Помощница

  Утром я поднялась в шесть, умылась, вскипятила на кухне свой красный чайничек и налила стакан кипятка. Если бы правила не запрещали, я его в комнату унесла и дорогу на кухню забыла, но электронагревательные приборы положено держать только на общей кухне...

  Странный звук заставил обернуться. Так рано никто не вставал. На пять комнат нас трое жильцов, две пустовали незаселенные. Только если соседка после вчерашнего случая с бессонницей замаялась или головной болью. Я оставила чашку на столе и выглянула в коридор.

  - Катарина?

  Не веря своим глазам, увидела девушку на пороге гулиной комнаты с распахнутой дверью и недоумением на лице. Еще больше она обалдела, когда внезапно появилась я.

  - А ты здесь какого черта?

  - Я живу здесь... - и мотнула головой на дверь дальше.

  С минуту мы обе молчали, понимая, что произошло. Очередной сбой. Катарина как пограничница прилетела к человеку, который нуждался в помощи, но пересек грань раньше, чем эта помощь пришла. И кто бы знал, когда она случилась? Вера вечером, ночью, под утро?

  В блокноте Катарины написан правильный адрес и имя - Гульнара Сатти. А Гули в комнате не было. Не ушла, - обувь на месте, верхняя одежда, анимофон, - а исчезла. Как исчезли другие.

  - Я звоню Роберту.

  - Что? Зачем? В такую рань? Подождать бы...

  Начало седьмого, Катарина права. И срочность - для этого дела уже не критична. Не позвонила, а отправила сообщение.

  Я посмотрела на девушку, которая явно была расстроена случившимся. Она не скрывала этого, но едва заметила мое внимание, как изменилась:

  - Твои хоромы, значит? Странное совпадение...

  - Время есть, давай комнату осмотрим.

  - Ну, давай.

  Роберт Тамм ответил звонком - не разбудили, он уже ехал на работу. Попросил дождаться.

  - Ты ее как, нормально знала, Конфетка?

  - Не особо.

  - Я вот ничего не чувствую в комнате. Но время убить надо, понимаю, попялимся, постоим.

  - Ты со скольки на ногах?

  Не удержалась от вопроса, удивившись, что Катарина прилетела на вызов, словно по улицам ночь гуляла. Девушка покосилась подозрительно:

  - Думаешь, чего не в своей кроватке сейчас? А сама? Прынц-то где, хрючит за дверью и пятый сон видит?

  Я не ответила.

  - Вы с Юргеном правда вместе, или он напел, чтобы я отстала? Чего ты здесь ошиваешься, я ведь в курсе, что он в квартире живет, а не в общаге. Там маманька с папанькой приличные, своим жильем обеспечили.

  Подумав, вспомнив о ключе, сказала тихо:

  - Правда.

  - Какие скрытные... а зачем шифруетесь? Оба свободные, никакого криминала, давно бы гуляли за ручку, вас бы никто и не упрекнул.

  - Это личное.

  - Ну, понятно... дело ваше. Слушай... ты же можешь на него повлиять? У меня характер не подарок, но я зла не делаю. Если он кому-нибудь расскажет про меня... Не потому что все так ужасно, а предрассудки и стереотипы...

  - Катарина, я никогда от него не слышала ни слова о ком-то из пограничников. Можешь на этот счет не волноваться, он не болтает. Тебе пригрозил, потому что меня защищал, и все.

  - Так даже ты не в курсе? Реально тебе ничего не сливает?

  - Реально.

  - Конфетка, ты меня прости пожалуйста за тот случай. Это я от зависти чуть не сдохла, злая была и хотела заклевать побольнее. Правильно Юрген помойкой обозвал, меня так все обзывают... но вот такая я.

  Взгляд скользил по вещам чужой комнаты, но мысли витали где-то еще, и я не понимала - на что смотрю и зачем. Не вникала, не могла сосредоточится на сбое и уловить важное, если оно было. Катарина отвлекала. А последнее ее заявление даже заставило посмотреть на нее в упор.

  - Забыли.

  - Я рада. Знаю, ты нормальная девчонка, хоть и странная. Помню носилась везде, приметная, энергичная, веселая, потом стал мелькать пореже, потом совсем пропала. Ходили слухи, что замуж выскочила и пограничников забыла. Но староста говорил, что просто на опекунство перешла. А в последние месяцы с тобой что? То веселая, то грустная, на сборы почти не ходишь, все одиночкой да одиночкой... другая стала, как будто ни с кем общаться не хочешь.

  - Так и есть.

  - Случилось чего?

  - Юность кончилась.

  Катарина засмеялась, а я осталась в недоумении - оказывается она не упускала меня из виду все это время. Мои старания всегда быть "веселой, нормальной, открытой" в минуты вынужденного общения с пограничниками не всегда срабатывали. А я была почти уверена, что мимикрия удалась, и я легко обманываю знакомых. А все и все видят? Все подмечают? Почему нет - если в это утро я забыла притворяться перед ней. Можно списать на серьезность момента, но сама о себе я знала, что прямо сейчас нет сил играть в "другой характер", охать, ахать, много говорить о случившемся.

  - Теперь ты в центре внимания из-за наследника. Все твое имя знают, у всех твой номер записан. Избранная. Даже жених настоящий оказался, а я бы спорила на что угодно, что врешь! Суицидник - Прынц!