«Я не тревожусь ни о ком…» Я не тревожусь ни о ком, Перевелись мои русалки, И мысль о смерти – Поплавком Передо мной, Как на рыбалке. Она солдату не нова, И мы ее не сочинили, И на войне Не раз, не два Друг друга мы похоронили. И этой мысли естество – За все, что дарено, расплата, До дня рожденья моего – По всем столбам далековато. И чтоб не думать мне о том, Что ждет За ближним поворотом, Тут надо быть Или шутом, Или родиться идиотом. Баллада о морковке «Начальник! Вышла с лагерем непруха, Не дай загнуться, выслушай спроста. Я родом с юга, Ухов, он же Ухо, Вторая ходка, строгая, Инта. Мороз под сорок, шахта да столовка, Так круто я еще не попадал, Все восемь лет – перловка да перловка, Я восемь лет морковки не видал». Начальник аж поежился неловко, Он видел все, седая голова, Его за темя тронула морковка, Он понимал какие-то слова. Того везли неделю или боле, В столыпинском, к сирени и к бахче, Он помер от чахотки, как на воле, На юге – В том же самом строгаче. «Хорошо…» Хорошо Быть доктором наук, Знать все не как мы, Не худо-бедно, Но задыхаться В паутине книжек, Как паук, – Ну их к черту, Это людям вредно. А мы надули мячик, Скинули пальто, И… Не беда, Что знаем маловато! Лично мне хотелось То и то, Но нет такой гармонии, Ребята! «Рассчитаться!..» Рассчитаться! За все рассчитаться! Потому что остаться В долгу – Это как со свободой расстаться И стоять, как товар На торгу. Жить взаймы, Одолжаясь, противно, Лучше сам я кому Одолжу! Может, думаю я Примитивно, Потому я и банк не держу. «Ломается все…» Ломается все, Не только часы, Не только Смесители в ванной. От белой до черной – Чуть-чуть полосы На нашей, На обетованной. Бессмертен один Бессмертный Кощей, И не на кого Обижаться – Нет вечных людей И вечных вещей, Но хочется Подзадержаться. «Моя жена не может без цветов…»
Моя жена не может без цветов, И так уже сложилось И слежалось – Цветы у нас всегда, И я готов, Чтоб это бесконечно продолжалось. Мне нравится коротенькое: ах! Нет-нет, я не даю аристократа, Но чтоб увидеть блеск в ее глазах, Поверьте, это маленькая плата. И хризантемы делают весну, И розами украшенные вазы! Цветы похожи на мою жену И, как моя жена, Зеленоглазы. «Не человек компьютерного века…» Не человек компьютерного века, Я кое-как поставлю си-ди-ром, Я что-то вроде недочеловека В сравнении с проворным школяром. В ученом смысле Голенький, как в бане, И полон своих троечных тревог, Он миросотвореньем на экране Руководит уверенно, как Бог. И щелкая своей послушной мышкой, Меняет он картинки – Хлоп-хлоп-хлоп! А я стою, никто перед мальчишкой, Компьютерного века остолоп. Какая подходящая эпоха Для щелкающих кнопками людей! Но только вот Что хорошо, что плохо, Компьютер сам не знает, Хоть убей. «Нас не спасти…» Нас не спасти От зависти и пьянства, Как будто грех Есть суть, а не каприз, Мол, римляне Не знали христианства, А знали бы – Так пили бы кумыс. Придумали Ворота мазать дегтем, Не помогло – Никто не виноват! Но Зигмунд Фрейд, Нечистоплотный доктор, Собрал на нас Неслабый компромат. «Песня моя любимая…» Песня моя любимая, В полете она – балласт, Вот захочу за облако, Она мне взлететь не даст. Сбросить ее без жалости – И шарик мой и взлетит, А так он на низком уровне Лишь облака коптит. А возвращусь на землю, Стану ее искать, Чтоб эту птичку певчую Надолго не отпускать. Все обыщу подлески – Где он, балласт ржаной, Песня моя любимая, Честный мой хлеб земной? |
