— …а теперь посмотрим, сможет ли она холоднокровно убить его? — Тем временем вещала Мелиссандра для других, которые увлеченно посматривали на нас и перешептывались: видимо, ставили ставки, смогу убить или нет. А действительно, смогу ли?
— Итак, Ярослава, прошу, — мне в ладонь мягко приземлился мешочек с семенами кунжута, матово поблескивающими в свете костра.
— Яр, не надо, — глаза принца, пожалуй, в первый раз горели настоящим страхом и отчаяньем. Тут же шепотки начали стихать, всем было интересно развивающееся действие.
— Алекс, — шагнула к нему почти вплотную и произнесла так тихо, что даже сама едва услышала. — Мы потом оживим тебя с Сатаной, не волнуйся.
— Сестричка, — он порывисто обнял, прижимая к себе, заставляя коленки подгибаться, и зашептал на ухо, глядя не на меня, а за мою спину, видимо, на Сата: — прошу, не верь ему. Он хочет лишь моей смерти, он не поможет тебе. Я думаю, он пользуется и тобой, — от последней фразы всё внутри заледенело, а я вдруг снова начала люто ненавидеть его. Резко оттолкнув, выдала:
— Как ты можешь говорить такое. Умри! — ладонь сама по себе зачерпнула семена, они безошибочно полетели в парня. Первые пару секунд ничего не происходило, он даже слегка разочарованно, но с надеждой в глазах посмотрел на меня, но через секунду схватился за горло, будто кто-то перекрыл ему воздух, мешая дышать. Честно, я в первый раз использовала кунжут и не знала, как будет происходить смерть. И она мне не нравилась. Жгучее чувство вины захлестнуло, но когда на плечо легла рука Сата, она прошла, стало проще и… безразличнее?
Тело рыжего лежало около ног, лицо слишком уж быстро посерело, глаза остекленели, а грудь перестала вздыматься. Присев перед ним на корточки, аккуратно закрыла глаза, которые смотрели на меня невыносимо серой радужкой глаз.
— Давайте его закинем к фениксу! Ему будет угощение! — вдруг послышался чей-то крик, и я даже вздрогнула.
— Нет, — обернулась, пытаясь хоть немного заслонить тело. Сжигать его казалось диким, даже если бы мы с Сатом не собирались его воскрешать.
— Не тебе решать, деточка, — смутно знакомая ведьма зло взглянула на меня.
— Дамы, тогда прошу я, — услышала спокойный четкий и громкий голос Сатаны. На поляне тут же стало тихо, все уставились на меня и брюнета, что стоял рядом, непринужденно оглядывая ряды ведьм. — Не могли бы вы его гроб занести на перекрёсток четырёх дорог? — попросил их, взмахивая рукой над телом, окружая его толстыми дубовыми стенками. — Я бы сделал сам, но это ваша жертва, значит и ваше действо. Прошу, — он отступил ко мне на шаг. Никто не шелохнулся, все в изумлении смотрели на Сата, не в силах поверить в реальность. — Да делайте же! — повторил он, и тут же девушки, женщины, даже старухи резво, наперебой понеслись к гробу: то ли выполнять требование парня, то ли чтобы ближе поглазеть на предмет мечтаний.
Трещал огонь, и рыжие языки пламени вились в танце так высоко, что казалось, будто небо плавилось от их жара: настолько обидели птицу. Но она молчала, видимо не пыталась даже спорить с властителем Ада. Только мои глаза всё возвращались и возвращались вниз, будто они обязаны были быть прикованы к одному месту. Месту смерти, что сотворила я. Хотя и обещала себе, что такое не сделаю. Да, был прав тот перевертыш: я действительно даже с неким удовольствием кинула кунжут, лишь только сейчас осознав весь ужас. Но не всё же потеряно?
Тихо уткнулась лбом в плечо бессмертного, не в силах лицезреть гроб, слушая, как перешептываются о Сате ведьмы и чуть ли не проклинают меня.
— Пойдём, моя принцесса? — предложил он, видя, что я не в своей тарелке.
— Да, пожалуйста, — попросила у него. Через секунду мы уже стояли посреди той же комнаты, что и недавно. Подняла взгляд на парня и рискнула задать вопрос: — Когда мы пойдём спасать его? — вместо ответа Сат запустил руку в мои волосы, перебирая пряди, а сам поцеловал, заставив коленки подогнуться, а изо рта вырваться тихому стону.
— Нужно ли его спасать? — оторвавшись на мгновение, тихо поинтересовался он, вновь целуя уже в уголок губ. В голове начал стелиться мягкий туман, мешающий думать и соображать хоть что-нибудь — лишь промелькнула отчётливая мысль: «А может оставить всё так, как есть? Быть может, такая его судьба?»
Мой плащ упал под ноги, а рубашка на Сате стала стремительно расстёгиваться мною, обнажая кожу, по которой было приятно пройтись пальцами. Поцелуи обжигали, а через пару секунд черная ткань упала к моим ногам: с платьем было покончено. Ещё мгновение — и спину холодит шелк, на который меня уложили, нависнув сверху. Почему-то всё происходящее казалось правильным и таким верным, что наводило жуть. В прочем, всё было не важно. Тут была лишь я и парень, что сводил меня с ума. Руки, двигающиеся по моему телу лишь больше разжигали страсть, которую я не слишком умело пыталась подарить в ответ. Лишили белья так неожиданно, что я ошарашенно замерла, глядя в темно-вишневые, но сейчас почти черные глаза.
— Яра, — прошептал мне на ухо, на секунду отрываясь от поцелуя, разрешая отдышаться. — Ты же понимаешь, что если не остановишь, то не будет пути назад, — понимала ли я? Даже секундного сомнения не было: о да, понимала! И ещё как!
— Действуй, — попросила, чувствуя, как приподнимают мои бёдра, разводя чуть шире ноги, аккуратно начиная входить, стараясь не пугать. Сама же потянулась навстречу, даже не задумываясь, настолько густой туман застлал мне рассудок…
Боль. Резкая, даже чрезмерно. Она буквально оглушила, заставила выгнуться на пределе возможности, выпучить глаза, которые захотели вылезти из орбит, вцепиться пальцами в простыню, в попытке хоть так остаться в сознании, потому что мой мозг, все мои рецепторы, каждая клеточка тела не справлялись. И тут же всё стало кристально чисто. Эмоций не осталось, я лишь смогла смотреть вверх, на потолок, судорожно понимая, что происходит.
— Сейчас я уберу боль, родная, потерпи секунду, — прошептал на ухо, но мне было всё равно. Время для меня потеряло значение. И тут за безразличием волной накатил ужас. Пусть телом я податливо подчинялась парню — то металась под ним, то прижималась всё ближе, ощущая чужой жар, срывалась на громкие стоны, — но мыслями я была далеко не там. Всё, что происходило, не имело для меня смысла. Меня будто отключило от реальности. Что я вообще творю? Сейчас парень не казался настолько притягательным и великолепным, не сводил одним взглядом с ума, не заставлял сердце отчаянно биться. Хотя, оно и так колотилось слишком быстро. В эти мгновения мысли переметнулись совсем в другую сторону. Накатило осознание действительности. Я убила человека. Своими же руками. Я убила парня, что кинулся за мной на верную гибель. Я…
Сколько прошло времени, я не знаю: быть может, несколько минут или несколько часов, но меня резко дернуло, вышвыривая из кокона мыслей и воспоминаний: я поняла, что лежу рядом с Сатом, что ласково целует плечо, аккуратно обнимая со спины, прижимая к себе.
— Отпусти меня! — даже не думала, что умею так кричать и резко вскакивать с кровати. Вспомнила, как так же отскочила от Алекса, — и тут же накатило отвращение к себе.
— Так ты пришла в себя, сестра? — с сожалением в голосе поинтересовался он.
— Что ты дела… Сестра? — внезапно уцепилась за последнее слово, совершенно ничего не понимая. Как-то я слишком часто становилась у всех оной.
— Именно, — он кивнул. — Конечно, я знал, что ты поверишь, что из-за обещания я согласился присматривать за человечишкой, но, увы, я слишком ценю себя, чтобы уделять живым так много времени. — Из его фразы я ничего особо не поняла, и, видимо, до него это дошло, потому что он добавил: — Вся та история почти правда, стоит уточнить лишь то, что для выживания той малявки моей сестре пришлось вселиться в тело и стать обычным человеком. Которым так легко управлять.
— То есть… всё это время… — потрясённо смотрю на него, не обращая даже внимания на то, что абсолютно обнажена.
— Да, Яра, все твои, да и твоего принца, чувства посылал и контролировал я. Иначе как бы я смог убить его, не запятнав руки? Не знаю, замечала ли ты, что твоё настроение меняется часто и резко, появляются другие мысли, но я постарался на славу. Теперь, когда я открыл твои силы, это тело не сможет сдерживать их долго. Оно сломается, изничтожит само себя. Скоро ты вновь станешь бессмертной, какой и была раньше, а я приму внешность этого жалкого принца, благо, раз он умер, теперь его лик свободен для меня, стану управлять страной, а затем, может, и миром. Мы будем править им. Мы с тобой. Пока ты не чувствуешь меня родным, но поверь, через время воспоминания будут возвращаться, тебя будет тянуть ко мне, ты вернёшься. Даже если не захочешь, не сможешь не вернуться.
