Она показала их Джиму – сначала ладони, потом тыльную сторону. Ее руки были безупречно чисты, а под ногтями не было даже намека на грязь.

Джим лихорадочно пытался сочинить комплимент, который соответствовал бы духу времени.

– С тех пор как я начал заниматься магией, – сказал он наконец, – никогда еще не видел таких чистых рук!

– Пустяки, – пробормотала Лизет равнодушным тоном, но на ее щеках появился легкий румянец. – Ведь я все-таки дочь своих родителей. Мы привыкли делать все как следует. Значит, вы хотите сходить наверх?

– Да, а потом уж можно и пообедать.

– О! Милорд, я забыла! Ни в коем случае. Сэр Брайен не так уж и плохо себя чувствует и вполне может подождать, пока вы поедите. Ведь вы, верно, поститесь сегодня с самого утра. Садитесь за стол, сейчас вам подадут.

Она помчалась на кухню, и Джим не стал ее удерживать, решив не упоминать о том, что успел поесть перед уходом. Во всяком случае, усевшись за стол, он опять почувствовал голод. Осматривая со Снорлом предложенные тем места, он совершенно забыл о взятой с собой еде.

От пакета с провизией следовало каким-то образом избавиться. Возможно, проще всего сегодня вечером съесть хлеб и мясо, а содержимое бутылки вылить, только лучше не в свою глотку, поскольку вина и так приходится пить слишком много.

Вскоре принесли завтрак. Тот же хлеб, правда, с другим мясом, и, конечно, опять вино. Джим быстро расправился с едой, но вином постарался не злоупотреблять.

Все же, поднимаясь из-за стола, он подумал, что еще год назад в подобном случае выпил бы несколько меньше.

Вероятно, уже сказывалась привычка. И вряд ли стоило удивляться. Пить воду было небезопасно, и Джим искренне сочувствовал сэру Брайену, которому приходилось довольствоваться лишь жиденьким пивом. Конечно, оно не дает умереть от жажды, но этим и исчерпывались почти все его достоинства.

В разных местах оно имело различный привкус, в зависимости от тех или иных приправ, которыми могли быть и розмарин, и лук. Но повсеместно пиво оставалось слабым безвкусным напитком, хотя и почти наверняка не таким опасным, как вода.

В это же время Джим с беспокойством подумал о своей печени. Что с ней будет после нескольких лет постоянных и довольно обильных возлияний? Особенно если придется остаться здесь на всю жизнь – а ведь и он, и Энджи лучшей для себя участи и представить не могли.

Обычным средством сообщения в замке был крик. Но Джим посчитал, что звать Лизет криком, подобно тому, как это делали ее братья и отец, будет с его стороны не совсем вежливо. Джим остановился на компромиссном варианте.

– Хо! – крикнул он.

Появился слуга. Из тех, кто явно не мыл рук и не менял одежду в течение нескольких лет.

– Милорд? – Слуга слегка поклонился.

– Передай миледи Лизет, что я закончил трапезу, – сказал Джим.

– Сию минуту, милорд, – ответил слуга и бросился бегом исполнять приказание.

Через несколько секунд появилась Лизет с кучей чистого белья в руках. Джим хотел предложить ей свою помощь и сложить белье поаккуратней, чтобы его удобнее было нести, но, взглянув на свои руки, передумал.

– Мы уже идем, сэр Джеймс? – спросила Лизет.

Судя по тому, что она обратилась к нему в соответствии лишь с его рыцарским званием, а не положением, Лизет уже считала себя полноправным участником предстоящей операции. Очевидно, отныне они становились сотрудниками.

– Конечно, – ответил Джим.

Они поднялись по лестнице на четвертый этаж башни и прошли по коридору к комнате, где лежал Брайен. Когда они вошли, он не спал, а слуги, все вчетвером, поили его пивом. Сэр Брайен пил и ругался на чем свет стоит. Вероятно, слуги держали его неловко и беспокоили его рану. По крайней мере, Джим решил так. Но Брайен, конечно, нашел другой повод для возмущения.

– Черт бы тебя подрал! Как ты меня держишь! – орал он на того, кто приподнимал его над кроватью, и на другого, который поддерживал его голову.

– А ты что – собираешься вывернуть мне башку? Я сам могу ее держать прямо.

Косолапые болваны! Безмозглые… – Он умолк, увидев входивших Джима и Лизет. А, милорд, миледи, – приветствовал он их совершенно другим голосом. Эта резкая перемена получилась довольно забавной. – Доброе утро. Сам видишь, Джеймс, я уже наполовину здоров!

– А я как раз собираюсь заняться второй половиной с помощью миледи Лизет,– сказал Джим.

– Отпустите же меня, тупые скоты! – рявкнул Брайен, обращаясь в прежней манере к слугам. – Вы что, не видите, милорд желает меня осмотреть! Дайте ему пройти! Прочь!

Слуги осторожно опустили его на постель и поспешно отступили к дальней стене.

Брайен снова повернулся к Джиму и Лизет.

– Ну давай, Джеймс, – он раскинул руки в стороны, – осматривай меня!

– Одну минуту, – ответил Джим. – Сначала я должен вымыть руки. – Лизет уже повернулась к слугам и как будто только бросила взгляд на них, но они сию же секунду поднесли Джиму таз, воду и мыло.

– Видишь ли, без этого никакой магии не получится, – объяснил Джим Брайену, засучив рукава и погрузив руки в таз с водой, который держали перед ним слуги.

– О! – произнес Брайен. Но тут же на его лице появилось подозрение. Послушай, Джеймс, я что-то ни разу не видел, чтобы Каролинус когда-нибудь мыл руки.

– Еще бы! – Джим постарался изобразить снисходительную усмешку. – Неужели ты думаешь, что почтенный маг класса ААА станет мыть руки в присутствии человека, несведущего в магии? Это же просто немыслимо!

– Конечно, – смиренно пробормотал Брайен. – Прости, Джеймс. Я не подумал.

– Ничего, – милостиво ответил Джим. Он с подозрением посмотрел на воду в тазу. – Эту воду кипятили?

– Да, милорд, – сказала одна из служанок; ее руки были свободны от таза, и потому она могла сделать нечто отдаленно напоминавшее книксен. – Еще вчера.

– Вчера! – грозно воскликнул Джим. – Вчера не годится! Мне нужна свежевскипяченная вода!

– Люси Джардин! – приказала Лизет одной из женщин. – Беги сейчас же на кухню и принеси воды из того чана, где сейчас кипит, да смотри, чтобы в нем не было белья или еще чего!

– Да, миледи. – И Люси Джардин выбежала из комнаты.

– Какая досада, – заговорил сэр Брайен, обращаясь к Джиму и Лизет. – Мне бы следовало проявить гостеприимство и предложить вам чего-нибудь выпить. Но боюсь, это волшебное пиво вам придется совсем не по вкусу.

– Почему же? Это было бы превосходно, – заворковала Лизет. И нерешительно взглянула на Джима:

– То есть если сэр Джеймс…

– Боюсь, что нет, – твердо заявил Джим. – Вспомни о том, что нам предстоит сделать. Лучше всего, если ни один из нас не выпьет здесь ни капли жидкости будь то пиво или что-либо еще.

– Ах! Ну вот, видите, – сказала Лизет Брайену. – Я сожалею, сэр Брайен.

– Отнюдь, миледи, – возразил Брайен. – Это мне остается лишь сожалеть, что я такой нерадивый хозяин.

В течение нескольких минут они обменивались любезностями. Прежде подобные сцены удивляли Джима. Но теперь он уже знал, что именно такой и надлежит быть вежливой беседе в приличном обществе четырнадцатого века. Наконец возвратилась Люси Джардин с полным тазом воды. От воды поднимался пар, и лицо служанки исказилось от боли.

– Поставь таз! – поспешно приказал Джим. – Люси Джардин, если тебе еще раз придется принести мне таз с горячей водой, возьми две тряпки – только, конечно, чистые – и можешь не держать таз голыми руками.

– Спасибо, милорд. – Поставив таз на стол, Люси тут же спрятала руки за спину. – Но миледи сказала только, что надо набрать кипятку. К счастью, там оказался целый чан с кипятком.

– Хорошо, но запомни на будущее мои слова. А теперь подойди и покажи мне руки, – велел Джим.

Она очень робко приблизилась и протянула ему свои руки, которые были по крайней мере частично отмыты, благодаря чему отчетливо виднелись волдыри на пальцах в тех местах, где они соприкасались с горячим металлом.

– Возвращайся на кухню, и пусть кто-нибудь смажет твои пальцы жиром, а потом аккуратно обмотай их сухой свежепрокипяченной тряпкой – если еще такие остались. И пришли кого-нибудь сюда на замену.