Утратившая все хозяйственные постройки, изначальный вид жилых, и всевозможных свидетелей её рассвета, многообразной жизни, усадьба уныло встречала прочным фундаментом из камня, парадным подъездом с колоннами.
Дея приближалась к центральному входу. Усадьба, словно, только и ждала ее. Занеся ногу на первую ступень парадной лестницы, которой даже остатки балюстрады придавали особую помпезность, новая хозяйка, остановилась, рассматривая здание.
– Родовое гнездо Кирьяновича…
Волна воспоминаний самого дома неожиданного охватил Дею с головы до ног, погружая в далекую бытность. Перед глазами замелькали различные картинки – роскошный дом, с каменными колоннами, террасой, бельведером, огромным чудесным садом для прогулок и беседками для романтичных встреч.… Как он безукоризненно вписывался в окружающий пейзаж! Дом аффилировал свой изысканный вкус… Громкое чириканье маленькой пичужки, почти над головой, заставило очнуться нынешнюю хозяйку. Ей, на минуточку, показалось, что усадьба, таким образом, хочет наладить с ней контакт, установить дружеское отношение и это поистине выглядело трогательно…
Дея улыбнулась.
– Так вот каков ты был… Спасибо за честь увидеть твое прошлое величие…
Она поймала себя на мысли, что снова обращается к усадьбе, как дому и отметила, что благодаря видению, теперь, как никогда ранее, понимает смысл выражения – удачный фасад и явственно представляет, почему помещичья усадьба была важнейшим предметов серьезных соревнований между ними.
– Да, теперь ясен смысл этих состязаний – чей дом станет смотреться роскошнее, и на чьем доме печать аристократизма будет сверкать ярче… Славная экскурсия!
Новая хозяйка вновь улыбнулась. Ее признательность проведению была, скорее, за возможность увидеть усадьбу в ее первозданном виде, за мгновение, что окунули в то неповторимое время, куда, в действительности, возврата нет. Теперь Дея с неподдельным любопытством всматривалась в крупные и мелкие детали строения, на фоне полного отсутствия внушительных частей отдельных элементов. И все же, несмотря на весьма растерзанный вид, усадьба, не поддавалась упадническому настроению и, казалось, радовалась знакомству хозяйки с ней. Будто воспрял ее дух. Она, точно старушка, которая в последнее мгновение своей жизни, вдруг выпила лексир молодости, и пусть даже оно имеет привкус чего-то бездушного, неживого, бесчеловечного, это тот крохотный шанс, который нельзя упустить, чтобы обрести новую жизнь…
Дея медленно поднималась по широким каменным ступеням лестницы, которая будто раздвигалась кверху и растворялась в глубине. Терраса. Она остановилась. Обернулась назад. С небольшой высоты оглядела территорию поместья. Большая часть поместья, заросла бурьяном, кустарниками и невысокими деревцами, требовала хозяйской руки. То тут, то там виднелись, различной высоты, бугорки.
«Может и под ними, что-то скрывается», – подумала Дея.
Солнце ещё было высоко, но на философские размышления о неизвестном, времени не оставалось. Темень овладевала внутренностью усадьбы, едва светило касалось макушки деревьев. Необходимо поторопиться. И все же Дея задержалась возле колонн. Провела рукой по одной из них, прислонилась к ней щекой. Давно уже негладкая ее поверхность.… Поднимая взгляд все выше и выше, достигла свода. Колонны венчались коринфской капителью7 и поднимались с неповторимым особенным изяществом, что казалось, будто своды легко опираются на них, создавая впечатление, бурлящей, внутри архитектурного произведения, жизнь. Чувствовалась рука мастера, да не просто мастера, а лучшего. Дея еще раз улыбнулась, похлопала ладонью по шершавой поверхности и направилась внутрь усадьбы.
Со слов отца она знала, что усадьба разделена на две половины. На первом этаже усадьбы было шесть жилых помещений. Четыре служебных приходились на меньшую половину, ту, где сейчас жила Дея вместе с Агашей и Федором, и, похоже, именно там, находились, когда-то комнаты для прислуги, а также всевозможные хозяйственные помещения. Дея могла только предположить, что в их числе были парадная, столовая, буфетная8, а также кладовая. Здание кухни Дея не увидела ни рядом с усадьбой, ни поодаль, скорей всего она была давно разрушена. В старину, как правило, кухня размещалась подальше от дома, чтобы, по всей видимости, неприятными запахами не нервировать хозяина и его гостей. Готовые же блюда доставляли в буфетную. Отсутствие здания, наводило только на догадку, что, скорей всего кухня располагалась в одной из комнат нижнего этажа.
Хозяйка усадьбы постояла несколько минут и, свыкнув с мыслью о необходимости произвести осмотр, из коридора первого этажа попала сразу в просторный и светлый вестибюль. Светлым он был потому что, именно в этой части кровля провалилась, а потолка, как и в двух следующих комнатах вовсе не было. Поскольку, солнце не торопилось прятаться за горизонт, оно ярко освещало даже темные уголки комнат, позволяя, тем самым, видеть мелкие детали отделки. Из вестибюля на второй этаж вела некогда красивая мраморная лестница, разбег маршей, которой, подчеркивала темная решетка перил. Мраморные плиты были в хорошем состоянии, можно было рассмотреть рисунок природного камня под толстым слоем пыли. Уголки и края плит, места соединений с решетками перил, большей частью, были сколоты, оттого создавалось впечатление, что чья-то попытка забрать легкодоступный дорогой материал, не увенчалась успехом. Несмотря на удручающее состояние перил, лестничный марш в целом выглядел все же достойно. Увядшая красота усадьбы хотя и навевала печаль, но всё же, ставить жирный крест было рановато.
Дея тяжело вздохнула.
Прямо за вестибюлем находилась непременная часть помещичьего дома – парадный зал. Именно на первом этаже выделяли обязательно огромную комнату, для проведения балов и банкетов.
– А когда-то здесь проходили торжественные приемы… стены украшались зеркалами… – с грустью отметила Дея, задержав взгляд на полуразрушенных стенах и прогнивших полах. Большие окна выходили в парк. По обе стороны от вестибюля находились, предположительно, гостиные. В верхней части стен гостиной слева, украшенных, когда-то карнизом, все еще сохранялись фрагменты достаточно большого размера, позволявшие увидеть его уникальную красоту. В период строительства усадьбы лепнину изготавливали только вручную, что создавало его неповторимость, а качество же работы зависела от мастерства и собственного вкуса творца. Небольшие фрагменты лепного потолка, сильно поврежденные местами, позволяли рассмотреть декор, который превращался, казалось, в воздушный, полный движения узор. Мастера в эту эпоху охотно изображали ангелочков и амуров, задрапированные ткани, гирлянды из фруктов, букеты, декоративный щит или свиток, карнизы тяжелые и вычурные. Лепнина нередко превращалась в оригинальную рамку для настенного панно или объемный потолочный плафон. Присутствие таких украшений сочетались со сдержанным, более того, даже строгим оформлением остальных поверхностей. Архитекторское решение разделяло однообразно гладкие плоскости стен на отдельные участки, устанавливая меж ними такие пропорции, сочетание которых приводило характер всего объема оформляемого помещения к классической ясности. Желание владельцев усадеб, того времени, просто и понятно – фасад дома и внутренний интерьер между собой должны быть в гармонии. Большая ответственность ложилась на плечи архитектора, ведь его известность в его собственных руках, а отсюда и усердие. Ему приходилось продумывать не только внешний вид усадьбы или перепланировку помещений по желанию хозяев, но и помогать им с обустройством интерьера. Применение же, одновременно с лепниной колонн всевозможных стилей и пропорций, постаментов, куполов, ниш и консолей, давал декоратору давних интерьеров возможность рассказать прекрасную историю классицизма, оживить архитектурное пространство возвышенного покоя ампирного особняка или, в особенности, поэзию русской усадьбы.
