Оружейник снял с меня сумку, сжал крепко запястье и даже качнулся, словно собирался сделать что-то еще, но передумал.
- Отцу грозит казнь. Его едва не посчитали предателем, узнав, что он выслал из Неука и вас, и карты. С нас всех снимут голову... Оставь, о ней позаботятся!
- Сомм поставит тебя на ноги.
Аверс нехотя сделал шаг назад и двинулся за сыном коменданта.
Я осталась одна и в моей голове был хаос мыслей, шума, чувств и мне казалось, что я схожу с ума. Зачем я оставила карты? Они нужны сейчас, а если их нет, то полетят головы...
Встав и вытащив из кольца в стене оставленный факел, я пошла через погреб и по проходу обратно. Какой-то частью я понимала, что это глупо - возвращаться одной в зимний лес ночью, но ведь прошли мы не много - от входа в пещеру до того дерева, где и бросили лошадь, совсем недалеко. Я достаточно сильная, чтобы дойти и забрать обратно... Сейчас это казалось мне столь же разумным, как и тогда мысль спрятать карты. Ноги я переставляла, не чувствуя их, они были деревянные, но еще слушались меня. Звуков вокруг не было, я практически оглохла, а глаза цепляли вниманием только следы, что мы оставили, добираясь к проходу.
С какого-то момента я поняла, что все вокруг одинаковое, - снег, луна, деревья, а я думаю о тех мгновениях, когда я впервые смела произносить вслух тайное, внутреннее, самое искреннее желание идти за Аверсом. Да! На край земли и на тот свет! Ведь он хотел спросить - пойду ли я с ним... И знание того, что он услышал эти слова не как бред, а как правду, приносило мне в жизнь... я даже не могла облачить подобное в слова. Всей своей сущностью я переживала власть любви над собой, - власть прекрасную, мучительную, сравнимую лишь с ощущением бесконечности, которую я испытала при встрече со Змеиным Алхимиком. Отчего эти чувства нахлынули сейчас, когда нужно было сосредоточится на поиске? Сердце, казалось, раскинулось, как море, - от края до края, от поверхности до глубины, оставаясь при этом без границ и берегов.
- Только найти карты... только найти карты... и я вернусь. И мы уйдем, и будем свободны...
Голоса у меня уже не было, но я проговаривала вслух беззвучно. Удача услышит меня и не отвернется.
... из темноты что-то вырвалось, и ударило по лицу, а саму боль тут же притушило, опрокинув лицом в снег. Его колючие и холодные крупинки забились в рот и ноздри. Разбитая губа задергала, а потом чуть онемела... даже страх не приходил, только отупленное недоумение. Я давилась и морозом, и тающими во рту ледяными комьями, пытаясь вывернуться и избавиться от боли, но даже на сильный и достойный рывок меня не хватило. Тошнотой к горлу уже подступил ночной кошмар, только эта же сила вдруг подняла меня из сугроба.
- Тьфу, девка... - ругань, которую начал вываливать человек, оборвалась. - Какого ляда ты забыла здесь!?
Это был злой, но очень глухой, сквозь зубы, рык.
- Пикнешь - убью! Шлюха обозная...
А дальше... дальше тряслась земля. Упало дерево, визжали лошади. Слышался людской крик. Я видела огонь, всплески снега, звуки смерти и борьбы проникали в уши сквозь пелену. Я встала и пыталась отбежать, но вдруг ноги перестали меня слушаться уже через четыре шага и я ухнула в горячую темноту.
Глава тринадцатая
Сны мне снились урывками - то чьи-то руки, то тусклый свет, то мучительная жажда и теплое пахучее питье. Быть может это и не сны - я проваливалась в забытье, приходила в себя ненадолго, ощущая озноб и тошноту от резких запахов, и снова в горячие сны без сновидений.
Когда я открыла глаза, впервые ясно понимая, что происходит вокруг, я увидела перед собой женщину средних лет в крестьянской одежде, и Соммнианса, одетого тоже в простое, как крестьянин. Он заметил мое пробуждение, и тут же подошел с плошкой травяного настоя.
- Наконец-то. Выпей, Рыс, маленькими глотками.
Питье было сладким с ароматом меда и прохладным. Я пыталась сама поддержать плошку, но на удивление не смогла справиться с рукой, так была слаба. Все мое тело было накрыто и полотном льна, и шерстяным одеялом, и плотной старой шкурой, я взмокла, и малейшие усилия немного выбраться из-под этой жаркой тяжести, вызвали лишь дрожь в мышцах.
- Сейчас уберу, будет легче.
- Я болела? Где я, Сомм?
- Ты у друзей.
- Как я рада тебя видеть...
- Голова ясная, мысли не путаются?
- Нет... кажется.
- Рыс, - лекарь присел на краешек кровати и шепнул, - мне очень нужно знать, карты исчезли, ты знаешь куда?
Я кивнула:
- На дороге мельников я их спрятала... я испугалась, что огни впереди это цатты, и они... могут попасть к врагу... я хотела вернуться за ними, я побежала в лес...
- Хорошо, - Сомм обрадованно заулыбался, - ты помнишь где?
- Там...
Я помнила дерево и дупло, но объяснить, как найти, не могла. И потому махнула рукой, нахмурившись.
- Больше не разговаривай, отдыхай. Тебе сейчас нужно много спать и пить. Я отлучусь на дня два, и вернусь. О тебе пока позаботится хозяйка дома.
- Сомм, сколько я здесь?
- Шестой день. Ночью был край, и к счастью ты выдержала. Жар спал, ты идешь на поправку.
- А Аверс здесь?
- Все расскажу потом. Постарайся сейчас снова заснуть. - Он положил мне руку на лоб, а потом провел по голове. - Набирайся сил.
