.

- Да не в этом дело. И не в том, кто кого первый предал. Я сама пришла к нему. Я имела возможность остановить, но не сделала этого. Ужас в том, что мне с ним было хорошо.

- Лера…

Никто из них не решился озвучить те слова, что были в уме у обеих.

Что если они ошиблись? Что если тогда, восемь лет назад, была не любовь? Могли ли те чувства быть просто увлечением и привычкой? Мог ли он просто увлечься молодой девушкой? Могла ли она принять первую влюбленность за настоящую любовь?

Могли ли они ошибиться? Ведь роман их начался как-то неправильно и слишком внезапно. Не было так называемого конфетно-букетного периода: свиданий, ухаживаний и прогулок под луной. Она сама поцеловала его, а за первым поцелуем сразу же последовала первая ночь. Да она была прекрасной, но спустя годы протрезвевшая от первой влюбленности Лера понимала, что все произошло как-то скомкано, и было полностью лишено всякой романтики. Паша же и вовсе был изрядно пьян. Она отдалась ему скорее от отчаяния, потому что была влюблена в него так сильно и так слепо.

А свадьба? Они повстречались месяц, и Пашка вернулся на севера. А спустя полгода они уже поженились. Ей тогда не исполнилось и двадцати – что она могла понимать в мужчинах и отношениях в целом? Ведь ни того, ни другого в её жизни как такового и не было до появления Паши.

А что было у него? Она знала про мужа всё. Думала, что знала, по крайней мере. Он очень много ей рассказывал. Даже про едва не отбитую голову во время нелегальных боев на заброшенном складе рассказал, когда она прижала его. Он рассказал ей о матери, о том, как больно было для него пережить её потерю. Рассказывал также о своем беспутном отрочестве, но о девушках, что были до неё, рассказывал как-то вскользь. Лерка догадывалась, что что-то болезненное было. Не мог же человек дожить до двадцати трех лет, а именно столько ему было, когда они познакомились, и не обжечься об отношения.

Рассуждая об этом, Лера пришла к выводу, что у них обоих могло просто не хватить опыта, чтобы понять всё правильно.

Могли ли они ошибиться? Может быть.

Могли ли поторопиться? Да, конечно, могли.

Должно ли это расставание стать для Леры тем самым болезненным разрывом, которое бывает

в жизни у каждого человека? Да, несомненно, могло.

А Матвей? Какая роль в её жизни была отведена ему? Должен ли он стать тем, кто будет для неё родственной душой? Могла ли она просто не разглядеть его истинный лик под маской ловеласа?

Лера внимательно прислушивалась к себе, пытаясь понять, что она чувствовала к нему тогда, а самое главное, что чувствует сейчас?

Могло ли быть так, что она поторопилась тогда, когда потянулась к Паше и поцеловала его? Могло быть так, что она поторопилась, сказав «да» на его предложение выйти замуж?

Да, это вполне возможно.

Лера отвечала на свои вопросы с сомнением. Эти «вполне возможно» и «может быть» не давали ей перечеркнуть всё, что было между ними. Ведь не могло же всё это стать просто следствием ошибки!

Она отказывалась в это верить, эти мысли отзывались удушающей болью в груди.

========== - 8 - ==========

- Ты сумасшедшая, - с придыханием проговорил мужчина, прижимая к себе полуобнаженную девушку. Стоило бы как все взрослые люди разместиться в спальне на большой мягкой кровати, но случилось, как случилось. Кухонный стол отнял слишком много сил, до дивана они не добрались каких-то полтора метра. - Чувствую себя подростком. Сначала в машине, теперь так.

Матвей многозначительно выдохнул, утирая пот со лба. Галстук валялся где-то у входной двери, рубашка, как и брюки, была, расстегнута, но осталась на нем и была безбожно смята. Девушка лежала рядом. Её пиджак валялся на стуле, юбка на полу у того самого стола, наверное там же можно было найти бельё, а шелковый топ до дивана таки добрался и мирно висел на его спинке. На Лере же остались только черные чулки и туфли.

Она повернулась на бок и как-то странно смотрела. Он не мог понять, что именно его в этом взгляде смущает.

- Ну да-а, - протянула девушка. Бровки игриво поднялись, а горячая ладонь, лежавшая на животе Матвея, бесстыдно поползла ниже, - можно подумать подростки на такое способны.

“Черт его знает” - подумал мужчина. Способны ли подростки на такую страсть или такое только во взрослом кино бывает, но совсем откровенно, от Леры такого безрассудства он не ожидал. Нет, он не осуждал и не хотел упрекнуть её в распущенности. Ему это даже понравилось, чувства разгорелись с новой силой, в отношениях появилась некая перчинка. Просто он представлял себе её как-то иначе. Она казалась ему более скромной, более претенциозной, может даже чопорной. По крайней мере, именно такой она виделась ему при первой их встрече.