Юрген не отпускал руки. Держался настолько близко, насколько мог, пока пережидали отток толпы с вокзала, пока ехали в такси до дома. А меня затопляла такая сильная благодарность за это, какой еще никогда прежде не было. Я чувствовала его преданность, осознавала, насколько стала предана ему, что мы настолько сильно сплетаемся сердце к сердцу, что друг без друга не сможем. Да, я женщина и я слабее, но я готова за него драться и умереть. Как он готов утешать и заботиться обо мне, хотя он мужчина и он сильнее. В любви нет разделений. Нет категоричных функций и обязанностей.

  - Юрка, а магазин еще не закрыт?

  - Нет, до десяти работает.

  - Давай выпечки на ужин возьмем? Хочу какао и булочек с корицей.

  - Давай. Тогда лучше в пекарню, а не в магазин... сейчас, скажу водителю, чтобы завернул по пути.

  Яблоневый

  Герман работал грузчиком и сторожем на складе единственного большого магазина в Яблоневом. В понедельник я поехала туда, чтобы проверить ход, на который его выбросило со сбоем Марка Золта - "ожило" помещение или осталось заброшенным? А заодно и навязаться хоть на пять минут поговорить. Созвонилась, договорилась на время и не услышала в его голосе явного недовольства моей наглости.

  Яблоневый днем не производил зловещего впечатления. Люди, как люди кругом, только мусора больше, стены исписаны и сами дома слишком старые. Не старинные, как в Сольцбурге на историческом пятачке, а именно что старые - возведены в свое время быстро, из дешевых материалов, без расчета на долгое служение. Если тут продавать трехкомнатную, то по цене не потянет и на комнату в городе. И захочешь - покупателей не найдешь, кому нужны трущобы? Кто родился здесь или кого судьба занесла без шанса на хорошую работу и рост, получается, - заложники. В капкане нищеты из которой можно выпрыгнуть, только если есть ум, здоровье, энергия и удача.

  Герман встретил меня у ворот и провел в крошечную подсобку при складе. Отдал в распоряжение единственный стул и налил чая.

  - Тут заброшек навалом. В основном квартиры, а не будки или павильоны. Я на смену ночную шел, почти девять было, и побежал в ближайший ход.

  - Рядом?

  - Да, дом за супермаркетом сразу, я провожу показать, это быстро.

  - А ты этого человека никак не знал? Район маленький.

  - Знал, - подтвердил Герман, - не лично знаком, а видел. Лысый, как колено, пьяница, вечно терся в округе и всех доставал. Работники его "Марик-алкарик" называли, и удивлялись - как он еще умудрялся выпрашивать мелочь у прохожих на водку, под предлогом "на проезд не хватает". Все всё понимали, и жалели. Я только когда в пустую квартиру к нему попал, понял - к кому занесло. Можешь себе представить?

  - Что именно?

  - Чтобы такой человек на грани был? Все свелось к примитивному, какие здесь могут быть повороты судьбы?

  - Ну да, тоже верно. Я заняла твою единственную чашку?

  Парень махнул рукой. Он стоял на пороге подсобки. Внутри для двоих места мало - стеллаж с подписанными коробками, откидной стол на цепочках, табуретка, - заполняли все пространство в четыре квадратных метра.

  - Ты сказал, что у тебя обед в это время, поэтому я гостинец взяла. Слойки с сыром и ветчиной.

  - Не люблю я это.

  - Слойки?

  - Угощения. Ешь сама.

  Не возразив, развернула бумагу, взялась за один и укусила. Запила чаем.

  - Герман, мне твоя помощь нужна и дело такое, что пока его нужно держать в секрете от пограничников и наследника.

  - О, как. И что же это?

  - У тебя времени в обрез, давай я тебе по пути расскажу. За чай спасибо, а остальные слойки оставлю. Не захочешь сам, собачке уличной скормишь.

  Юрген раньше донес до Германа все, чем поделились старосты. А вот о моих "приключениях" в прошлом я рассказала ему первым из нашей компании, придержав эту новость для остальных. Марк Золт, если так можно сказать, наш общий вызов, и я хотела прояснить детали.

  Герман не удивился. Даже ничего не переспросил и не уточнил. Выслушал, кивнул:

  - Это хорошо. Так чем я могу помочь?

  - Заглядывай в тот ход, с которого ты прыгнул на сбой, и проверяй квартиру Марка. Должны пойти изменения, и мне нужно знать - на какой день. Оба этих помещения могут "ожить", может оказаться, что в них давным-давно кто-то живет или работает. Второе - каждый день упоминай "Марика-алкарика" среди работников и уследи, когда его начнут забывать. Что никогда лысого алкаша здесь и не видели. И отправь мне сообщение или позвони, как только заметишь перемены.

  - Со вторым труднее, я не чешу языками с коллективом, только слушаю, если мимо иду. Смена поведения будет смотреться странно.

  - Герман, не больше трех-пяти дней. Пожалуйста, это важно.

  Он поморщился, затер затылок ладонью, словно разогревал место ушиба, и буркнул:

  - Если очень, то ладно.

  С ходом ничего еще не случилось. Квартира на первом этаже обычной панельки, - дверь фанерная, комната и кухня пустые, облезлые обои, бетонный пол и мощный запах аммиака. Герман пояснил, что помещение поэтому и безлюдно, - старуха-кошатница умерла два года назад, а родственники пытались избавиться от запаха, вывезя мебель и убрав покрытие пола. Не помогло. Больше в ремонт вбухают, чем смогут выручить с продажи, да и рынок недвижимости в Яблоневом мертв. Бросили.